Однажды Шемп не появился на утренней перекличке. Через пару часов его доставили обратно из леса, где он брел в северном направлении. Кэрд понял, что Шемпу имплантировали передатчик — слишком быстро изловили беглеца. Кэрд подозревал, что передатчики носили в себе все дестоунированные. Нарушение закона. Но и он, надзиратель, по всей вероятности носит передатчик в себе.
Уже через полчаса после возвращения его в лагерь Шемпа, несмотря на вопли, силой затолкали в цилиндр, стоунировали и водворили в хранилище. Кэрда вызвали на ковер к боссу.
— Этот случай станет черным пятном на вашем личном деле, — заявил Дональд Тирек Норманди. — Вы должны были предупредить нас о его намерениях повторно совершить преступление.
— Откуда мне было знать? — оправдывался Кэрд. — Шемп никогда не говорил мне о желании убежать. Я предупреждал его, что побег невозможен.
— Нам все известно. Шемпа проверяли под ТИ. На вопрос, делился ли он с вами планом побега, он ответил — нет. Если бы он ответил утвердительно, вас отстранили бы от работы и, очевидно, судили бы за укрывательство.
Кэрд восстановил в памяти свой разговор с Шемпом. Хорошо, что Шемп сказал лишь, что собирается повидать своих потомков — «так или иначе». Ведь люди под туманом дают буквальные ответы на вопросы.
Норманди сказал: «Вы получите копию официального выговора. Но в целом у вас хорошая репутация. Вы ладите с преступниками, они, вроде, любят вас, хотя само по себе это может вызывать подозрения. Вы управляетесь не хуже некоторых гэнков. Никакой разницы. Итак, вы направляетесь в Хобокен. Работа здесь почти завершена. Будете делать там то же, что и здесь, пока опять не опростоволоситесь».
Через два субмесяца Кэрд сел в поезд вблизи от хранилища, затем ехал на машине, которая плыла в нескольких дюймах над направляющей, движимая вперед электромагнитными полями; поля создавались цепью внушительных обручей, окольцевавших путь. Прибыл Кэрд на станцию назначения минутах в двадцати езды до Хобокена. Вокруг почти везде шумели леса, но однажды он проехал мимо обширного участка земли, расчищенного от леса — машины и люди приступили к строительству нового города.
Кэрду показали его жилье — комнатенку в монстре-бараке, затем он попал на краткий инструктаж. «Краткий» разговор растянулся на три часа. После ленча — групповая поездка в Хобокен и затем знакомство с комплексом хранилищ стоунированных людей в нескольких милях от него в западных лесах.
Город имел дневное население тридцать пять тысяч человек и, в основном, представлял собой четырехэтажное квадратное здание — в полмили сторона — и доков. Хотя он располагался в лесах Нью-Джерси, но находился под юрисдикцией штата Манхэттен. Планировалось увеличить город горизонтально, чтобы он мог вместить триста тысяч жителей. Горожанами станут жители Пятницы штата Манхэттен — этот день определился по жребию. Но иммиграция ожидалась еще не скоро.
В одном из гигантских хранилищ Кэрд увидел множество других групп, которых водили меж рядов стоунированных. Глава группы провел экскурсантов по центральному проходу мимо сероватых тел, стоявших бок о бок, как голые солдаты на осмотре. В центре всего этого скопления виднелась большая площадка. Здесь группа Кэрда встретилась с другой группой посетителей. Оба руководителя объявили перерыв и беседовали между собой. Кэрд стоял, слегка скучая в сторонке и разглядывал другую группу. Его взгляд выхватил из толпы женское лицо. Кэрд вздрогнул, словно в него попала стрела. Женщина небольшого роста, брюнетка с симпатичным лицом, с глянцевитыми черными волосами, коротко подстриженными под мальчишку. Будто на занемевших ногах Кэрд двинулся к ней.
— Извините меня, — начал он, — вы не Пантея Пао Сник?
