Она остановилась в раздумьях.
— … Ну, или семья уже по уши в долгах. Может, систему безопасности отключили, чтобы снизить расходы.
Аллегро сверилась с планом дома, чтобы выйти к передней стороне, где-то там был обозначен вход в подвал. На схему была нанесена каждая дверь, которую она проходила. Аллегро держалась ближе к стене, и отмечала мысленно, сколько именно дверей она уже прошла. И тут все обернулось полной ерундой.
— Странно. По идее, я стою перед комнатой… которой нет.
— Что ты хочешь от старого плана древнего особняка?
— Н-да, ты прав, — пройдя до конца коридора, она нашла дверь, возле которой на плане значилось, что это вход в подвал. Аллегро достала отмычку, и, поковырявшись в замке, открыла дверь.
— Спускаюсь в подвал.
Там было темно, Аллегро включила лампочку, закрепленную на ободке. Подвал был огромным, он простирался под всеми помещениями дома. Но несмотря то, что он был просто неизмеримого метража, ван дер Ягтам удалось его заполнить редкостным количеством ценностей… и сущего мусора. Там были старые картины, проржавевшие охотничьи капканы, сломанная мебель, велосипеды и сам не знает, что еще в бесконечных коробках и ящиках. Аллегро взглянула на содержимое ближайшего из них. Там было полно тюбиков с акриловой краской, банок-распылителей с эмалью и изрядно размочаленных верблюжьих кистей. Один из членов семьи ван дер Ягт, явно, был художником-любителем, и Аллегро почему-то подумалось, что это могла быть Крис.
— Тут полно всякого хлама. Они, наверное, вообще ничего не выкидывают. — Она снова изучила снимок плана.
— Ну, хорошая новость — что я хотя бы нашла его.
Встроенный в стену сейф был не просто старым — он был древним, и такого запирающего механизма она никогда прежде не видела, хотя что-то подобное как-то раз попалось в учебнике ОЭН. Сейф был покрыт паутиной и… открыт.
— И плохая: там пусто.
— Нас кто-то опередил?
— Нет, просто тут даже не заперто. Судя по виду, этой штукой никто не пользовался уже много лет.
— Ну, тогда принимайся за обыск всего дома, — сказал Ночной Ястреб. — До рассвета час.
— Знаешь что, хватит мне тут часы по солнцу сверять, древний человек. Я сама неплохо чувствую время. — Простукивая стену, Аллегро направилась в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. Из-под кулака доносился глухой звук бетона. Она продолжала простукивание, пока один участок не отозвался гулко и звонко, что означало, что там была пустая ниша. Из небольшого пакета, что был у нее с собой, она достала портативный радиолокатор. Небольшой прибор, размером с мобильный телефон, показывал на глубину до тридцати сантиметров. Приложив его к стене, она поняла, что за стеной — еще комната, размером с небольшую гардеробную, а внутри небольшой прямоугольный объект — сейф, конечно же.
— Вот, сукин сын, ну, я же знала!
— Что там у тебя?
— Да нашла я этот сейф, только не знаю, как к нему подобраться.
— Она будет здесь через час.
— В штаны не наложи.
Сначала она исключила три смежные стены как точки доступа, потом вернулась в подвал. Пробравшись через горы хлама к самой замурованной комнате, она направила свет на потолок. Он был достаточно низок, чтобы достать, просто забравшись на стул. Цемент в том месте был новым, и прям таки выделялся на фоне древней кирпичной кладки. Конечно, именно так раньше и попадали в секретное помещение, но теперь вход был замурован, причем сравнительно недавно. Как и в Венеции. Должен же где-то был быть действующий проход. Но где?
— Проверь-ка для меня кое-что, — сказала она Ночному Ястребу. — Подойди к юго-восточному углу дома и убедись, что там нет ничего похожего на вход в подвал.
— Вас понял.
Пока он искал, она поднялась в кабинет и пошарила бумагам, лежавшим на столе, в поисках чего-нибудь указывающего на то, что бриллиант в сейфе.
— Дуля с маком, — доложил Ночной Ястреб — Вот только часики тикают.
— Я тебе циферблат начищу, если ты не заткнешься и не дашь мне спокойно поработать.
Она взяла составленный адвокатом список необходимых особняку ремонтных работ. Читая его, она знала, что делать.
— Выход, — доложила она Ночному Ястребу.
По пути обратно, в сторону башни, она взглянула на часы. В Амстердаме семь тридцать утра. В Колорадо половина двенадцатого. Вечера. Она ухмыльнулась. Скорее всего Монти Пирс уже лег спать.
Она позвонила ему, как только они вырулили от особняка на трассу.
— Я нашла сейф, Монти, вот только не знаю, как бы к нему подобраться.
— Уверен, что уж кому-кому, а тебе это проблемы не составит, — спросонок ответил шеф ОЭН. — Отлично сработано. Скажи Ночному Ястребу, что хочу, чтобы он вернулся в течение двух суток. Мне нужно его подготовить еще для одной работенки. Думаю, с этим ты сама разберешься.
— Ты хочешь сказать, мне тут остаться в гордом одиночестве, ни глаз, ни ушей снаружи, да?
— Уверен, что ты справишься.
— А у меня есть выбор?
Ганс Гофман планировал приехать в особняк ван дер Ягтов раньше, чем нанятый им рабочий, чтобы осмотреться и понять, за что браться в первую очередь. Подъехав в дому и остановившись на дорожке, посыпанной гравием, он очень удивился, когда увидел женщину, которая шла в том же направлении. По потертым джинсам, толстовке с капюшоном и бейсболке он догадался, что она американка. Он проехал еще немного, заглянув ей в лицо. По виду старше, чем обычные амстердамские студенты-туристы. Ей было около тридцати. Ганс припарковался напротив дома и выйдя из машины, с грустью смотрел на один из удивительных шедевров голландского зодчества семнадцатого века, сейчас являвший собой лишь бледную тень своего былого великолепия. Ему не верилось, что Ян мог довести дом до такого состояния. Других машин не было, значит, Крис еще не приехала из Венеции.
Женщина, которую он видел, приветливо с ним поздоровалась.
— В городе мне сказали, что у вас тут можно взять лошадь. И недорого, — проговорила она, когда Гансу удалось выдавить скомканное приветствие. — Я по адресу?
— Хозяева держали лошадей, но никогда не… не сдавали в аренду. — Ганс мысленно порадовался тому, что правильно понял, она американка: произношение выдавало ее.
— То есть, лошади не ваши?
— Нет, моих близких друзей.
— Может, мне их спросить?
Аллегро сделала пару шагов в сторону дома. Она знала, что старик — и есть Ганс Гофман. В записке, которую он оставил внутри, говорилось, что сегодня он приедет, да и внешность отвечала всему, что ей удалось о нем узнать. Он воевал во Второй мировой, а значит, ему за восемьдесят, и нем был старомодный костюм, какие обычно носят юристы, большой нос и отсутствие резко очерченной линии скул говорили о том, что он голландец.
