– Картье, мамочка, – заметила Кайли.
– Я знаю, милая, – прошептала Мэй.
В ее голосе по чувствовался испуг, и хотя она говорила с Кайли, она смотрела на частокол из фотоаппаратов, как олень, пой манный в свете автомобильных фар.
– Но он назвал нас Тейлор, а мы же теперь – Картье. Правда, ведь?
– Правда, Кайли, – сказал Мартин твердо, поскольку вся толпа репортеров уже начала смеяться, а Пит, отчаянно замотав головой, изрек:
– Простите, я ошибся.
– Не думаю, что это смешно, – возмутилась Кайли, нахмурившись.
Теперь вопросы сыпались лавиной.
– Мартин, как вы познакомились?
– Миссис Картье, что вы сказали, чтобы обратить на себя его внимание?
– В какое время состоялось бракосочетание? Кто именно был приглашен?
– Когда вы говорите «семья», знал ли Серж Картье о предстоящей церемонии? Какова была реакция вашего отца? Он послал вам поздравления? Вы уже представили ему вашу невесту к тому времени?
– Вы думаете, что на вашу игру в финале Кубка Стэнли неблагоприятно воздействовали ваши неизбежные свадебные планы?
– Для любого организатора свадебных церемоний это должна была бы быть свадьба века! Почему же вы упусти ли этот шанс?
– Почему такая спешка с бракосочетанием? Почему столько таинственности?
– Госпожа Тейлор, как вы чувствуете, это из-за вас он упустил Кубок Стэнли?
– Слухи просачиваются о каких-то розовых лепестках. Мэй, может, вы объясните…
– Ее имя – миссис Картье, – перебил их Мартин, его голос был настолько сильным, что многие звукооператоры выругались и сбросили наушники.
– Прошу прощения, – извинился репортер.
Вкрадчивый сопляк с волосами, слишком темными для его возраста, улыбнулся и продолжил:
– Миссис Картье, вы можете объяснить историю, циркулирующую по Бостону, будто вы дали Мартину розовые лепестки (он мог бы так произнести «шпанская мушка»), чтобы он носил их при себе во время решающих встреч?
Мартин удивился: кто проговорился про розовые лепестки, это мог быть только кто-нибудь из команды. Его спина и мускулы задрожали, он приготовился впиться зубами в голову репортера, но Мэй ответила откровенно и напрямик.
– Когда любишь кого-то, хочется помочь ему любым способом, как только умеешь.
– Помочь ему влюбиться в вас, вы хотите сказать? – спросил репортер.
– Нет, не совсем так, хотя я была счастлива, что в результате все так и получилось, – не уклонилась Мэй от ответа, все ее существо засветилось, когда она улыбнулась.
– Тогда, значит, вы намеревались…
– Она уже ответила вам, – произнес Мартин сквозь зубы, игнорируя пристальный предупреждающий взгляд Пита, стоящего в стороне.
– …опоить его любовным напитком? – закончил все же репортер.
– Моя мама – свадебная чародейка, – гордо вмешалась Кайли. – Она помогает людям влюбляться.
Защелкали затворы, и толпа репортеров хихикнула и уткнулась в свои блокнотики. Они только что получили то, что они хотели, Мартин это знал. Они искали способ пробить Мэй, и Кайли неосторожно дала им его. Не понимая этого, Мэй светилась. Она сзади обняла Кайли и качала ее назад и вперед.
– Достаточно, господа, – обратился Пит к репортерам. – Спасибо за ваше участие.
– Да, спасибо вам, – любезно повторила Мэй.
Репортеры игнорировали ее. Они смеялись между собой, поспешно уходя, чтобы записать свои истории. Мартин наблюдал за Мэй и Кайли, которые, взявшись за руки, не сомневались, что они сделали большую работу. Так оно и было, но они не понимали, что теперь весь мир будет надеяться, что их брак потерпит неудачу. Люди не хотели, чтобы их спортивные звезды влюблялись навсегда: они хотели, чтобы они вели себя легкомысленно, назначали свидания кинозвездам, терпели крах, пылали страстями и прожигали жизнь.
– Мы сделали это! – Мэй обхватила Мартина за шею. – Не так уж все и ужасно.
– Ты была очаровательна, – сказал он, пристально заглядывая ей в глаза.
– И Кайли. – Мэй рассмеялась. – Разве она не была забавна?
– Очень, – согласился Мартин.
Кайли, пританцовывая, направилась к тете Энид, но Пит отвел их с Мэй в дом, подальше от репортеров. Мартин знал, как плохо она будет себя чувствовать, если поймет, что на творила, обозначив тему для газетчиков.
– Как все прошло? – спросила Тобин.
– Она была очаровательна, – сказал Мартин. – Ужасно то, что они – нет.
– Лучше бы они не лезли, – сказала Тобин, пристально глядя на репортеров. – Я знаю, как они ловят сказанное и все переворачивают. Мэй вовсе не подлавливала вас.
– Я знаю это.
– Она никогда даже не думала влюбиться. Она была так занята заботами о Кайли, хотела жить хорошо. Я ненавижу все ее беды.
Глаза Тобин заблестели от слез. Она повернулась к Мартину, ее пристальный взгляд напрягся.
– Я тоже ненавижу, – сказал он.
Тобин кивнула. Вытерев глаза, она ударила кулаком в его руку и ушла. С минуту Мартин наблюдал за ней перед возвращением к грузовикам средств информации.
Он планировал ехать в Бостон завтра рано утром, повидать доктора, но теперь он изменил свои планы. Он останется здесь с Мэй на целый день. Его жена будет нуждаться в поддержке, когда увидит то, что они напишут о ней. Видя их отношение к смерти его ребенка, тюремному заключению отца, Мартин Картье знал, что акулы печати сочтут его второй брак совсем не благословенным.
Глава 11
– И, старик! – окликнул его бритоголовый малец. – Ты видел это?
Серж стоя читал таблицу забегов, которую он утащил. После воскресной поножовщины из-за выбора канала в блоке отрубили телевизионный кабель, и газеты стали нарасхват. Серж не оторвал взгляда, но он знал, кто говорил. Очередной новичок в блоке, сел за продажу наркотиков. Что там еще нового? Напрягая бицепсы, Серж сделал равнодушное лицо.
– Видел все, что хотел, – пробурчал Серж. – Лети от сюда.
– Нет уж, парень, – настаивал малец, которого звали Тино. – Тебе надо посмотреть.
Серж положил глаз на Талискера, резвого двухлетку, которого все сбросили со счетов после его поражения в Бурнхэм-стэйкс. Скачки не слишком интересовали Сержа, но здесь он хватался за все, что мог. Просматривая страницу, он попытался подольше игнорировать этого малого своим молчанием. Но заголовок бульварной газеты бросился ему в глаза:
«ТАЙНЫЙ СВАДЕБНЫЙ БЛЮЗ КАРТЬЕ»
– Какого черта? – Серж выронил таблицу.
