Было несколько… серий, так, пожалуй, можно выразиться. Пять
или шесть. Всегда одно и то же: на разной высоте зажигаются более десяти огней,
медленно опускаются – такое впечатление, одни быстрее других, и каждый раз
разные – и гаснут примерно на определенной высоте.
Потом они погасли. Раздалось пять или шесть хлопков – вроде
бы над прогалиной, в воздухе. Это нисколько не походило ни на выстрелы, ни на
разрывы, ни на выхлопы автомобильных двигателей. Резкие, звонкие хлопки. Больше
всего походило на то, как если бы лопался огромный воздушный шарик. Хлоп! Хлоп!
Хлоп! Словно огромной иголкой протыкали воздушный шарик.
Через какое-то время в воздухе появились полосы. Такие
яркие, словно бы огненные, но не ослепляющие, бледно-золотистые. Знаете, как
бывает, когда в полной темноте крутишь зажженной папиросой? Получается круг.
Вот и здесь было почти то же самое – нерегулярные восьмерки, зигзаги,
устойчивые дуги. Если папироса будет диаметром с железнодорожную цистерну,
примерно такой след и получится…
Потом пропали и они. И прямо с земли стала подниматься
вертикальная ниточка света. Не луч прожектора, никоим образом – вот именно что ниточка
– тонюхонькая, пронзительно-синяя. Вытягивалась все выше, выше, выше… На высоте
нескольких десятков метров вдруг ее кончик разбух, расплылся тем же
пронзительно-синим шаром, шар разбухал, разбухал… Нет, не с чем было сравнивать
по масштабу.
И вдруг – дзззыыынннь… Словно оборвали огромную гитарную
струну. Ниточка погасла, и очень интересно погасла – снизу вверх, словно
втягивалась в шар, а там и шар исчез. Р-раз – и его уже нету…
Через несколько минут там, в середине, взлетела самая
обыкновенная сигнальная ракета, зеленая, и приставленный дал команду опустить
шашки, стоять вольно. Оцепление опять разомкнулось, и машины проехали мимо нас
в обратную сторону. Сколько приехало, столько и уехало – две «эмки» и пять бронеавтомобилей.
Ну, а потом… Потом как-то так стало ясно, что все напрочь окончилось.
Шашки велели сдать, их теперь швыряли в кузов просто так, навалом. Грузовик
уехал, за приставленными пришли две машины. А ближе к полуночи приехали
грузовики и за нами.
И – все. Вся история. Через неделю нас форменным образом разбросали
– по разным частям. Полное впечатление, что весь батальон по человечку
распределили по самым разным частям. Я больше года не видел никого из
сослуживцев, ни командиров, ни рядовых – только начиная с зимы сорок второго
начал иногда пересекаться то с одним, то с другим, бывают такие встречи на
войне…
Вот и вся история, понимаете? Прошло сорок лет, а я обо всем
этом знаю только то, что тогда видел сам… Вот вам натуральнейшее Необычайное… А
вы говорите – инопланетяне, черти…
Знали б вы, какое бешенство иногда подступает – хоть на
стену лезь. Из-за этой самой полной и законченной непонятности. Я все от
начала и до конца видел своими глазами – но как тогда ни черта не понимал, так
и теперь не понимаю ни хрена, что же мы тогда видели, несколько сотен человек.
Я вас умоляю, не надо скороспелых версий! Извините, но что
вам может вот так, смаху прийти в голову такого, чего бы мне не пришло за сорок
лет? Молчите, а? То-то…
Испытания нового оружия? Ну да, первое, что приходит в
голову. А где, простите, установка, агрегат, стрелялка или что оно там? Ну, вы
понимаете мою мысль… Где устройство? Прежде, до появления машин, там ничего
такого не имелось, ни на прогалине, ни в окрестностях – мы ж их облазили на сто
кругов, ручаться можно, не было там никаких подземных казематов, ничего
подобного. С собой привезли? В машине, в портфельчике, на коленях? Ох, не знаю…
Совершенно не могу поверить, чтобы в сорок первом имелся, пусть и
засекреченный, подобный компактный прибор, способный выделывать подобные
световые эффекты. Не тот уровень техники.
Ну да, ну конечно! Марсиане, ага! Инопланетяне.
Засекреченный отдел наркомата установил связь с инопланетянами, и прилетала та
самая пресловутая Стрелка…
Вот это уже больше похоже на версию. Только – похоже. Как
человек военный, не могу согласиться. Предположим, я встречаю эту самую
летающую тарелку, жду подвоха, а потому заранее подтягиваю к месту встречи
военную технику… Так вот, ничего похожего! Даже лейтенант, если он достаточно
опытный, поступит иначе: не потащит на ту прогалину пяток броневиков, где они в
самой точке приземления будут как на ладони, открытые любому инопланетному
обстрелу… Нет уж! Поставит в отдалении артиллерийские батареи, бронетехнику
если и пригонит, то опять-таки расположит на достаточном отдалении, чтобы при
нужде могла действовать не только огнем, но и маневром. Все это – задачка на
уровне командира взвода, если он кадровый, опытный. А эту операцию, надо
полагать, планировали ба-альшие генералы… Нет, и это не версия.
Зачем у нас отобрали огнестрельное оружие и выдали шашки? С
марсианами воевать? Не смешите! И зачем с шашками нужно было стоять именно в
такой позиции? И что это были за огни? И почему синяя ниточка тянулась с земли,
а огни, наоборот, спускались с неба?
Я и голову ломать больше не хочу. Я ее столько лет ломал,
надоело… Объяснений нет ни малейших.
А ведь они должны быть, мать их так! Должны! Кто-то знает
все до мельчайших подробностей, вот только кто? Каждая подробность, каждая
деталь, каждая сцена имеет свой глубокий смысл, тут и сомневаться нечего. Вот
только – какой? Что это вообще было такое? Ни малейшего объяснения…
Понимаете теперь, что такое настоящее Необыкновенное? Вот
именно так оно и выглядит.
И самое поганое, что все это – было. Именно так, как я вам
рассказал… В точности.
Вот что это было? И знает же кто-то…
Хотите, доктор, подвезу?
Случилось это в октябре сорок первого – мы тогда все еще
отступали.
Я тогда была в звании военврача третьего ранга. Это означало
одну шпалу на петлицах и соответствовало званию армейского капитана. Система
такая продержалась до сорок третьего, когда ввели погоны, и мы стали
именоваться иначе: капитан медицинской службы, майор… и так далее. Только
погоны у медиков были поуже, чем у остальных. Но это, наверное, неинтересно?
Порядок тогда был такой, что командиры должны были дежурить
на КП дивизии. Уже не помню, что было написано насчет этого в уставах, но это
наверняка тоже неинтересно. Я просто хочу пояснить, почему оказалась в тот день
на КП дивизии – дежурила в свой черед.
Отдежурив, возвращалась в медсанбат примерно в час дня. От
КП до медсанбата, до окраины деревни, было километров пять с небольшим, дорога
одна, не петляла, так что при всем желании заблудиться невозможно. Справа
тянулось редколесье, слева – болото. Стоял октябрь, я уже говорила, но погода
выдалась теплая, ясная. Я специально подчеркиваю: все произошло в час дня,
при ясном небе. Это мне до сих пор… ну, не то чтобы не дает покоя, но кажется
каким-то неправильным. Мне всегда казалось: уж если такое бывает на самом деле,
то они… ну, эти… Словом, им как бы полагается появляться после полуночи, в
сумерках, об этом столько написано… Так вроде бы полагается?
