– Все набранные удалены, – сказала она, скорее, себе, чем ему, – Кому ты звонила?
Хэйли молчала. Лука, скорее. Скорее!
– Я спросила, – повторила, теряя терпение, Джеки, – Ты кому звонила?
– Никому, – сказала Хэйли, – Он вошел, я еще не успела.
– Она лжет, – сказал один из мужчин.
– О нет, черт, – устало сказала Джеки, – Развязывайте ей ноги. Давайте, быстро ее в машину. Тут сейчас будут копы. Живо!
* * *
18:30
Мишель перезвонила через полтора часа.
– Что происходит, твою мать? – спросила подруга взволнованно.
– Я пока сама не знаю, но чтобы понять, мне нужна твоя помощь.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказала Мишель тихо, – Потому что…
– Знаю, – Лука направилась обратно к машине, – Я тебе потом объясню. Времени нет. Сможешь узнать, где человек с сотовым, по GPS. Последний номер, с которого мне звонили.
– Надо пару минут. Номер был закрыт?
– Да.
– Погоди. Сейчас сломаю твоего оператора, потом вскрою номер.
– Да, и они тоже смогут проследить за этим телефоном, – сказала Домино, – Удали запись разговора.
– Может, уже мне доверишься, а? Или у тебя впечатление, что мне нужны такие приключения? Погоди минуточку. Так, посмотрим. Вот. Так, это GSM, в международном идентификаторе есть, и сим-карта зарегистрирована на Жаклин Норрис.
Домино завела машину и выехала с обочины.
– Запеленгуй.
– Сейчас, сделаю.
Мишель стучала по клавишам.
– Эврика! – сказала она, – Сейчас дам тебе точный адрес, но сигнал очень слабый. Сплошной бетон у них там, что ли? С точностью до трехсот метров пойдет?
Она сказала Домино названия улиц.
– Спасибо, Мишель. Я твоя должница.
– Вот именно, не забудь. Береги себя.
Домино повесила трубку и на всех парах помчалась в тот район.
До промзоны было почти полчаса, повсюду заводы и склады – все на одно лицо. Все закрыты на праздник. Все, как Хэйли описала, но как Домино было узнать, в каком именно здании ее держат?
Домино медленно объезжала окрестности, прочесывая переулки, в поисках какого-нибудь знака.
* * *
Они завязали Хэйли глаза, но увезли ее недалеко. Новое место было минутах в пяти, может быть, десяти. Мужчины, держа Хэйли под обе руки, отвели в какое-то неприметное здание, привязали к стулу и оставили одну. И Хэйли все еще ничего не видела.
А потом все стихло. Целая вечность для страха и размышлений. Получится ли у Луки найти Хэйли, когда ее перевезли в другое место? Она должна была позвонить 911. Кто собирался забрать ее отсюда? И что с ней тогда будут делать?
Спустя еще час или два ответ у нее был. К тому времени ее страх вырос до животного ужаса, а руки и ноги онемели от веревок.
Дверь со скрипом открылась, потом ее закрыли. Кто-то подошел к Хэйли, но не заговорил с ней сразу, а стоял и рассматривал.
– Добрый вечер, мисс Вард, – наконец проговорили мужским голосом, с холодной доброжелательной интонацией, – Вам, я смотрю, было, чем заняться с тех пор, как я послал Вам кассету, так?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
– Кто вы такой? Зачем вам все это? – спросила Хэйли. Она слышала, что он что-то делает рядом. Кажется, расстегнул какую-то молнию. Что именно производило все другие звуки, Хэйли не могла понять.
– Кто, что, где, когда, почему. Репортер всегда репортер, – ответил мужчина, – Но не сегодня. Сегодня вопросы буду задавать я.
Хэйли едва ли не подпрыгнула, когда он дотронулся до ее плеча.
– Как ты нашла Дэвида Рабиновича? Откуда у тебя это имя? От следователя Васкеза?
Он знал о Васкезе. Чувство тревоги усилилось. Это он убил Мэнни? Потому что он говорил со мной? Боже.
– Он был в списке имен, номер я нашла в папке Мэнни, – ответила она. Этот человек явно уже знал о ней немало, – Я многим из списка позвонила. Не знаю, почему вы спрашиваете именно о нем. Я ничего не знаю, – проговорила Хэйли. В голосе ее звучало отчаяние, которое она не в состоянии была скрыть.
– Кому еще ты говорила о Рабиновиче?
Откуда-то слева послышался звук отрываемого скотча. Мужчина приложил что-то к животу Хэйли, и у нее свело дыхание от паники. Особенно потому, что она не видела происходящее.
– У нас тут никаких «кто?» и «что?», забыла? – спокойно ответил он, – Кому еще ты говорила о Рабиновиче?
Он ощутимо надавил ей на левое плечо, потом на правое бедро. В тишине снова раздался звук отматываемой липкой ленты, и снова Хэйли надавили на плечо и бедро, только уже другие. Мужчина что-то прилеплял к ней – что-то жесткое. К животу. Достаточно большое. Проклятые повязки на глазах.
– Никому, – сказала она, – Я ни с кем не разговаривала, кроме следователя, Мэнни Васкеза. А он мне ничего не сказал.
– И теперь уж точно не скажет. После такого несчастного случая, – едко заметил мужчина, отмотав еще скотча. Потом он зашел Хэйли за спину и надавил ей на плечи, заставляя наклониться вперед, Хэйли чувствовала, что он заматывает лентой ее талию. Так туго, что пленка начинала врезаться, стоило Хэйли сделать вдох поглубже.
– А Лука Мэдисон? Ей ты говорила? Это ведь она вытащила тебя из передряги в мотеле, так? Кто она такая? Вот, черт. Они знали и о Луке. Но, похоже, не знали, что она из ОЭН. Что-то в том, как этот мужчина говорил, подсказывало Хэйли, что они где-то виделись. Его манера речи была смутно знакомой. Но она знала, что это не Дэвид Рабинович. Его голос был куда выше, и с нью-йоркским выговором.
– Я с ней встречаюсь. Вот и все… – сказала Хэйли, – Я не говорила ей ни о чем, я вообще больше ни с кем не говорила. Обещаю, если вы меня отпустите, никто не узнает, что случилось. Я не пойду в полицию.
– Именно. Никто не узнает. Ни полиция. Ни ОЭН. Никто.
То, как он это произнес, удвоило ее страх.
– Самое время узнать, кто, Хэйли, – его цепкие пальцы принялись развязывать узел у нее на затылке.
Хэйли застыла, не в силах сделать вдох.
Сенатор Терренс Барроус. Его лицо попадалось в бесчисленных журналах и газетах каждую неделю. Но дело было в том, что однажды она даже брала у него интервью, и была впечатлена тем, как четко он видит свои цели и как решительно идет к ним.
Она вспомнила, что тогда она подумала о том, насколько они похожи.
Но сейчас Барроус вовсе не выглядел как типичный кандидат в президенты. Вместо идеально отглаженного синего костюма на нем были джинсы, футболка и кепка.
Хэйли переваривала полученную информацию, а потом невзначай опустила взгляд.
