— Но только не тем же путем, что пришла. Первое место под обзором, я не смогу тебя вытащить через люк в крыше так, чтобы никто не заметил.
— Жду альтернативы.
— А я-то думал, ты у нас гуру-всезнайка, — сказал Ночной Ястреб. — Я работаю над этим.
Аллегро слышала, как тихонько клацают кнопки на его навигаторе-наладоннике, он искал план дома, искал другой путь отхода.
— Мне уже скучно.
— Дело дрянь, — сказал он на тон выше. — Выбора у нас нет. Придется вырубить электричество.
— У тебя уже времени нет, да и должна же тут быть резервная линия. Возвращайся в минивэн, поведешь меня оттуда.
— А как ты собралась выбираться, Гудини? Тут везде камеры.
— Предоставь это мне. Иди уже.
— Он войдет через минуту двадцать восемь секунд, — сказал Ночной Ястреб.
— Ну, хватит уже с этим своим отсчетом, будь человеком, — Аллегро натянула ПНВ. Снова проявились инфракрасные лучи. — У меня от тебя башка раскалывается.
Под колесами подъехавшей к дому машины заскрипел гравий. Под первыми несколькими лучами Аллегро пробралась, низко пригнувшись, потом запрыгнула на огромный рабочий стол. Как хищница, которой помешали охотиться, она замерла, все мышцы напряжены, все чувства на пределе. Неслышно, она описала четко рассчитанное сальто. Один точный прыжок — и она у дверей кабинета. Выброс адреналина — словно отрава, прямиком в кровь. Сердце бешено билось, а одежда прилипла к влажной коже. Аллегро снова воспользовалась перископом, проследила за камерой, выждала подходящий момент. На то, чтобы проделать весь путь между лучами и скрыться за поворотом коридора, у нее было ровно десять секунд.
— Он ставит машину в гараж. В дом пойдет через кухню, как обычно, — доложил Ночной Ястреб. — У тебя, чтобы выбраться, меньше минуты.
Аллегро за восемь секунд добралась до конца коридора и повернула за угол, где ее могли засечь камеры. Очевидный путь отхода — лестница, ведущая вниз. Но на каждой ступеньке — по алому лучу. Так спускаться слишком долго. Она перегнулась через перила и осмотрела прихожую на первом этаже, оценила расположение камер и перекрестья лучей над полом. Рассчитав свои движения и оставшееся время, Аллегро взялась за перила, встала на руки и оттолкнулась. Приземление отозвалось болью в лодыжках и голенях, но она старалась не обращать внимания. Оказавшись лишь немного левее одного из лучей, Аллегро посеменила, пригнувшись, через гостиную в сторону столовой и кухни. У нее совсем не оставалось времени. В кухне над дверью висела одна камера. Аллегро стояла под ней, отсчитывая, когда услышала, как зажужжал мотор автоматической двери в гараже. Сейчас придет.
Когда камера отвернулась. Аллегро пронеслась через помещение.
— Я в кухне, — шепотом доложила она Ночному Ястребу.
— С ума сошла? Я же тебе сказал, что он пойдет оттуда!
— Расслабься, я знаю, что делаю.
— Не трогай его. Повторяю, не трогай его.
— Кажется, мы сидели на одном и том же обсуждении. Я еще тогда уловила, с первого раза, — на маске проступило влажное пятно от того, как сильно взмок лоб Аллегро.
Камера начала свое медленное вращение в ее сторону. Еще пять секунд, и ее засекут. На счет «четыре» Аллегро услышала, как повернулся ключ в двери. На счет «два» мужчина вошел в кухню и нашарил выключатель, чтобы включить свет, а Аллегро проскользнула между ним и дверью, успев уловить мускусный запах дорогого одеколона.
В гараже было темно, но в небольшой остававшийся до земли зазор под медленно опускающейся автоматической дверью, падал лунный свет. Какие-то мгновения, и путь к отступлению будет отрезан. Аллегро упала, перекатываясь, на цементный пол, и успела проскользнуть под дверью, когда не было и лишнего сантиметрика зазора.
— Да вы, девушка, просто конь с яйцами, — проговорил Ночной Ястреб, когда она спокойно вошла к нему в минивэн. — С яйцами и огромным везением.
— Везение тут ни при чем. Мы всю неделю за домом следили. Поэтому, когда ты сказал, что он войдет через кухню, я знала, что у меня все в шоколаде.
Он взглянул на нее, приподняв бровь.
— Хочешь сказать, что ты засекла, как быстро закроется дверь гаража?
— А ты хочешь сказать, что тебя это удивило? — задорно отозвалась она.
— Ненормальная. — Хмыкнул он.
— Дилетант.
Ее голос выдал облегчение. Хотя с ее образом жизни у нее никогда не было выбора, она часто думала, а что она выбрала бы при других обстоятельствах. Захотела бы она вести самую заурядную жизнь, будь у нее такая возможность? Ответ всегда был один. Нет. Мишель была не создана для работы с девяти до пяти и сидения дома перед телевизором, не создана для заботы о семье. И, будь у нее выбор, как у большинства других людей, в конце концов, она занималась бы чем-то вроде того, что делала сейчас.
Аллегро уставилась в окно. Они выехали из Базеля, свернули на темную трассу, ведущую на юго-восток, и сейчас проезжали мимо пастбищ и густых лесов. Нигде не было видно света — разве что окна редких ферм или деревушек горели вдали. Она понимала, что то, кем она является, и как, живет, было полностью определено Организацией. Но еще она знала, что ей нужен драйв, сложные задачи. От своей работы она хотела возможности выкладываться по полной. Такие моменты, как в кухне у дипломата, давали ей почувствовать пульс жизни.
Спустя час Ночной Ястреб припарковал минивэн у подъезда к Марцили, роскошному парку в центре Берна, где были бассейны, тенистые аллеи и старинный фуникулер. Переполненный по выходным и в хорошую погоду, сейчас, холодной зимней ночью, парк был почти пуст. Аллегро пошла туда одна, держа прогулочный темп, и, как было условлено, прошла к подсвеченному фонтану. Там стоял мужчина средних лет. Он снял одну перчатку и держал ее в руке.
Аллегро подошла сзади.
— Il fait tres froid ce soir. N'est-ce pas? Что за холодный выдался вечер, не так ли?
Мужчина повернулся к ней.
— Trop froid pour un gant. Слишком холодный, чтобы ходить в одной перчатке.
Аллегро достала из своей камеры карту памяти, положила ее в конверт и оставила на бортике фонтана. Не сказав больше ни слова, она направилась обратно к минивэну. Переодевшись и избавившись от машины, они добрались до своего отеля в средневековом старом центре Берна, где они последнюю неделю разыгрывали из себя милую парочку. Теперь они были типичными американскими туристами — одетые в джинсы, кроссовки и толстовки, которые возвращались откуда-то, где приятно провели время за парой бокальчиков спиртного, и теперь, судя по всему, намеревались продолжить отдыхать, но в более интимной обстановке, в своем номере.
Отель был, что называется «три с половиной звезды», удобный, но не роскошный. Построенное в восемнадцатом веке, здание мало отличалось от всех других на этой тихой Улочке — тот же старомодный фасад, облицованный песчаником. При этом здание было полностью обновлено изнутри.
