– Ну тогда пусть они и отвезут вас в больницу. Нам надо пройти полный осмотр. – Голос у него был тихий и ласковый, он бережно погладил ее по руке. – Хорошо? Мне очень жаль, мэм.
– Спасибо. – Она перевела взгляд на Еву, их глаза встретились. Изборожденное морщинами лицо старой женщины было обезображено синяками, но ее глаза горели неукротимым огнем. – Они убили Чарли, – сказала миссис Оучи.
– Да, мэм. Сочувствую вашей утрате. Мне очень жаль.
– Все меня жалеют. Эти трое, что его убили… они тоже пожалеют. Будь моя воля, я бы заставила их пожалеть. Своими руками.
– А вот об этом мы позаботимся, не надо вам самой. Я лейтенант Даллас. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Я вас знаю. – Миссис Оучи вскинула палец. – Видела вас по телевизору с Надин Ферст. Нам с Чарли нравится смотреть ее шоу. Мы хотели прочитать ее книжку про вас.
– Ну… книжка, в общем-то, не про меня. – Но Ева решила не спорить: во-первых, у нее был более важный предмет для разговора, а во-вторых, ей было неловко слышать, что книжка про нее. – Расскажите мне, что случилось, миссис Оучи.
– Я уже сказала другому копу, но расскажу и вам.
Я была за прилавком, а Чарли был здесь, когда они пришли. Мы им уже говорили, чтоб больше не приходили, потому что они воруют, ломают вещи, грубят нам и нашим покупателям. От этих троих одни неприятности. Настоящие подонки. Белый мальчик… Он держал какую-то штуку, направил ее на камеру, и монитор на прилавке отключился. Одна статика осталась.
Голос у нее дрожал, но глаза оставались сухими и горели все тем же неистовым огнем. «Слез нет, – отметила Ева, – слезы придут позже. А пока – холодный огонь гнева. Только уцелевшие могут это понять».
– Они смеялись, – продолжала миссис Оучи, – хлопали друг друга по спине, стукались кулаками, а черный, он сказал: «Что ты теперь делать будешь, старая сука?» И схватил горсть конфет. Я им крикнула, чтоб убирались из магазина, и тогда третий – азиат – чем-то меня ударил. У меня в глазах потемнело, я пыталась убежать в подсобку к Чарли, но он опять меня стукнул, и я упала. А они все смеялись. Совсем обкуренные, – добавила она. – Когда человек не в себе, я знаю, как это выглядит. Вышел Чарли. Этот азиат, он опять на меня замахнулся, сейчас, думаю, ударит, хотя я уже лежала на полу, но тут Чарли его ударил, он назад отлетел. Я попыталась встать, помочь, но…
Ее голос пресекся, ярость отступила перед ощущением вины.
– Вы пострадали, миссис Оучи.
– Черный ударил Чарли, в точности как азиат ударил меня, но Чарли не упал. Чарли, конечно, не такой сильный, как эти головорезы, и он уже не молод, но он крепкий. Он всегда был крепкий. – Старая женщина перевела дух, стараясь взять себя в руки. – Он дал сдачи. Я пыталась подняться, хотела найти, чем бы их стукнуть хорошенько. И тогда белый сказал: «Да пошел ты, старый хрен» – и сунул ту штуку – глушитель или шокер, не знаю, что это было, – прямо в грудь Чарли. Прямо вот сюда. – Она прижала ладонь к сердцу. – Раздался звук, электрический такой звук, как разряды, треск, понимаете? А потом щелчок, и когда послышался щелчок, Чарли упал. Он схватился за сердце, он сказал «Кати». Это мое имя. Он назвал мое имя и упал. – Губы у нее опять задрожали. – Я поползла к нему. А они все смеялись и кричали, крушили все вокруг, топтали… Один из них, не знаю, кто именно, ударил меня ногой в бок, и они убежали.
Миссис Оучи закрыла глаза и умолкла. Ева дала ей передохнуть.
