— Я считаю, что Анэлиза — лучшая кандидатура на роль няни, а ты нужна мне как прошлогодний снег.
Келли не подозревала, что Филипп может быть таким жестоким. Она наблюдала, как он, прихрамывая, подошел и взял на руки начавшего возиться Жана-Люка.
— Я знаю, что очень обидела тебя, потребовав развода. Мне не следовало этого делать ни при каких обстоятельствах.
Филипп присел на край кровати и принялся убаюкивать ребенка до тех пор, пока тот снова не закрыл глазки. Келли не знала, слушает ее муж или нет, но решила продолжать:
— Я вела себя, как эгоистка. — Ее глаза жгли слезы. — Дорогой... я люблю тебя. И сделаю все, чтобы мы снова были вместе. На следующей неделе я пойду к психологу. Мне следовало это сделать еще подростком.
Ребенок заснул. Филипп положил его в люльку, потом повернулся к Келли.
— Ты все сказала?
— Нет... — по ее щекам текли слезы. — Я прошу тебя дать мне еще один шанс.
— Ты хочешь, чтобы я снова был снисходителен к тебе, как в то время, когда сотни раз звонил тебе из клиники? — выпалил он.
— Да! Ты благородный человек, Филипп. Именно на это твое качество я уповаю. Ты не такой, как все. Знаю, что не заслуживаю такого мужчину, как ты, но я хочу все изменить и стать достойной тебя. Клянусь, что создам для нас уютный дом. Я уже полюбила Жана-Люка. Если он окажется не твоим сыном, я подарю тебе детей.
— Слишком поздно. Я уже не люблю тебя. Возвращайся в Вашингтон, Келли. К концу недели мы разведемся. Что до Жана-Люка, то я позабочусь, чтобы он вернулся сегодня к своей бабушке. Отправляйся спать. Честно говоря, ты выглядишь измотанной. А тебе предстоит длительный перелет домой.
Келли направилась в свою спальню, закрыла за собой дверь и рухнула на кровать.
Теперь она понимала, что именно чувствовал Филипп, будучи брошенным ею.
Ей хотелось умереть.
Лежа на кровати, Келли вспоминала слова, произнесенные тогда в клинике Иветти.
Только Келли не сдастся. Она должна жить, чтобы родить и вырастить ребенка.
Прошло несколько часов. Келли слышала, как в четыре часа утра ребенок заплакал, Филипп покормил его, потом наступила тишина.
Конечно, ей следует уехать, ибо жить с Филиппом в одном доме, слушать его постоянные упреки просто невыносимо. Одевшись, Келли упаковала вещи. Было шесть часов утра.
Выйдя в вестибюль, она вызвала такси. Машина приехала быстро. Келли отправилась на железнодорожный вокзал и будто в полудреме купила билет в Нион, где надеялась найти работу в одной из женских школ-пансионов.
К моменту рождения ребенка ей удастся собрать нужную сумму, вернуться в Ношатель и снять маленькую квартиру. Вероятно, придется нанять няню, которая станет сидеть с ребенком, пока Келли будет работать.
Приехав в Нион, девушка отправилась в отель, где проспала несколько часов. Проснувшись, она решила позвонить домой.
— Мама?
— Келли, дорогая! Как я рада, что ты позвонила. Что произошло? Филипп отец ребенка?
Она присела в кровати.
— Это покажет тест на ДНК.
— Хоть бы этот ребенок оказался от другого мужчины, тогда вы с Филиппом снова сможете быть вместе.
— Этого не будет, мам.
— Почему? — спросила мать.
— Я совершила непростительную ошибку, оставив Филиппа тогда в клинике, когда он нуждался во мне больше всего. Это погубило наш брак. Он не хочет моего возвращения. К концу недели мы разведемся.
— Как он смеет обвинять тебя! Он себе разгуливает, а его бедная жена ни о чем не подозревает.
— Все не так, мам, и я ушла от него не по этой причине.
— И ты все еще защищаешь его? Боже, Келли... не хватало еще, чтобы ты простила своего отца.
Келли глубоко вздохнула:
— Я простила его, мам, ведь он дал мне жизнь, хотя и не захотел быть моим отцом. Не у всех людей имеются родительские чувства. Окажись он рядом, я, возможно, не была бы такой счастливой.
— Не верю своим ушам!
— Нельзя кого-то заставить любить тебя. Любовь — это дар.
— Келли, дорогая... ты очень изменилась.
— Думаю, что только теперь начинаю жить так, как нужно.
Наступило молчание.
— Когда ты приедешь домой?
— Я остаюсь в Швейцарии, и это не только ради Филиппа.
— А ради кого еще? — спросила мать.
Келли глубоко вздохнула:
— Через семь месяцев у меня родится ребенок от Филиппа.
Мать ахнула:
— Когда ты узнала об этом?
— Несколько недель назад.
— Ты была у доктора?
— Да. Все в порядке.
— Неужели Филипп бросит беременную жену?!
— Он ничего не знает о ребенке.
— Келли...
— После рождения ребенка я сообщу об этом Филиппу через адвоката. Он позаботится о нем. Я буду жить рядом с Филиппом, чтобы он мог общаться с ребенком.
— Дорогая... — голос матери дрогнул.
— Все будет хорошо, мам. Как только я найду жилье и работу, то сразу приглашу тебя, бабушку и дедушку к себе.
— Мы поговорим об этом позже. Сейчас меня волнует, на что ты будешь жить. Тебе нужны деньги?
— У меня есть сбережения. Этого будет достаточно на первое время.
— Я не хочу, чтобы ты с утра до вечера занималась готовкой. Это очень тяжелая работа. Теперь ты должна заботиться о себе.
— Знаю. Я найду не слишком тяжелую работу.
— Я прилечу к тебе завтра.
— Нет, мам. Спасибо за предложение, но я должна справиться со всем сама. Я взрослая женщина и скоро стану матерью. Пора мне самой отвечать за свою жизнь и не полагаться на других людей. У меня к тебе просьба.
— Конечно, дорогая.
— Филипп не станет звонить мне, но со мной могут попытаться связаться Клаудин или даже секретарь Филиппа. Прошу, никому не говори, что я в Швейцарии. Просто сообщи, что после развода я ищу хорошую работу. Это не будет ложью. Скажи всем, что позвоню им при первой же возможности.
Наступило долгое молчание.
— Мы сохраним твой секрет, но Келли... я хочу, чтобы ты звонила нам почаще и сообщала, как у тебя дела. Иначе мы здесь все изведемся.
— Я обещаю звонить, мам. Я люблю тебя. Поцелуй за меня бабушку и дедушку.
Келли повесила трубку, облегченно вздохнув. Никто не узнает, где она сейчас.
Спустя какое-то время Келли отправилась на поиски работы в одну из школ-пансионов.
Там девушка встретилась с директором — стильно одетой женщиной лет семидесяти пяти.
