Сосед, едущий на работу, наткнулся на пса, когда тот уже выбрался на дорогу и привез его обратно. Кайли пришла в восторг, а Мэй нашла длинную бельевую веревку, чтобы привязать его к веранде. Они с Мартином сидели на ступеньках, наблюдая, как пес рвется и воет, томясь от любовной муки, пытаясь перегрызть веревку.
– Он без ума от своей женщины, – сказал Мартин, сжимая плечо Мэй. – Я знаю, что он испытывает.
– Не заигрывай со мной, пока не расскажешь обо всем.
– Прямо сейчас? Ну же, Кайли играет в бельведере, а мы с тобой совершенно одни. Пойдем наверх?! Разве ты этого не хочешь?
– ПОГОВОРИ СО МНОЙ! Я знаю, ты не видел меня там!
– Мои глаза подвели меня, сэ врэ (это правда). Сейчас уже много лучше. Это все дорога, Мэй. И водяные брызги. У меня был стресс, головная боль. Кроме того, я понял, что не могу видеть так же хорошо, как раньше. Неужели мне нужны очки? Я старею! Я уже старик на льду, спроси парней. Не волнуйся, ничего серьезного.
– Ты испугался, я же знаю, как ты испугался.
– Не напоминай мне. – Он теснее прижал ее к себе. – Вода попала в глаза, вот и все.
– Тебя переполнял страх, Мартин!
– Ладно тебе! Давай пойдем наверх. Кайли ничего не заметит, она вся в своей кукле или еще какой-то своей игре.
– Прошу тебя, пообещай показаться врачу.
– Мне нужна ты, и это все, – сказал он, целуя ее в шею, чувствуя ее грудь. – Единственное мое лечение – уложить тебя в кровать. Пойдем же…
Стоял яркий день. Красивый летний свет мерцал над озером, придавая воде темно-зеленый цвет. Мухи гудели над отмелью, и пес выскочил, чтобы схватить их. Кольца разбегались по воде, одно в другом, кольца умиротворения и покоя. Кайли была занята разговором со своей куклой.
– Пойдем наверх со мной? – прошептал Мартин на ухо Мэй.
Она глубоко вздохнула и не сдвинулась с места. Как только он сообразил, что ему не суметь отвлечь ее высшей техникой соблазна, он взял ее штурмом.
Но он так и не заговорил бы.
Гром убежал снова на следующий день. Они напили его веревку, которую он перегрыз, и увидели его следы, ведущие к дороге. Мэй взяла машину и поехала искать старого пса. Оглядывая луга и холмы, по всему маршруту следования к собачьему питомнику она заметила, как сама напряжена, и поняла, по какой причине. Она не хотела, чтобы пса поехал искать Мартин, она испугалась, что он уедет раньше нее.
– Успешно? – спросил Мартин, когда она возвратилась.
– Нет. Его не было в питомнике. Я проверила.
– Где же он? – спросила Кайли.
– Отправился в поисках приключения. – Мэй попыталась успокоить дочь.
Когда пришла почта, там оказалась открытка, адресованная Грому, которую Кайли написала из отеля в Торонто и подписала ее «Эдди». Когда Мэй показала открытку Мартину, он даже не улыбнулся.
Почта также содержала синий конверт, адресованный Мартину. Мэй видела, как он поднес его очень близко к глазам, исследовал почерк, затем бросил в мусорное ведро, даже не открыв. Она хотела достать конверт, когда зазвонил телефон.
Их ближайший сосед, Винсент Дюфор, видел, как полицейские затаскивали в машину пса, который напоминал Грома; возможно, они отвезли его в приют.
– Ты можешь себе представить, чтобы в городке размером с наш кто-то не знал всех собак наперечет, – взорвался Мартин.
– Гром у нас недавно, – попыталась урезонить его Мэй. – Я уверена, они привезли бы его домой, если бы знали, чей он. Нам придется получить на него разрешение…
– Итак, теперь он в этом приюте для бездомных собак?
– Так думает Винсент.
– Дай сюда, сейчас позвоню. – Мартин выхватил телефон из рук Мэй.
Было больно наблюдать, как он схватил телефонную книгу и стал искать нужный номер. Он нервно листал страницы, порвав одну. Сгорбившись, он пытался прочитать телефоны, но это ему не удавалось, и он клял всех и вся почем зря.
– Позволь мне… – начала было Мэй, но Мартин уже набрал телефон справочной.
Узнав номер, он вынужден был набрать его дважды, прежде чем попал в нужное место. Мэй слышала, как он глубоко вздохнул, затем стал объяснять кому-то на том конце провода, что он потерял своего пса, бассета, и что у него есть причины полагать, что пес попал в собачий приют.
– Мое имя? Мартин Картье… – услышала она.
И увидела, как сузились его глаза, как в нем нарастал гнев.
– Он – там, – Мартин бросил трубку, – и она не позволит мне забрать его.
– О чем это ты? – удивилась Мэй.
– Она говорит, Гром укусил ее, когда она загоняла его в клетку, и она избавится от него завтра.
– Нет!
– У него нет жетона, сказала она, и нет никаких доказательств, что он привит от бешенства.
– Он покусал ее? Да у него зубов-то нет! – возмутилась Мэй, посмотрев в окно на Кайли. – И никакого бешенства у него нет.
– Я знаю. Она ничего этого не говорила, пока я не назвал своего имени.
– Мартин Картье? Я думала, это имя открывает любые двери в Канаде.
– Только не эту. Она еще помнит ту историю с Нэт. Она ужасно ко мне относится с того дня. Считает меня самовлюбленным хоккеистом, который не мог уделить время собственной дочери.
– Но это же неправда, – расстроилась Мэй.
– Тебя не было тогда там, – объяснил ей Мартин. – Она права относительно меня. Она – сука, и она не имеет никакого права держать Грома, но с тех пор она знает мой номер телефона.
– Но я же вижу, как ты относишься к Кайли, и я знаю, как ты относишься к Натали.
Именно в этот момент заскрипела дверь с противомоскитной сеткой, и они услышали шаги Кайли в кухне. Она молча посмотрела на взрослых, и ее лицо вытянулось.
– Старина Гром, должно быть, неплохо проводит время, – нашелся Мартин, что-то внимательно разглядывая за окном. – Гоняется повсюду за своей хорошенькой пуделихой.
– Ты думаешь, он цел? – спросила Кайли.
– Гром? – переспросил Мартин, фыркая со смехом. – Он цел и невредим, в этом я не сомневаюсь. Он же бассет до мозга костей. Мне скорее надо волноваться о диких животных в нашей округе. Где-нибудь на горе вынюхивает барсука, а то уже и тащит его, беднягу, из логовища. Или загнал лису на дерево и пытается оторвать ей хвост для подарка своей Фифи.
– Кто это – Фифи? – хихикнула Кайли.
– Его подруга, – объяснил Мартин. – Французская пуделиха.
Кайли звонко смеялась, стоя подле Мартина и пытаясь различить силуэт Грома на горной тропе над озером.
Уже когда стемнело, как только Мэй отвела Кайли наверх почитать ей книжку перед сном, Мартин вышел из дома. В кармане у него были ключи, и он направился на задний двор, где они держали машину. Но хотя он досконально знал каждый дюйм своего двора, он все же умудрился попасть ногой в новую рытвину. Он шел по прямой, твердо зная, что на пути у него нет ни высоких преград, ни углублений, но, когда он добрался до машины, решил не рисковать.
