Она выросла с убеждением, что угадать свою судьбу невозможно — подкрадывающуюся смерть не увидишь. Нужно просто делать все, что можешь, оставаясь как можно более открытым к жизненным возможностям. Переживания по поводу тряски во время полета — пустая трата времени.
При подлете к аэропорту Вашингтона Мара вдруг обнаружила, что все остальные пассажиры в самолете затаили дыхание — все, кроме нее. Повернувшись к иллюминатору, она посмотрела наружу и почувствовала старую боль в груди — пустоту, которая звенела и повторялась эхом, будто ее тело было колоколом. Вибрации пробегали через ее тело, когда самолет бросало вверх-вниз из-за встречного ветра. Пассажир, сидевший рядом с ней, молился Богу.
Самолет тряхнуло так, что, казалось, он вот-вот развалится на части. Кто-то резко вскрикнул от страха. А Мара просто смотрела на снег, несущийся сплошным потоком за иллюминатором. Ее глаза наполнились слезами — ей хотелось бы испытывать страх смерти. Но его не было. Он пропал в тот самый день, когда погибли ее родители. Иногда она жалела, что ее не было с ними на том пароме, жалела, что вместо этого была со своей бабушкой в Коннектикуте.
Главным в ее жизни были бабушка, работа и вышивка. Ей был тридцать один год, и до сих пор она еще никого по-настоящему не любила. Зачем влюбляться, если все это может закончиться одним летним днем во время мирной прогулки на пароме по Ирландскому морю? Когда самолет наконец коснулся земли, сильно подпрыгнув на взлетной полосе, остальные пассажиры закричали: «Ура!» — а Мара лишь спокойно собрала свои вещи.
Пассажиров бизнес-класса выводили первыми. Мара обратила внимание на других людей. Какой-то молодой человек в твидовой куртке стоял в начале салона и смотрел на нее, когда она собирала свои вещи. Решив, что она всех задерживает, Мара слегка ему улыбнулась и поспешила выйти из самолета.
У выхода стояли стюардессы и капитан, явно утомленные таким сложным полетом. Проходя мимо, она поблагодарила их. «Надеюсь, вы полетите с нами снова», — сказал ей пилот. «Обязательно!» — ответила Мара. Ей было не по себе — она была потрясена не столько перелетом, сколько сумятицей, творившейся в душе. Может быть, ей стоит на этот Новый год дать себе зарок постараться больше открывать свое сердце?
Все еще переживая свое странное душевное состояние, она подошла к стоянке такси. Стоя в очереди на тротуаре, она заметила того молодого человека в твидовой куртке, тоже спешащего к такси. У него была крепко сбитая фигура, сильные плечи растягивали куртку. Шел снег, и она подумала, не холодно ли ему без пальто. Его дипломат выглядел немного поношенным, будто он носил его еще со времен школы. У него были каштановые вьющиеся, очень коротко остриженные волосы. Она заметила наклейку Гарвардского университета на его багаже, и это заставило ее тут же отвернуться: ей показалось, что слишком уж явно он выставлял напоказ то, что закончил престижное учебное заведение.
Подъехало такси, и Мара протянула руку, чтобы открыть дверцу машины, одновременно с этим молодым человеком. Его глаза казались темными, напряженными — и на мгновение ей показалось, что он собирается драться с ней из-за такси. Его напор и энергичность напугали ее, и она шагнула назад.
— Пожалуйста, машина ваша, — сказала она.
— Хотите, поедем вместе? — спросил он, быстро сменив тактику.
— Нет. Все в порядке.
— Ну же! Куда вам ехать?
Вдруг темнота в его взгляде сменилась на самую яркую улыбку, которую ей приходилось видеть. Он выглядел таким милым, очаровательным и беззаботным, будто предлагал ей отправиться в какое-нибудь забавное путешествие по столице. Несмотря на первоначальную антипатию, возникшую у Мары по отношению к этому человеку, сейчас ей показалось, что у него очень милая и привлекательная улыбка.
Но Мара лишь вежливо улыбнулась и подбежала к следующему такси, сказав водителю: «Хей-Адамс», пожалуйста», стараясь как можно быстрее сесть в машину, чтобы уехать от этого человека, стоявшего на тротуаре и смотревшего на нее зелеными с золотистыми искорками глазами и, — что самое прелестное! — с рукой на сердце!
Она приехала в прекрасный отель, расположенный через Лафайетт-парк напротив Белого дома. Давным-давно здесь останавливались ее бабушка с дедушкой, и Мара чувствовала благословение бабули, когда регистрировалась в шикарном холле, когда поднималась вверх в лифте, обшитом отполированным до блеска красным деревом, когда входила в прекрасную комнату с видом на заснеженный парк и Белый дом. Она успела только открыть чемодан, чтобы достать платье и последние эскизы вышивки, когда услышала стук в дверь.
Посмотрев через глазок, она увидела букет красных тюльпанов в чьей-то руке. «Наверное, их прислала бабуля!» — подумала она. Схватив сумочку, чтобы достать мелочь для портье, она открыла дверь.
— Это вы?! — удивленно воскликнула Мара, узнав молодого человека, с которым столкнулась на стоянке такси.
— Вам не хватало тюльпанов, — ответил он. — Идет снег, а вы так прекрасны, и единственная мысль, которая мне пришла в голову, — я должен преподнести этой девушке красные тюльпаны.
— Но откуда вы узнали, где меня найти?
— Меня вела судьба.
Она удивленно подняла брови. Дверь была наполовину открыта, она стояла внутри, а он — в коридоре. Ее сердце учащенно билось, во рту пересохло. Она была напугана и одновременно заинтригована. Мужчины не делают подобных вещей. Может, они поступают так в Париже, или Риме, или других невероятно романтических местах на другом конце света. Но мужчины, летающие из города Провиденс в столицу, так не поступают.
— Судьба не знала, где я остановлюсь, — сказала она.
— Самолет, снежная буря, тюльпаны, я и ты, — произнес он нараспев, как стихи, озорно улыбаясь.
— Гм, — пробормотала Мара.
Она выглянула в коридор. Он был совершенно пуст. «Если бы у него были дурные намерения, то он, наверное, уже бы ворвался ко мне в номер…» — подумалось ей. Как будто читая ее мысли, он сделал полшага назад, увеличив расстояние между ними.
— Независимо от того, каким образом нас свела судьба, я знаю одно: эти тюльпаны для вас. И только для вас. — Он опять улыбнулся. — А я отправляюсь в свой номер и буду мечтать о вас.
— Ваш номер? Вы остановились в этом же отеле?
Он кивнул:
— Теперь вы знаете мой секрет. Когда я подъехал к отелю и вошел в холл, то увидел, как вы заходите в лифт.
Я подумал: «Надо же! Нам действительно нужно было ехать в одном такси. Несколько совпадений подряд — один и тот же самолет, одно и то же такси, один и тот же отель. Это уже три!»
— И вы прыгнули в соседний лифт и угадали мой этаж?
— Нет, — в его зеленых глазах играли веселые огоньки, — я подкупил портье. Извините, я понимаю, с моей стороны это слишком бесцеремонно. Я побежал в цветочный магазин, выбрал самые красивые цветы, которые там были, и вернулся как можно быстрее. Честно говоря, я не хотел упускать ни мгновения без вас.
