Небольшие ступени и перила были сделаны так, что подъем не вызывал затруднений, шагающий невольно попадал в ритм неторопливого прогулочного шага. Идти было легко, но в воздухе витало нечто странное, насторожившее богов еще до того, как они сошли на берег Бартиндара. Трафа и Вук не солгали: ни шебаршения зверюшек, ни птичьего щебета мужчины не услыхали, только шелест травы да все отдаляющийся плеск реки. Даже вездесущих назойливых насекомых и тех было куда меньше обычного, словно то, что отпугивало крупных животных, пусть слабее, но действовало и на них. Кроме непривычной пустоты присутствовало и еще нечто: отчетливое ощущение чьего-то тяжелого взгляда, буквально пригибающего к земле и явственно дающего путникам понять, что они вторглись на запретную территорию. Человек со слабыми нервами давно бы уже дал деру, сам не понимая, почему пустился в бегство, и придумал бы в свое оправдание всяческих ужасов – в меру развития фантазии.
– Ты чуешь? – уточнил у принца Элегор, передернув плечами, словно сбрасывал с них невидимую тяжесть.
– А то как же, – спокойно согласился Кэлер. – Давит.
– Что это? Чары какие? – заинтересовался Элегор, довольный тем, что его ощущения – не следствие разыгравшейся паранойи. Правда, если уж говорить начистоту, по части паранойи члены королевской семейки могли бы переплюнуть любого профессионального параноика.
– Не похоже, – почесал в затылке Кэлер, оглядываясь и прислушиваясь к себе, – пошли вперед, там разберемся.
Окончив подъем по лестнице, лоулендцы оказались среди запущенного сада, кустарники переплелись так, словно на них накладывали заклятие зарасти-дорога, а стволы старых плодовых деревьев обступали высокие травы. Захватив этот плацдарм, растения начали активно покушаться на выложенную плитками дорожку, цепляясь за трещинки в камне и неумолимо дробя его. Из-за маскировки стелющегося плюща дорожку едва не просмотрели даже зоркие боги. Решив, что она рано или поздно выведет их к дому, мужчины проследовали вперед, оглядывая заросший сад, в котором до сих пор плодоносили яблони. Яркие зеленые, красные, пестрые, полосатые плоды гнули книзу ветки своим аппетитным грузом. Часть яблок уже осыпалась, но не собранная никем, так и лежала, потихоньку прея на зеленом ковре. Терпкий сладкий дух переспелых плодов бил в ноздри.
– А что, герцог, – в шутку заметил Кэлер, сорвав с ветки приглянувшееся наливное яблоко и мимоходом продолжая собирать особенно красивые плоды и кидать их в сумку про запас. – Может, и не стоит тебе продавать Бартиндар, оставайся да гони сидр. Не пропадать же такому урожаю!
– Когда сидр будет стоить дороже виноградного вина, я так и поступлю, – выдирая сапоги из ловушки плюща, согласился Элегор и в свою очередь выбрал яблочко в мелкую желто-зеленую полоску.
Лакомясь спелыми бартиндарскими яблоками и избегая уголков, заросших какой-то клейкой ползучей дрянью и гигантскими фиолетовыми репьями, так и норовившими украсить рукава и штанины подобием экстравагантных помпонов, боги в скором времени вышли к постройкам. Проигнорировав стоявший среди деревьев маленький домик, судя по одичавшим клумбам, некогда служивший убежищем садовника, и скопление строений, состоящее из кузни, конюшни и прачечной, соединенных крытыми переходами, Элегор сразу устремился к центральному зданию. Оно было самым большим, презентабельным и наиболее подходило для хозяйской резиденции. Двухэтажный особняк, сложенный из чуть зеленоватого пористого камня, декорированный осколками пестрых ракушек, посверкивал в лучах заходящего солнца. Светило еще вовсю играло на флюгерах-птицах двух почти игрушечных башенок.
Особняк при ближайшем рассмотрении оказался совершенно заброшенным. На открытой веранде нетронутыми лежали слой прошлогодних плетей плюща и нанесенная ветром из сада листва, она же вместо ковра устилала парадное крыльцо. Окна особняка были закрыты большими ставнями, на центральной двери висел здоровенный замок.
