– Я…
– Я не закончила, – перебила Ева. – Если ты сейчас же не затребуешь выборочный тест на наркотики всей своей команды, это сделаю я. Оснований у меня достаточно.
– Ты хоть представляешь, как работает отдел наркотиков? – возмутилась Рене. – Гарнет в последние недели находился под страшным давлением. Он работал по наводке над делом Джеральди и зашел в тупик. Он старался снова взять след, оживить расследование, а тут вломилась ты и начала всех давить своим авторитетом.
– Не вижу связи. Каким образом мой приход к тебе по поводу твоего мертвого скунса мог подвигнуть Гарнета на злоупотребление наркотиками, на драку со мной и насильственную смерть?
– Он был на грани. Я прекрасно знала о его проблемах, обсуждала их с ним. Я предлагала ему взять отпуск, обратиться к психологу, а он просил дать ему еще время, еще пару недель – поработать над делом Джеральди. Я согласилась, дала ему время, и мне показалось, что он начал продвигаться, даже совладал со своими собственными проблемами, а тут явилась ты и настояла на его отстранении.
– Просто ушам своим не верю, – призналасьЕва в искреннем недоумении. – Честное слово, не понимаю. Ты оправдываешь возмутительное, даже криминальное поведение детектива Гарнета и не только называешь мою реакцию на него несправедливой, но еще и считаешь ее провоцирующим фактором. Твой человек был болваном, причем опасным болваном, он только вредил делу. А теперь он мертвый болван. В этом есть и твоя вина, тебе придется с этим жить. Как ты с этим справишься, меня не волнует. Но я знаю точно, – продолжала она, – что за пару дней ты потеряла осведомителя и детектива. А поскольку я хорошо знаю, как работает отдел убийств, я буду активно расследовать связь между этими двумя смертями.
– Совершенно очевидно, что Билл использовал Кинера, – устало проговорила Рене. – Не понимаю, почему он мне не сказал. Знаю, он хотел оправдаться передо мной, потому что я высказала ему свою озабоченность, он был у меня на замечании. Не знаю, что он сумел вытрясти из Кинера, не знаю, кому Кинер мог проболтаться, но, что бы это ни было, Кинер из-за этого погиб. Билл пытался это расследовать, обыскал квартиру Кинера, а потом – это же очевидно! – договорился о встрече в том самом доме, где Кинер прятался и был убит. И это стоило Биллу жизни.
– Красиво звучит. Это было бы так удобно! Но есть одна неувязка: твой детектив вел расследование, назначал встречи, выкачивал информацию, но вся эта работа никак не отражена в его отчетах, рапортах, файлах… как и в файлах детектива, работавшего с ним вместе над этим делом. Как и в твоих файлах.
– Ты же сама сказала – он пошел вразнос.
«Ну да, теперь, когда он мертв, ничего не стоит бросить труп под колеса поезда, – подумала Ева. – Ничего, у меня есть еще один. Очень даже живой».
– Мне надо допросить Бикса.
– Черт бы тебя побрал, ты же сама только что признала, что в рапортах и записях Бикса ничего нет! Гарнет был одиноким волком, решил работать над делом в одиночку, это же ясно! Бикс никогда не встречался с Кинером.
– А ты откуда знаешь? – Ева подпустила сарказма в голос, удовлетворенно наблюдая, как Рене стискивает зубы. – Если у тебя один детектив изображает одинокого волка и пишет свои сценарии, значит, их может быть и два. – Она бросила взгляд на часы. – У меня есть время как раз сейчас.
– Я не допущу, чтобы ты…
– А я твоего разрешения не спрашиваю, – перебила Ева. – Я – ведущий следователь по активному уголовному делу об убийстве и консультант по другому такому же делу, как считается, связанному с первым, причем во втором деле жертвой стал офицер полиции. Бикс имеет право на представителя или адвоката, но он побывает у меня на допросе.
Ева извлекла из кармана коммуникатор.
– Говорит лейтенант Ева Даллас, отдел убийств. Прошу зарезервировать комнату для допроса…
– Можешь допросить его здесь, в моем кабинете, – запротестовала Рене. – Нет никакой нужды тащить его в комнату для допроса.
– Чем больше ты будешь меня злить, тем больше я буду злиться, – парировала Ева. – Комната для допроса Б, – подтвердила она и сунула коммуникатор в карман. – Пусть будет там через пятнадцать минут. Мой отдел, комната для допроса Б.
– Я пойду вместе с ним.
– Можешь следить из зоны наблюдения. – Ева двинулась к двери, но остановилась. – А знаешь, чертовски странно все это. Мне-то казалось, что ты, Бикс и вся остальная команда должны не просто помогать, а из кожи вон лезть, сотрудничать на всех уровнях со следствием, чтобы обнаружить, задержать и арестовать виновного в убийстве Гарнета. Однако… – Ева пожала плечами, – это всего лишь я.
Она вышла из кабинета и столкнулась на пороге с входящими в отдел Джанберри и Дельфино. Ева решила, что ей повезло.
– Детективы.
– Лейтенант, – приветствовал ее Джанберри.
– Я только что закончила разговор с лейтенантом Оберман. Не сомневаюсь, она проинформирует вас, как проинформировала меня, о предпринятых ею мерах в связи с наркозависимостью Гарнета и его внеплановой и незаконной работой с ее осведомителем Кинером в качестве информатора. Я вам перешлю копию моего отчета по этим деталям – на всякий случай, если лейтенант вдруг что-то упустит в беседе с вами.
– Мы вам очень признательны, лейтенант. – Дельфино многозначительно приподняла брови. – Лейтенант Оберман заявляет, что ей известно о наркозависимости Гарнета?
– Мало того, она приняла – точнее, не приняла – меры, показавшиеся ей наилучшими. Я собираюсь допросить детектива Бикса из ее команды, так как он был напарником Гарнета и занимался тем же расследованием. Возможно, у него есть дополнительная информация, и она окажется полезной как для меня, так и для вас. Приглашаю вас понаблюдать.
– Очень конструктивно с вашей стороны, – заметил Джанберри.
– Я вообще настроена очень конструктивно. В моем отделе, комната для допроса Б, через пятнадцать минут.
– Из области баш-на-баш, – подхватил Джанберри, – анализ на наркотики подтверждает, что Гарнет был под воздействием запрещенных веществ и алкоголя. Насчет алкоголя есть подтверждение детектива Фримена, тоже из этого отдела. Он показал, что они с Гарнетом вместе выпивали с десяти до полуночи в баре «Пять-Ноль». Детали будут в нашем отчете, и мы перешлем вам копию, но Фримен заявляет, что Гарнет был перевозбужден и настроен агрессивно. И весьма нелестно отзывался о вас. Только о вас и говорил.
– Ой, мамочки!
Джанберри ухмыльнулся.
– Он также утверждает, что Гарнету позвонили по телефону где-то около полуночи и он ответил на звонок, выйдя из бара, потом вернулся, допил свою порцию и сказал Фримену, что в деле появилась новая ниточка.
– Но, хотя он был пьян, перевозбужден и под газом, держу пари, деталями он с приятелем не поделился.
– Ни словом, ни намеком.
– Ни словом, ни намеком, – с улыбкой повторила Ева. – Мне это нравится. Красиво звучит. Прямо как стихи.
