Положив на плечо пеленку, Доминик дождалась, пока он срыгнет. Потом она посадила его в манеж, и малыш долго занимался игрушками. Когда она сменила ему подгузник, Ари развеселился и начал размахивать ручонками, как маленький боксер.
— Знаешь, Ари, глядя на тебя, мне хочется иметь собственного малыша.
Доминик подула на его животик, и он улыбнулся. И даже один раз хихикнул.
Ей было больно думать о его матери. Если Олимпия не получит профессиональную помощь, чтобы преодолеть пагубное влечение к Андреасу, ее состояние ухудшится. Мать Ари не должна разболеться.
Олимпия содержит квартиру в идеальном порядке. У нее чисто и уютно. Младенец выглядит великолепно. Сама она красивая женщина, и посторонний человек никогда не подумает, что у нее проблемы.
Андреас, во всяком случае, ничего не замечает. Он так привык играть роль брата, что ему ничего не стоит уйти с работы ради помощи Олимпии.
Время шло, но Олимпия не появлялась. Доминик начала кормить Ари во второй раз, когда в дверь позвонили. Держа его на руках, она подошла к двери и заглянула в глазок. Сердце у нее забилось, когда она увидела Андреаса.
— Кто там? — нарочно спросила она.
— Твой супруг и повелитель.
— Неужели? Мой должен быть на работе.
— Он закончил раньше.
— Почему?
— Потому что хотел поскорее увидеть жену.
— Ну, в таком случае...
Доминик открыла дверь, и Андреас обнял их обоих. Когда Ари узнал его, он заулыбался и протянул ручки.
Доминик надула губы:
— Я ревную. Я возилась с ним целый день, а он тянется к тебе!
Андреас поцеловал малыша в пухлую щечку.
— Мы с ним приятели, правда, Ари?
— Я люблю его. И мне ужасно хочется иметь своего ребенка.
— Как только Олимпия возвратится, мы поедем домой, и я приложу все силы, чтобы удовлетворить твое желание. По моим расчетам, сейчас у тебя благоприятный период.
— Надеюсь.
— Что еще ты делала днем?
— Занималась. До того, как Ари проснулся.
— Давай проверим твое домашнее задание.
Они вошли в кухню, и Доминик, затаив дыхание, смотрела, как Андреас просматривает ее упражнения.
Когда он поднял голову, его глаза сияли.
— Ни одной ошибки, красавица моя, — похвалил он ее по-гречески.
— Ну, все-таки я прожила здесь четыре месяца.
— Я знаю американцев, которые годами живут в Греции. Они бегло разговаривают, но писать на нашем языке не могут.
Ей стало приятно.
— Как прошло совещание?
Доминик заметила победоносную искорку в его глазах.
— Очень хорошо.
— Чудесно. Это означает, что еще один день у нас будет крыша над головой.
Они рассмеялись, и в этот момент в кухню вошла Олимпия.
— Олимпия... — сказала Доминик. — Как чувствует себя миссис Костас?
Олимпия не сводила глаз с Андреаса, не обращая внимания на тянувшегося к ней сына.
— У нее плеврит, но врач сказал, что все обойдется. Я приказала ей лечь в постель.
— Я рад, что у нее нет ничего особенно серьезного, — пробормотал Андреас.
Доминик отдала Олимпии ребенка.
— У моей бабушки однажды был плеврит. Очень болезненная вещь, но, если твоя тетя будет осторожна, она выздоровеет.
— Надеюсь, Ари не заходился в крике? — спросила Олимпии, словно не слыша Доминик.
— Нет. Сначала он немножко поплакал, но потом вел себя идеально. Я покормила его два раза.
— Спасибо.
— Я с удовольствием присматривала за ним. Ребенок — прелесть. Сразу видно, что ты хорошая мать.
—Это правда, Олимпия, — подтвердил Андреас. — Ты справляешься лучше, чем большинство женщин, у которых есть мужья.
Хотя Андреас хотел сделать приятное, Доминик почувствовала, что его комплимент больно задел Олимпию.
— Мне нужно забрать свои вещи, — сказала она, оставляя их.
Через пару секунд она вернулась и остановилась в дверях, ожидая мужа. Вскоре они уже сидели в лимузине. Андреас сжал ее руку.
— Закажем ужин и поедим в постели?
— Божественно!
Притянув Доминик к себе, он поцеловал ее в шею.
— Олимпия весьма сдержанно проявила свои чувства, но я знаю, что в глубине души она благодарна тебе.
— Она поблагодарила меня. Но давай посмотрим правде в глаза, Андреас. Здоровье ее тети ухудшается; не ожидает ли Олимпия, что ты или Пол будете решать ее проблемы?
— Я подумываю нанять ей в помощь постоянную няню.
— Ты считаешь, это разумно? — не выдержала Доминик.
— Что ты хочешь сказать?
Она отвела глаза.
— Разве ты не видишь, что она все больше и больше полагается на тебя? Если Олимпия хочет выжить в этом мире, ей нужно научиться самостоятельно справляться со своими проблемами.
— У нее нет твоей внутренней силы, Доминик.
— Андреас, пока есть человек, который поддерживает ее каждый раз, когда она спотыкается, у нее не будет возможности узнать, способна ли она стоять на собственных ногах.
— Но у нее больная тетя и маленький ребенок! Она нуждается в помощи.
Пол прав. Олимпия прикидывалась жертвой так долго, что Андреас уже не замечает, как сильна его психологическая зависимость от нее.
Доминик не заговаривала об Олимпии до тех пор, пока они не поели. Посмотрев новости, лежа в постели, Андреас выключил телевизор и потянулся к жене.
— Я ждал этого момента, с тех пор как ты ушла из офиса, — сказал он, ласково поглаживая ее по руке.
Доминик твердо решила, что они должны поговорить об Олимпии. Такое положение не может продолжаться. Разговор с Полом придал ей смелости.
— Дорогой...
— Ммм?
— Мы можем поговорить?
— Конечно, — Андреас повернулся на бок. — У тебя что-то серьезное на уме, — заметил он, продолжая ласкать ее руку и плечо.
— Я хочу рассказать тебе о разговоре с Полом.
— Кажется, он был довольно долгим.
— Нет. Помнишь, мы обещали друг другу, что между нами не будет тайн? Никаких.
Рука Андреаса замерла.
— Звучит серьезно.
— Да. Очень. Я полагаю, наш брак обречен, если мы немедленно не решим один вопрос. Понимаю, что ты не хочешь обсуждать это, но мы должны.
— Ради всего святого, Доминик, говори! — Он быстро поднялся с кровати и надел халат.
