Онлайн книга «Созвездие верности»
|
– Ну, ты тоже знаешь, какой ты есть. – Куин ласково провела рукой по его лицу. – Сейчас да, – кивнул он. – А раньше было по-другому. Но я пытался стать похожим на отца. Он тоже настоящий. Знаешь, мне даже хотелось заполучить шрам, – вспомнил вдруг Майкл. – У отца их несколько – от падений с деревьев, с крыши, после занятий на тренажере… Я думал, что если и у меня будет шрам, то я стану еще больше походить на него. – Но для этого тебе совсем не обязательно обзаводиться шрамами, – прошептала Куин. – Да, но когда-то я считал шрам некой отметкой, которая должна была подтвердить, будто я не слабее отца. И я надеялся, что тогда он будет относиться ко мне иначе. – Тебе казалось, что он тебя не любит? – Майкл пожал плечами. – Да, наверное. Но именно этим летом я понял, что ошибался. – Как? – Ну, он и сам был очень несчастен. Их брак оказался неудачным. Мама выпивала да к тому же обвиняла в этом его… – Но разве он был в том виноват? – спросила Куин. – Нет. – Да и она, скорее всего, тоже не виновата. Просто у них не было любви. Поэтому она стала пить, а он улетал к звездам. Майкл молча смотрел на девушку. Как же она все понимает, эта замечательная дикарка с Мыса Хаббарда! – Твоей маме здесь не нравится, правда? – спросила Куин. Майкл покачал головой. – Она говорила, что мы никогда не вернемся на Мыс Хаббарда – и ее слова оказались почти пророческими. Хотя дом оставался нашим до самого их развода, мы начали проводить летние отпуска в других местах… На Гавайях, на ранчо в Монтане, на островах Океании, в Европе… Иногда с нами ездила тетя Румер. Я помню, как скучал по ней и по Блю. – Ее коню… – Ага. Еще давно, чтобы я помнил о нем, она привезла мне плюшевого коня. Я назвал его Блю… но однажды я заснул, а когда проснулся, его нигде не было. – И что же с ним случилось? Майкл закрыл глаза и еще немного погладил ее волосы. – Я знаю, что случилось. Моя мать или спрятала его, или выбросила. – Почему? – По той же причине, по какой она хочет свести меня с Амандой, – прошептал Майкл. – Потому что так уж она устроена… ей кажется, что чем сильнее я привязываюсь к Мысу Хаббарда, тем больше удаляюсь от нее. – Но здесь ее дом. Как и у Румер с твоим отцом. Майкл помотал головой. – Нет, она считает иначе. Не знаю почему, но она всегда была такой. Ей хотелось вырваться отсюда и никогда не возвращаться. И она не хочет, чтобы я был здесь. Она – актриса, и в жизни ей тоже хочется играть какую-нибудь роль. То ли злодейки, то ли еще кого-то… – Но я рада тому, что ты со мной. Покрепче обняв ее, Майкл целовал ее макушку, уши, щеки. – Это сама судьба решила, что мы должны быть вместе. Потому и отец вернулся за своей судьбой, и меня привез, чтоб я встретил тебя… – Думаю, твоя мама попытается нас рассорить, – вздохнула Куин. – Это ей не удастся! – прижимая Куин к своей груди, возразил Майкл, пока прохладные волны касались их ног, подбираясь все выше и выше. В лучах солнца блестели их кольца из медной проволоки. Скалы вокруг них отливали ярким серебром, подобно облакам, бегущим по голубому небу. Он провел пальцем по ее лицу и поцеловал в щеку. От нее пахло теплом и сладостью. Волны пытались захлестнуть их, приглашая остудить горячие головы и поплавать в море. Майкл еще не знал, куда их вынесет в конце концов. Но, наблюдая за своим отцом и тетей Румер, он понял, что кораблекрушение, перенесенное в молодости, оставляет след на всю жизнь. Главное – выплыть, вспомнить все хорошее и не терять свою первую и единственную любовь. Майкл притянул к себе Куин, целуя ее и зная, что, как бы ни обернулись дальше дела, он никогда не потеряет из виду горизонт и не выпустит штурвал из своих мужественных рук. Гольфстрим быстро подгонял «Клариссу» домой, а Сикстус Ларкин и Малаки Кондон от души наслаждались деньками на морском просторе. По ночам вдоль бортов шлюпа занималась биолюминесценция – океанский огонь, обязанный своей жизнью той скорости, на которой они прорывались сквозь богатые планктоном воды. В дневное время неподалеку от них плавали горбатые киты и шароголовые дельфины, сверкая своими телами. Бедняга Малаки однажды не вытерпел и либо бросал за борт гидрофон, либо хватал свою видеокамеру в надежде запечатлеть то мгновение, когда солнечный луч поймает в объективе блестящий черный бок или острый спинной плавник. – По-моему, ты задумал открыть свое шоу на канале «Дискавери», – держа руку на румпеле, засмеялся Сикстус. – Вот еще, – буркнул Малаки. – Я ученый до мозга костей, и подобная ерунда меня не волнует. – Нет-нет, – подначивал его Сикстус, – ты мечтаешь о собственном шоу. С названием вроде «Малаки – погонщик китов»… Ну как у парня, что выискивает ядовитых змей, или у того, который путешествует по рифам, изучая белых акул. – Они нехорошие люди, – закусив мундштук трубки, сказал Малаки. – Будят у публики ненависть к животным… Нет, Сикстус, я просто делаю свой маленький вклад, подбрасываю пищу в реку знаний о китообразных. Как учитель ты должен понимать всю ценность моего труда. Ведь капля за каплей может и ведро наполнить… – Ты прав, Мал. И я уважаю тебя за это. – К тому же Люсинду весьма возбуждают разговоры о знаниях. – Еще бы! Она же библиотекарь. Думаешь, она разинет рот от удивления, когда ты нарисуешься в Хоторне? – Ха, надеюсь, что так и будет. Я уже староват для импульсивных поступков, но если земляк-ирландец предлагает мне путешествие на юг на своем «Херресхоффе», то как я могу отказаться? Кроме того, я уже довольно долго не видал свою Люсинду. – Пока Сикстус выверял курс, Малаки тихо пускал облачка дыма. «Кларисса» скользила по водной глади, и от ее изящного милого носа расходились белые волны. Сикстус глядел вперед на висевшее над морем солнце, которое выстилало ему путь своими золотыми лучами, словно манившими его домой. Он размышлял о том, как всю свою жизнь мечтал отправиться в одиночку через океан, устроив поединок человека с природой. Он уже и не помнил, сколько классов под его началом изучали «Моби Дика»; он и сам всегда грезил поисками духовного богатства, семейных ценностей и белого кита. – Малаки, ты когда-нибудь задумывался, – спросил он, – над тем, насколько мы одиноки? Друг, сидевший с подветренной стороны, чтобы быть поближе к волнам и своим любимым китам, запустил пальцы в воду и кивнул: – Каждый день. Разве не в этом все дело? – Какое дело? – Твое путешествие. – Ну, не знаю. – Ты проверяешь себя, Сикстус, – сказал Малаки, – и пределы того, на что ты способен. |