– Они убежали, а потом… Сколько же времени прошло? Минута? Может, и меньше, – вновь заговорила старая женщина. – Прибежал Юрий. Он хотел помочь Чарли, делал ему массаж сердца. Он хороший мальчик – Юрий… Его отец когда-то у нас работал. Но он не смог помочь Чарли. Он вызвал полицию и «Скорую», достал лед из холодильника, приложил к моей голове. Он сидел со мной, со мной и с Чарли, пока не пришла полиция. – Теперь она подалась вперед. – Они – мелкая сошка, эти трое. Мы тоже люди маленькие, не такие важные, как те, о ком вы говорите с Надин Ферст в ее передаче. Но мы же не дадите им уйти от наказания?
– Для полиции вы важные люди, миссис Оучи. Вы и мистер Оучи важны для меня, для моей напарницы, для каждого копа, работающего над этим делом.
– Я вам верю, я вижу, вы и вправду так считаете.
– Да. Мы уже их ищем, и мы их найдем. Будет проще, если вы отдадите мне диск с камеры наблюдения. Если они не вырубили камеру до того, как вошли, значит, их лица сохранились на диске. И потом, у нас есть вы, у нас есть Юрий. Им это с рук не сойдет.
– В коробке под прилавком – деньги. Немного, много мы не держим, но они и не искали деньги. Конфеты, напитки, чипсы. Им и это, в общем-то, было не нужно, они просто хотели все ломать, бить, крушить, рвать, причинять боль людям. Что превращает людей в животных? Вы знаете?
– Нет, – призналась Ева, – не знаю.
Ева проследила, как родные миссис Оучи посадили ее в машину, чтобы отвезти в больницу, а тело мистера Оучи увезли в морг.
Лето 2060 года выдалось знойным. Похоже было, что такое пекло продержится и в ближайшие дни. Она стояла на жаре, запустив руку в коротко стриженные волосы и мечтая о ветерке. Ей удалось сдержать желание поторопить Пибоди, направить, отдать приказ.
Ей пришлось признать, что Пибоди работала дотошно. Уже были разосланы фотографии преступников, полицейские опрашивали соседей.
Ева запоздало вспомнила о солнцезащитных очках и удивилась, обнаружив их у себя в кармане. Она надела очки, умерив бьющий в глаза солнечный свет, и продолжала ждать – высокая худощавая женщина в бежевом жакете, черных брюках и видавших виды ботинках, пока к ней не подошла Пибоди.
– По нам известным адресам никого не застали, а мать Брюстера говорит, что не видела сына несколько недель, чему она даже рада. Но один из соседей Слэттера показал, что видел всех троих, когда они уходили этим утром. Он говорит, они втроем там ночуют вот уже пару недель.
– Они болваны, – заключила Ева. – Они вернутся в свою нору.
– Я поставила там наблюдение. Пока двоих. Свидетель – Юрий Дрю – как раз переходил улицу, когда они выбежали. Он их заметил, узнал Брюстера, по тому что они уже и раньше пару раз цапались на баскетбольной площадке неподалеку отсюда, а как-то раз он был в магазине, когда хозяин выгонял их оттуда. Он узнал всех троих, но по имени знает только Брюстера. Парень пару раз принимался плакать, пока давал мне показания, – добавила со вздохом Пибоди. – Его отец одно время…
– …на них работал, – закончила за нее Ева. – Мне известно.
– Опознал их по фото. Я сделала подборку на карманном компе, и он выбрал всех троих без колебаний, на счет «раз». Он не только будет против них свидетельствовать, он прямо-таки жаждет крови. Ты мне доверила это дело, потому что все так просто? Гол в пустые ворота?
– Стоит только подумать про гол в пустые ворота как мяч отскочит от штанги.
Теперь и Пибоди надела солнцезащитные очки, и Ева увидела свое отражение в зеркальных стеклах с радужными разводами.
