— В новостях ничего не говорилось о той группировке, в которой, как ты сказала, она состоит, — произнес Ганс, — Сказали, что теракт предотвратила военная разведка США. Может быть, она в этом вообще не участвовала.
— Об ее организации они и не могли ничего сказать, — ответила Крис, — Они работали под прикрытием, с очень высокой секретностью. Сомневаюсь, что СМИ могли быть известны какие-то подробности.
Ганс обнял ее за плечи. Какое-то время они просто сидели, глядя на проплывающие по каналу лодки.
— А как мама? — спросил он.
— Лучше. Она стала больше открываться психотерапевту, и мне. Мы говорили о некоторых вещах из дневника отца. Спасибо тебе, что дал мне его. С его помощью я немного поняла, что с мамой, и почему она такая. На ее долю столько всего выпало…
— Твой отец был сложным человеком, — согласился Ганс. — А что слышно об особняке?
— С ремонтом все, на следующей неделе он будет выставлен на продажу, — сказала Крис. — Агент говорит, что по заявленной цене он и уйдет, а значит, с долгами отца будет покончено, и мамино лечение я смогу оплатить на несколько месяцев вперед.
Она повернулась и взглянула на дядю.
— У меня аврал. Я так тебе признательна, что ты разрешил мне пожить у тебя, пока я не найду квартиру.
— Это я должен тебя благодарить. За то, что была со мной, в первые дни после больницы. Один бы я… не так хорошо справился.
— О, дядя, ну, разумеется, о чем ты.
— Я тут подумал, — после долгой паузы произнес он. — Нам не повредила бы смена обстановки. Что бы ты сказала, если бы старик попросил отвезти его в Венецию?
Венеция… Слезы навернулись на глаза сами собой. Крис сразу вспомнила последнюю ночь карнавала. Она почти чувствовала на коже поцелуи Мишель. О, Миша. Как горько и сладостно будет вернуться в город, который Крис так любила, и скучать там без Мишель, без родного дома, которым так дорожила. Но, возможно, это дало бы ей какое-то чувство завершенности.
— Может быть, ты и прав, — согласилась Крис. — И это как раз то, что мне нужно.
Венеция. Италия.
Ее дядя, казалось, был в великолепном настроении, когда они подплывали к городу на теплоходе, но Крис боролась с приливом меланхолии. Стоял теплый день, синее небо лучилось ясным светом, хотя до сумерек оставалось совсем немного. Ее любимое время дня в Венеции…
— Почему бы нам сначала не проплыть мимо виллы? — предложил Ганс, перегибаясь через перила борта.
— А зачем?
— Можешь называть это любопытством, — сказал он. — Я бы хотел посмотреть, что там изменилось.
Крис умоляюще нахмурилась:
— Я не знаю, мне кажется, я еще не готова к этому.
— Я понимаю. Но уважь старика!
— Как скажешь. — Вздохнула Крис. Хотя сердце ее трепетало при мысли о том, что она снова увидит свой бывший дом, в то же время она боялась взглянуть на виллу, зная, что теперь там другие хозяева. Ей казалось, это подобно вторжению в ее прошлое и в ее воспоминания, что новые люди могли что-то поменять, что вилла теперь могла выглядеть совсем иначе. Но дядя настаивал, и приезд в Венецию, в конце концов, был его идеей. Ему это было необходимо. Может, это и к лучшему, заехать туда сразу, и отделаться. После этого она отведет Ганса в его любимый ресторанчик за углом, и они смогут насладиться настоящей пастой, с бутылочкой хорошего вина.
С теплохода они сошли под руку и не спеша побрели по знакомым улочкам. При приближении к дому, Крис упрямо продолжала смотреть только в сторону канала, пока они не оказались под самыми окнами виллы. И даже тогда ей пришлось заставить себя повернуться. Ничто не изменилось. Ничуть.
Ганс подошел к двери и постучал.
— Что ты делаешь? — спросила Крис, едва не дрожа от волнения и возмущения.
— Хочу посмотреть, как там внутри. А ты разве не хочешь?
Нет, только не это. К ее облегчению, ответа не последовало, но Ганс не готов был уходить сразу. Он попробовал ручку двери.
…Не заперто. Гофман заглянул внутрь.
— Но мы же не можем просто так войти, — запротестовала Крис.
— Но тут пусто, — он распахнул дверь, и Крис увидела, что, действительно, в холле не было ничего, даже мебели.
Озадаченная, она вошла в дом.
— Я думала, новые владельцы уже давно заселились.
Наверху послышался шум.
— Есть здесь кто-нибудь? — позвала Крис.
— Sі, - ответил женский голос, который казался знакомым. — Здесь, наверху.
Ганс улыбнулся ей.
— Почему не поднимешься посмотреть?
Крис помчалась наверх, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди. Этого не может быть.
Но было именно так.
Миша стояла на балконе и самодовольно улыбалась, как умела она одна. За ее спиной светился прекрасный закат, ласкавший янтарными отблесками воду каната. Она опиралась на трость, и под глазами, этими великолепными глазами цвета теплой карамели, пролегали темные круги. B все же она была самой красивой женщиной, какую Крис только довелось видеть.
— Миша! Что ты тут делаешь?
— Жду тебя.
Крис побежала навстречу распахнутым объятьям своей возлюбленной. Они стояли, крепко прижавшись друг к другу и не размыкая своих объятий долгие, долгие мгновения. Крис чувствовала, как сильно пульсировало сердце Миши, так же сильно, как у нее самой. Она отстранилась совсем чуть-чуть, только чтобы полюбоваться Мишель.
— Не понимаю. Я думала, что никогда больше тебя не увижу. За два месяца ты так и не появилась, я уже думала о самом худшем, но не знала, кому звонить.
Миша нежно положила палец поперек губ Крис, заставляя ее замолчать.
— Но я здесь. Притом жива и кусаюсь. Это самое главное. Я должна была подлечиться, прежде чем показаться тебе.
— Было очень плохо?
— Все позади.
Крис бросила взгляд на трость.
— А теперь ты выздоровела?
— По большей части. — Миша взяла руку Крис и, устроив у себя на груди, у самого сердца, накрыла ее ладонь своей. — Но мне понадобится твоя помощь, чтобы зажило здесь…
Крис поднесла руку Миши к своим губам и поцеловала.
— Я тоже этого хочу.
— И… у нас все в порядке? — мягко спросила Миша, — В плане того, кто я? И чем занимаюсь…
— То, что ты делаешь, — это далеко не вся ты, — она нежно погладила Мишель по щеке. — Лука помогла мне понять это.
— Похоже, что Лука помогла нам обеим многое понять. Может, пригласим ее на ужин?
Крис нахмурилась.
— Миша, особняк продали.