Она открыла рот от изумления.
— Джеф Кэрд!
— Бейкер Но Вили — на самом-то деле. Но официально я Кэрд.
— Да, я знаю. Ты застал меня врасплох.
— Я не помню вас. Не помню по личному общению. Но я видел вас на лентах. Не знаю, должен ли я был подойти к вам. Я совсем не представляю, как вы относитесь ко мне. Но…
Кэрд удивился ее действиям: Сник пригнула к себе его голову и поцеловала в губы. Освободив его из своих объятий, она сказала:
— Я думала, что никогда больше не увижу тебя.
— Ты тоже воспитатель адаптируемых?
— Да.
Несколько секунд длилось молчание. О чем они могли говорить? Он не участвовал в совместных с ней приключениях, кроме, разве, второстепенных. Но он чувствовал, как его притягивает к ней. Будь он способен на внезапную страсть школьника, он посчитал бы себя влюбленным. Какая чушь, однако. И все же его влекло к ней, как лосося инстинкт толкает в верховье реки на место нереста.
Образ его мыслей, реакции скорее походили на юношеские.
Почему нет? Ведь ему, если подумать, всего три субгода.
А как отзывалась она? Каковы на самом деле их отношения? Были ли они любовниками?
Он спросил, где она поселилась. Сник ответила, что она в секторе 3.
— Совпадение! — воскликнул Кэрд улыбаясь. — Я в том же секторе! Какой у тебя подблок?
— Номер шесть.
— У меня восемь — всего через два. — Он помолчал, потом спросил: Можем ли мы встречаться?
Она многозначительно взглянула на него.
— Ты хочешь поговорить о нас? Тебе любопытно разузнать, что произошло?
— Кроме всего прочего.
— Ты выглядишь… кажешься… другим, — сказала Сник. — Лицо, голос, жесты — все то же. Но интонации, выражение лица… они стали мягче. И нечто еще… что это?
Он ответил не сразу. Будто плотная штора в комнате, наполненной ночным мраком, неожиданно поднялась, открывая яркую луну за окном — он был ослеплен. Время, казалось, уплотнилось. Это хрононы внезапно аккумулировались на нем, думал Кэрд. Хрононы? Кванты времени — аналогичные протонам и гравитонам. Какое странное понятие. Все отныне пойдет быстрее. То, что скопилось бесформенной массой — по-видимому, бесформенной, сплющилось в острие копья. Кэрд слышал поступь бегущих ног, хотя еще миг назад раздавались медленные шаги.
Он собрался с силами и пробивал себе выход из тяжеловесности, которая одновременно была и легкостью.
Вода была тяжелой, но несла невесомость, подхватывая дома и отбрасывая их прочь словно пузырьки. Он был сразу и тяжелым и легким.
— Я не тот же человек.
— Кто же ты?
— Никто не изменялся так, как я.
Сник сказала:
— Ты любил меня или это лишь казалось? Ты никогда не выражал признаний. Я думаю, ты чувствовал, что я не влюблена в тебя. Я была так близка к этому чувству. И полюбила бы, только…
— Только?
— Ты… Я восторгалась твоей храбростью, твоей решительностью и находчивостью. Всякий раз, когда они, казалось, вот-вот схватят тебя, ты ускользал как горячее масло. Ты был открытым и чутким… и иногда… привлекательным. Но у меня бывали ощущения, что ты не совсем… здесь… я хотела сказать — не со мной. Наверно, многие никогда ничего такого не замечали. Но я остро чувствую подобные вещи. Каждый раз я верила, что это пройдет, но все возвращалось. Отстраненность. Стена. Поначалу мне казалось, что это ограниченность ума. Потом поняла — не так. Просто… ты был где-то в другом месте. Ты, наверно, и сам не ведал про то. Но я-то знала. И это решительно меняло дело. Я не желала связывать себя с мужчиной, который как бы всегда окружает меня, иногда приближается, но никогда не охватывает.
