И он пошевелил носком сапога валявшийся тут же
никелированный дамский пистолетик калибра примерно шесть тридцать пять. Этими
трофеями у любого были полны карманы, что Капитан прекрасно знал. Но ничего не
сказал, только покивал, плохо представляя, что он этим жестом хочет выразить.
Убрав «ТТ» в кобуру, Павлюк добавил уж не столь уставным тоном:
– Проще надо жить, товарищ капитан… С этими надо проще.
Без никаких.
– Напишешь рапорт, – сказал Капитан. – По всей
форме.
– А как же, – сказал Павлюк без выражения. –
Службу понимаем…
Уже назавтра все пришло в движение. Штаб армии, как
оказалось, собрался дислоцироваться в другом месте, километрах в двадцати
западнее, поближе к отступавшему противнику. Наверняка так было решено еще
несколько дней назад, но кто бы о таких вещах тут же ставил в известность
капитана и двух старлеев?
Им просто послали шифровку через рацию штаба дивизии – что ситуация,
как на войне случается сплошь и рядом, изменилась кардинальнейшим образом, их
задание потеряло смысл, и им надлежит немедленно вернуться к месту службы…
Да, между прочим, едва Павлюк с той самой напряженной
гримасой доложил о злодейском на него нападении недобитой нацистки, лакей,
старый хрен, вылез-таки из своего убежища…
И это было зрелище! Старикашка с удесятерившимися силами
пытался угодить по покойнице палкой, которой поправлял шторы, три раза
промахивался, на четвертый все же попадал, бился, орал, изо рта у него шла
натуральная пена, старый хрен словно с цепи сорвался…
Насколько они поняли из его истерических воплей, эта… (далее
следовал длиннющий ряд ругательств, иных молодые офицеры просто не понимали,
видимо, оттого, что к сорок пятому году они уже вышли из употребления по
причине старомодности) испортила жизнь всей фамилии, и не только ей. Из-за нее
некий неведомый «герр Герберт» так и не женился на своей нареченной, а бедный
лейтенант Шрекке-как-его-бишь проиграл казенные деньги не по беспутности, а как
раз из-за старухиных козней: из-за нее, никаких сомнений, случились несчастья с
бедным господином Как-то-там, и еще с… и с… а вот теперь она, сломав жизнь
герру гауптману и сведя в могилу его жену, добралась и до молодой хозяйки…
Брызгая слезами и соплями, старикан орал Павлюку, что это надо было сделать
гораздо раньше, сразу, как только старая ведьма приперлась на порог…
Павлюк, ни словечка не понимая, решил, видимо, что старик
его осуждает, и нацелился было сгрести его за шиворот, но Одессит хмуро сказал:
– Не тронь человека. Видишь, у него накипело. Раньше… Что ж
ты раньше-то молчал, мухомор долбанный?
И они, все четверо, ушли из холла – а старикашка, судя по
звукам и стукам, долго еще отводил душу…
Вот… А потом, как уже говорилось, поступили шифровки, и все
пришло в движение, в городишке оставался только тот самый батальон, что
ворвался в него первым, а все остальные лихорадочно грузились и уносились на
полной скорости: штаб дивизии, и связисты, и броневики, и авторемонтные
летучки…
И, разумеется, «виллис» с нашей четверкой. Они никогда
больше не вернулись в тот городок – с какой стати?
@@@
Одессит погиб в Праге в первой половине мая сорок пятого –
какая-то операция, о сути которой Капитан ни словечком не упомянул даже через
сорок лет. Студент, к удивлению многих, кто его знал, в том числе и Капитана, в
армии остался насовсем, когда Капитан с ним случайно пересекся осенью пятьдесят
девятого, все еще служил в той самой системе, будучи полковником.
Сам Капитан, так уж получилось, в системе не остался. После
войны, демобилизовавшись в ноябре сорок шестого, закончил сугубо технический
институт (правда, строил объекты чересчур специфические, о которых мы здесь
особо распространяться не будем).
Я о нем ничего не слышал лет пятнадцать, представления не
имею, жив он или нет. Мужик вообще-то был крепкий. В свое время он мне подарил
одну из фотографий Ютты – из прихваченного на память при отъезде семейного
альбома.
Ей тогда было лет четырнадцать. Симпатичная лялечка в
форменной майке «Гитлерюгенд». Вообще-то это не доказательство. Нет никаких
доказательств, что именно эту девочку звали Ютта, что именно с ней все это
произошло, что все это произошло на самом деле.
Вот только я прекрасно помню, какое у него было лицо, когда
он смотрел в прошлое, сквозь меня, сквозь все окружающее. Черт его знает,
конечно, но с такими лицами не травят байки.
Был у Гамлета друг Горацио, и однажды сказал ему Гамлет…
Лишь земля и небо…
Я, знаете, много размышлял над сутью Необыкновенного,
достаточно было времени, особенно на пенсии. И вот что я сформулировал, ни для
какой науки, разумеется, исключительно для себя… Необыкновенное – это
обязательно необъяснимое.
Постараюсь пояснить. Мне кажется, в категорию
«необыкновенного» чохом запихивают все, что попало. То, что, строго говоря,
необыкновенным вовсе не является. Вот возьмите рассказы про нечистую силу…
Нет, я не говорю, что верю в нечистую силу. И не
говорю, что не верю. Кто ее знает… Я сам не сталкивался. И не было надежных
источников, чьим сообщениям я мог бы безоговорочно доверять….
Тут дело в другом. Нечистую силу можно объяснить. Если она
существует, заранее известно, кто она такая – «нечистая сила».
Черти там, лешие, русалки, колдуны… Существует она на самом
деле или нет, или она – сказочный персонаж, в любом случае про нее заранее
известно: что она либо реальная нечисть, либо сказочный персонаж.
И с лохнесским чудовищем все обстоит точно так же. Если оно
есть, оно – какой-нибудь динозавр. Если его нет, оно – вранье. И динозавр, и
вранье, можно сказать, четко определимые категории. Четко объяснимые. И так
далее, что ни возьми…
Разве это необыкновенное? Про нечистую силу рассказывают
сотни лет, про «летающие тарелки» – поменьше, но тоже есть сотни свидетелей.
Сотни.
А настоящее Необычайное, по моему глубокому
убеждению, – это нечто, объяснения не имеющее вообще… Ни тени объяснения.
Я вам расскажу один случай, и вы, может, согласитесь…
Это было в сорок первом, поздней осенью, то ли в сентябре,
то ли начинался уже октябрь. Наш батальон вывели в лагерь… как бы выразиться
обтекаемее? В нескольких десятках километров, а то и побольше, примерно на
северо-восток от Москвы. В малонаселенные места. Если прикинуть, ближе
скорее к Ленинграду, чем к Москве…
Это были войска НКВД, конечно. Батальон войск НКВД. Я тогда
командовал ротой. Люди были молодец к молодцу – спецподбор, подготовочка,
особые нормы снабжения и вооружения. Нет, ничего общего с конвойными войсками.
Конвой есть конвой, а мы были – именно что войска. Знаете, сколько наших
сражалось под Москвой? Многие полки и дивизии. Это лысый кукурузник потом
повелел считать, будто столицу отстояли исключительно армейцы, а на самом-то
деле…
