Книга Жил-был Щелкунчик, страница 12. Автор книги Ребекка Уинтерз

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жил-был Щелкунчик»

Cтраница 12

Мег чувствовала, что кричит все громче, но уже не могла остановиться.

— Так вот, я тебе этого не позволю! Мы не женаты, и если ты попробуешь ее увезти, я обвиню тебя в похище…

— Мама! — испуганный вопль Анны потряс Мег до глубины души. Ошеломленная, она взглянула на дочь, стоящую под новогодней елкой с любимой куклой в руках. При виде ее заплаканного личика Мег расстроилась окончательно. — Почему ты ругаешь папу?

Кон среагировал так быстро, что Мег и опомниться не успела. Одним плавным движением он подхватил Анну на руки и поцеловал в нос.

— Она не ругала меня, Анечка. Просто твоя мама очень расстроилась. Я раньше жил в России, и она боится, что однажды я захочу вернуться и заберу тебя с собой.

— Без мамочки? — переспросила Анна таким тоном, словно это было чем-то немыслимым. Мег расплакалась.

— Без мамочки никто никуда не поедет, — уверенно заявил Кон, не сводя глаз с Мег. Она диву давалась, как он умудряется играть так убедительно.

Он чмокнул Анну в макушку.

— А теперь тебе пора вернуться в кроватку, потому что на завтра у нас большие планы, а мы с мамой еще не закончили разговор. Ты знаешь, что мы долго были в разлуке. Есть вещи, которые я должен ей сказать. Понимаешь? Ты уже достаточно взрослая, чтобы самой дойти до спальни и улечься в кровать?

— Да. — Анна кивнула, тряхнув темной кудрявой челкой. Она повернула голову, взглянув на Мег умоляющими глазами. — Папа нас любит, мамочка. Можно, мы завтра поедем к нему? Там меня собачки ждут.

Мег с удивлением уставилась на дочку. Каким простым все кажется Анне. Как чиста ее вера. Она не знает ни настоящего страха, ни предательства. Эти чувства лежат за пределами ее жизненного опыта… так разве способна она понять? Теперь, с появлением ее любимого принца, ее папочки, мир ее детства обрел завершенность.

— Я живу в Ганнибале, — сообщил Кон еле слышно. — В штате Миссури. Там родился Марк Твен.

Мег не удержалась от колкости.

— Еще скажи, что Марк Твен жив и принимает гостей в своем дома на Хилл-стрит.

Кон крепче обнял Анну.

— Забавно, что ты упомянула Хилл-стрит. Я живу как раз на холме, на этой самой улице.

Прямо как в сказке. Агент КГБ на родине Бекки Тэтчер и Гека Финна.

Мег зло рассмеялась и сложила руки на груди, чтобы не швырнуть в него чем-нибудь.

— Анна, тебе давно пора спать.

— Она права, — согласился Кон. — Поцелуй меня на ночь, Анечка.

Мег не стала любоваться их телячьими нежностями и резко развернулась, направившись в комнату Анны. Ей было трудно смириться с фактом, что менее восьми часов назад Анна не знала имени своего отца и даже представить себе не могла, что когда-нибудь с ним увидится.

Она стояла возле кровати и смотрела, как ее дочь ворочается под одеялом. Ее приковывал к себе взгляд невинных голубых глаз, проникающий прямо в душу.

— Бог привел к нам папу. Разве ты не рада, мама? Пожалуйста, радуйся.

Мег присела на кровать, и склонилась над Анной, крепко ее обняв.

— Ой, киска, — тихо всхлипнула она, — если бы это было так просто. — Ее тело сотрясали рыдания, а успокаивающие поглаживания Анны только усугубляли гнетущую слабость.

— Это просто, — донесся от двери низкий мужской голос. — И мы все будем счастливы.

Четвертая глава

Затем рука Кона скользнула по ее волосам. От его ласки Мег бросило в дрожь. Задохнувшись от волнения, она выпустила Анну, поднялась на ноги и в панике выбежала из комнаты.

Кон последовал за ней более медленным шагом.

— Ты устала, Мегги. Иди спать. Я лягу на кушетке. Если Анна проснется посреди ночи, я позабочусь о ней.

