— А что тут понимать? — спросила она с теплой иронией. — Сейчас середина ночи. Понимание подождет до утра.
— Зачем тебе это? — Вопрос вырвался сам, против его воли. Он не хотел знать ответ, но должен был его получить. — После всего, что я сделал?
Она нежно провела рукой по его плечу:
— Ты сам знаешь.
— Ты имеешь в виду любовь? — жестко спросил он. — Любви не существует, Тристанна. Это обман, путь к отступлению.
— Здесь и сейчас она безусловно существует. И тебе не нужно ничего доказывать.
Ее слова обезоружили его. Он не мог поднять на нее глаза — боялся увидеть ее выражение или выдать себя.
— Завтра начинается наш медовый месяц, — сказал он слишком громко. — Мальдивы. Фиджи. Что захочешь.
— Мы и так на острове, — сухо сказала она, и его сердце забилось легче. — Нам правда надо искать другой?
— Насколько я знаю, так принято.
— Зачем нам думать о том, что принято?
Он покачал головой и вдруг, повинуясь порыву, соскользнул на пол и встал перед ней на колени. Он провел руками по ее теплым бедрам. Она была само тепло, она растопила его защиту.
— Я люблю тебя, — сказала она и вздернула подбородок, предлагая поспорить с ней.
Самая храбрая женщина из всех, кого он знал.
— Я не знаю, что такое любовь. — Слова давались тяжело, словно он говорил на незнакомом языке. — Никто меня не любил. Все, кто должны были, бросили меня.
— Я знаю, — прошептала она.
Ее губы задрожали — от жалости к нему! Она провела рукой по его волосам.
— Ты одна знаешь все про меня, — выговорил он, чувствуя незнакомую, сияющую надежду, зародившуюся на серой канадской улице. — Ты одна видела мою самую ужасную сторону и все равно осталась со мной.
— Я люблю тебя, — просто сказала она. — Твой свет и твою тьму. Разве я могла не выйти за тебя? Я влюбилась в тебя с первого взгляда. Как бы ты ни старался, я не смогла бы возненавидеть тебя.
Он не знал, что сказать. Внутри его словно звенела песня, словно лед вечной зимы, в котором он провел всю жизнь, наконец растаял.
— Я сделаю все, чтобы научиться любить тебя, как ты этого заслуживаешь, Тристанна, клянусь. Даже если тебе придется учить меня, я с радостью приму твои уроки.
Она улыбнулась, широко и радостно, и что-то внутри его расслабилось.
— Я принимаю вызов, — сказала она, с любовью глядя на него. — Но сначала — самое главное.
Он вспомнил, что то же самое он сказал ей давным-давно, и улыбнулся:
— Самое главное?
— Почему бы тебе не поприветствовать меня как положено? Я твоя жена.
— Это так, — тихо сказал он. — А я твой муж.
— И этой ночью начинается будущее.
— Наше будущее. — Он решился поверить в это.
Она раскинула руки, предлагая ему все, чего он хотел, но оставил надежду получить. Дом. Семья. Любовь. Ради нее он решится на все.
— Тогда иди сюда, — прошептала она. — Нам так много еще нужно сделать.