Расшвыривая ногами слежавшуюся листву, Элегор взбежал по ступенькам, полез в карман и достал связку универсальных ключей от всех замков:
– Начнем с дома?
– Открывай, – согласился Кэлер.
Ключи и впрямь оказались магическими и универсальными. Во всяком случае, изрядно заржавевший замок открылся с легким скрипом – без напряженного пыхтения и рывков. Небрежно подвесив его за дужку на одну из петель, Элегор рывком распахнул высокую дверь и устремился в холл. Как и снаружи, внутри было пусто, безлюдно, пыльно. Стоял тот затхлый, с привкусом плесени, сыроватый запах, какой всегда присущ брошенным домам. Кэлер прищелкнул пальцами и, опережая герцога, запалил крупный магический шарик, разогнал темноту и громогласно чихнул, распугивая по углам тени.
Когда-то в особняке с огромными окнами, сейчас занавешенными изнутри тяжелыми портьерами, скрывающими легкие цветастые воланы штор, наверняка было уютно. Теперь же здесь вместо света, смеха, звука голосов, музыки и запаха стряпни поселились шорохи и пустота, а светлая мебель спряталась под серые безликие чехлы, и невольно хотелось обернуться, чтобы проверить, а не стоит ли у тебя за спиной кто-нибудь в черной хламиде, не тянет ли костлявые руки к горлу.
Да, когда-то это был приятный дом, Элегор прошелся по холлу, мановением руки сбросил чехлы с резной мебели и картин (радующих глаз пейзажей, улыбающихся лиц на портретах), с коллекций сияющего хрусталя, с резных статуэток-вешалок в виде играющих в салки проказливых девчонок. Светлый узорчатый паркет, приветствуя долгожданных хозяев, тихо поскрипывал под ногами, словно жаловался на долгое отсутствие людей.
Едва оглядевшись, боги поняли, что обстановка особняка никак не вяжется с мрачной репутацией Бартиндара. Человек, живший в этих стенах, просто не мог быть нелюдимым злодеем-демонологом, ненавидящим весь род людской. Но что-то странное в поместье все-таки было. Кэлер первым сформулировал ощущение, не дававшее покоя Элегору:
– Здесь нет и не было зла, но кто-то очень хотел, чтобы Бартиндар казался зловещим. Это ощущение еще живет в доме.
– Но кто и зачем? – нахмурился герцог, машинально погладив пальцем острый подбородок девочки-вешалки и оценив высокое мастерство резчика.
– Поглядим, – пожал широкими плечами Кэлер и двинулся к двустворчатым дверям, ведущим в коридор. – Быть может, дом сам подскажет.
Однако оптимистическим ожиданиям принца не суждено было сбыться. Конечно, не будь у лоулендцев священной цели отыскать следы загадочного ларчика с картами безумного Либастьяна, экскурсия по особняку могла бы стать довольно занятным времяпрепровождением. Ограничив магические манипуляции вызовом шарика света, боги, больше полагаясь на обоюдную интуицию и опыт домушника Кэлера, обследовали коридоры первого этажа, несколько спален, гардеробную, кабинет, курительную комнату, диванную, художественную галерею, заброшенную оранжерею, солярий, парадный зал.
Пусть Бартиндар не отличался роскошью, но его хозяин заботился о поместье и любил его. Найденный в небольшой, но со вкусом собранной художественной галерее портрет последнего владельца поместья Гургаса Бартиндара подтвердил создавшееся впечатление: хозяин оказался маленьким толстячком с поблескивающими в пенсне живыми умными глазами цвета яркой зелени и венчиком белых волос, стоящих дыбушком. Этот крепенький мужичок в полосатой жилетке, по всей видимости, куда больше любил покуривать трубочку в солярии, собирать яблоки и любоваться своими пестрыми коллекциями, нежели совать нос в мрачные пророчества, устраивать тайники и прятать в них невиданные сокровища.
