– Я хочу тебя. Лука, я… я так в тебя влюбилась!…
Это сломало Домино. «Не говори так!» – хотелось кричать ей. В ней вскипела волна отчаяния и разочарования, которые Домино хотела выплеснуть немедленно – она со всей силы ударила кулаком в гипсокартонную стену позади Хэйли, оставляя мощную вмятину.
Хэйли не убежала в испуге, но глаза ее округлились, и смятение отобразилось на прелестном лице.
– Не говори этого больше, – слова Домино прозвучали почти яростно, и она отвернулась, пытаясь спрятать слезы. Ей было ужасно больно – но не руку: болела сама душа, тосковавшая, и оказавшаяся у такого опасного предела, лишенная контроля, первый раз в своей жизни.
– Ты не должна. Не должна влюбляться в иллюзию. Это все ложь.
– Ложь? – Хэйли нежно взяла ее лицо в ладони – теперь Домино не смогла бы отвернуться. Их взгляды встретились, – Что с тобой происходит, Лука? Что тебя так мучает?
Она не могла ответить на эти вопросы, не прибегая к новой лжи. А этой ночью она не хотела лгать. Ее и без того будут преследовать кошмары об этом обмане.
– Ни слова больше, Хэйли, – чтобы прекратить эту пытку, Домино потянулась к выключателю над ее плечом. Темнота. Так Домино сможет лучше видеть, сосредоточиться, держать выбранную дистанцию. Так она могла представить себе кого угодно на месте Хэйли. И знала, что выражение ее глаз невозможно будет прочесть.
Она говорила себе, что Хэйли хочет только секса, и как быть с этим она знала. Хэйли потянулась к ней, чтобы поцеловать, а Домино подняла ее маечку и стала ласкать живот, гладить спину и бедра, ее движения были сильными настойчивыми.
Чистый секс не был больше самым удобным и бездумным выходом для эмоций, как Домино всегда думала. И не хотелось, чтобы так получилось с Хэйли, ведь она этого не заслуживала. Но полагаться на неизвестное больше было нельзя. И все же было невероятно возбуждающе – касаться восхитительной нежной кожи этой женщины.
Домино бережно обхватила груди Хэйли. Почувствовала, как бешено стучит ее сердце. Еще немного, и она намокнет. Она томно задержала дыхание в ожидании, затем опустилась на колени и стала снимать с Хэйли трусики.
– Стой, – Домино, в тумане вожделения, не сразу различила приглушенный полушепот. Но не остановилась и продолжила движение вниз…
– Пожалуйста, Лука, перестань, – чуть громче, но все так же мягко. Скорее, мольба, чем команда.
На этот раз она замерла.
– Не здесь, – сказала Хэйли так же медленно и с придыханием, – И не так.
Домино поднялась, а Хэйли сняла с нее пиджак и бросила на диван. Потом Хэйли взяла ее за руку и молча повела в спальню.
В уютной тихой комнате свет был романтично приглушен – горели только слабые лампы по обе стороны от постели – на прикроватных тумбочках, заваленных книгами и вырезками.
Стоило им переступить порог комнаты, Домино почти автоматически потушила свет. Хэйли снова его зажгла.
– Нет, Лука. Я хочу тебя видеть. И чтобы ты видела меня. Я хочу чтобы мы обе запомнили эту ночь, – Хэйли улыбнулась и слегка сжала руку Домино, – «Все хорошее стоит потраченного на него времени. Тогда ценишь каждый момент и продлеваешь его», – не ты ли это говорила?
Домино улыбнулась в ответ:
– Похоже, за мной записывали.
– Производственная привычка, – ответила Хэйли, подводя ее к кровати. Она откинула покрывало, и повернулась к Домино.
Та стояла, как вкопанная, ни в чем не уверенная. Ей хотелось снова выключить свет. Но она не шелохнулась, и Хэйли медленно сняла свою маечку, затем трусики.
Домино затаила дыхание. Такая красивая. Изваянная мастером, с идеальными пропорциями, Хэйли была прекрасна. Безупречная кожа – ни родинок, ни шрамиков, – и каждая линия совершенна, и буквально ждет прикосновения. Прошлой ночью все было так порывисто – теперь Домино искренне радовалась возможности созерцать эту красоту.
Какой потрясающей округлой формы была высокая грудь с нежно-розовыми ореолами. Великолепный контраст с кремовым фарфором кожи. От тонкой талии к широким бедрам – идеальные обводы. А великолепные бедра там, внизу живота, венчает изумительный треугольник мягких огненно-рыжих волос.
Домино так и стояла, не двигаясь, не в силах посмотреть Хэйли в глаза. Ее едва не трясло. Хэйли погладила ее по щеке.
– Посмотри на меня.
Медленно Домино повернула голову, и их взгляды встретились.
– Ты даже не представляешь, как я тебя хочу, – голос Луки был вязким от желания.
– Так же, как я, – ответила Хэйли.
– Покажи мне.
– Я и собираюсь, – Хэйли медленно и дразняще расстегивала ремень на брюках Домино.
Та потянулась было, чтобы расстегнуть свою черную рубашку, но Хэйли остановила ее руки.
– Нет. Дай, я. Я хочу поймать каждую секунду. Раздеть тебя.
Каждое нервное окончание было в напряженном ожидании. Сердце оглушительно отбивало сумасшедший ритм.
Хэйли по нескольку секунд расстегивала каждую пуговку, сверху вниз, целуя каждый участок освобожденного от одежды тела. Закончив с пуговицами, Хэйли выправила рубашку из брюк и сняла ее с накачанных плеч, как вдруг увидела неширокий шрам размером с фалангу пальца, над левой грудью. Мгновение жалостливого замешательства – Хэйли провела кончиками пальцев поперек выпуклой белой линии, и поцеловала его тоже. Потом бросила рубашку на спинку стула.
Хэйли гуляла по телу Домино, прокладывая поцелуйные маршруты по рукам, спине, лопаткам.
Расстегнула шелковый черный бюстгальтер и проделала симметричный путь с другого бока, обойдя Домино по кругу. И снова встала лицом к лицу с ней, раздетой до пояса.
– Красивая, – шепнула Хэйли, – Господи, Лука, ты такая красивая.
Хэйли, не отрываясь, смотрела на ее грудь, скользя пальчиками по внутренней стороне бедра Домино, помогла ей снять сапоги.
Хэйли снова поднялась, мучительно приятно ведя кончиками пальцев обратно, по внутреннему шву брюк. В этот раз она ласково и требовательно сжала ладонь на лобке Домино, и только потом неспешно расстегнула ширинку.
От того, как она это делала, Домино чуть не начало колотить. И не от нервов, а от желания перехватить инициативу и сжать Хэйли в своих объятиях.
Прежде слова «медленно» и «размеренно» у нее не ассоциировались с сексом. И ей немыслимо сильно хотелось трогать Хэйли везде, и ее тело было голодным до жаркой ласки, но, так же, как и Хэйли, ей хотелось, чтобы это мгновение длилось, как можно дольше. Это был не только их первый раз с Хэйли. Это вообще был первый в ее жизни секс, в котором присутствовала настоящая интимность. Да и… последний, скорее всего.
Хэйли медленно стянула джинсы с ее бедер, прихватив черные трусики. Бросила все поверх рубашки на стул.
Домино потянулась к ней, и вот они уже лежали друг возле друга, тесно прижавшись, тая, каждым сантиметром кожи ощущая прикосновение. Хэйли целовала Домино в шею, легонько прикусывала, и ее жаркое дыхание ласкало разгоряченную кожу.