Мег резко развернулась. Теперь, выплакавшись, она поняла, что ничего уже не боится. Но ее желание выяснить отношения начало таять, когда она столкнулась с Коном лицом к лицу. Стоя босиком рядом с ним, она чувствовала себя маленькой и слабой, слишком взволнованной. Он же казался еще выше, еще темнее и гораздо опаснее, чем раньше.

— Почему, Кон? — выпалила она, борясь с охватившим ее влечением. — Скажи честно, зачем ты приехал? Не говори только, что из-за любви ко мне. Мы оба знаем — это ложь. Ты меня использовал! Да, я сама виновата. Я, правда, сама на тебя вешалась и очень сильно облегчила твою задачу. И мне теперь придется всю жизнь расплачиваться за наивность. Но зачем выдумывать сказки, которые только расстроят впечатлительного ребенка? Если ты сказал правду и действительно стал перебежчиком, то единственная реальная причина, которая приходит мне в голову — это совместная опека, чтобы ты мог забирать Анну к себе на шесть месяцев в году. Я этого не вынесу. Ты меня слышишь?

Вопрос повис в воздухе, но у Кона впервые не нашлось готового ответа. Пока Мег ждала, он присел на кушетку и привычным жестом провел руками по волосам. Мег вновь обратила внимание на его сильное, гибкое тело, знакомое до мелочей…

Она покачала головой, злясь на себя за такие мысли по отношению к врагу.

Погрузившись в раздумья, Мег и не заметила, как Кон вынул портативный магнитофон из кармана пиджака. Он положил его на кофейный столик с мраморной столешницей — один из нескольких предметов меблировки, унаследованных ею от родителей, и едва ли не самый ценный. Зарплаты школьного учителя отцу хватало только на самое необходимое. Если бы не стипендия, Мег никогда бы не удалось съездить за границу.

Внезапно гостиную наполнили звуки горьких рыданий. Мег удивленно моргнула, узнав собственный детский голос. Ее взгляд метнулся к Кону, склонившемуся над магнитофоном.

Стены тюремной камеры снова сомкнулись вокруг Мег. Она вспомнила, как в отчаянии стучала кулаками по бетонному полу. Боль, пережитая в те ужасные минуты, нахлынула вновь, ошеломляя своей силой, и Мег не смогла сдержать слезы, струящиеся по лицу.

«Ох, папа. Ты умер… мой папа умер… Я должна вернуться домой к тебе! Они должны меня освободить! Выпустите меня отсюда, сволочи… Папочка…!»

Вновь пережитое горе было невыносимым. Не задумываясь, Мег бросилась к Кону, но он уже нажал на «стоп».

— Зачем ты сохранил эту запись? — Мег схватила его за руку, тряхнула, заставила поднять взгляд. — Что ты со мной делаешь? Как ты можешь быть таким жестоким? — Она набросилась на него, не замечая собственных слез, намочивших его рубашку.

Внезапно Кон схватил ее и обнял. Сжав в ладонях ее лицо, он бережно вытер влагу с ее ресниц.

— Когда я приказал охраннику прокрутить для меня эту запись и услышал твой безутешный плач, ко мне вернулось одно, почти забытое воспоминание.

— Какое воспоминание?

— О моем детстве в Сибири, о школе. О санках, которые сделал для меня отец в подарок на день рождения. У него были золотые руки. Я очень его любил и так гордился подарком, что потащил эти санки с собой в школу похвастаться перед друзьями. Мне было тогда восемь лет. Я не вспоминал этот случай, — Кон убрал с лица Мег прядь пепельных волос, укачивая ее в своих объятиях, — пока не встретил тебя. Тогда твоя боль так сильно меня тронула, что я почувствовал ее как свою. От меня зависело, сколько времени ты проведешь в тюрьме. Ты нарушила закон и заслуживала наказания. Я верил в это. — Он глубоко вздохнул. — Но когда я услышал, как ты зовешь папу, что-то во мне сломалось. Я понял, что должен тебя отпустить. — Он прекратил ее укачивать и взглянул прямо в глаза. — Ни один ребенок, какого возраста бы он ни был, не должен испытывать таких страданий.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация