Так вот, был у него один-единственный пунктик – лошади. Ему,
изволите ли видеть, еще в раннем детстве цыганка нагадала, что убьется он
однажды на коне. И осложнялось дело тем, что цыганка была не какая-то там
приблудная шарлатанка, из тех, что мелькнула один раз и пропала напрочь, а вместе
с ней, как потом оказалось – и все, что плохо лежало. Цыганка эта, Витька
подробно рассказывал, жила оседло у них в городке, один их цыганский Аллах
ведает, почему. Долго жила, он ее помнил с тех самых пор, как помнил себя. И,
что характерно, уточнял он – все, что она людям предсказывала, рано или поздно
сбывалось.
Так что родители его к такому предсказанию отнеслись очень
даже серьезно. И наставляли его держаться от лошадей как можно дальше. Он
и сам понемногу втянулся в эти неписаные регламенты. Настолько, что десятой
дорогой обходил нашу клячу из БАО
[9]
– на ней возили бочку с
водой. Кляча была старая, плелась едва-едва, и, если кого-то куснула или
лягнула, то задолго до исторического материализма. Но Витька ее все равно
обходил. Мало того, он даже однажды не стал спать в комнате, в немецком доме,
потому что там на стене висела огромная картина со скаковым жеребцом.
Это у него был не заскок – скорее уж жизненная последовательность.
Сам для себя установил жизненные правила. Мы ему говорили по поводу той
картины: нельзя же доводить все до абсурда. Мол, если боишься, что картина тебе
ночью свалится на голову и пришибет к чертовой матери, исполнив таким обходным путем
цыганкино пророчество, то ложись ты попросту у другой стены…
Он нам на это ответил, в общем, резонно. Он был парень
начитанный, пересказал кое-что… Истории из старых времен.
Понимаете, такие пророчества, предсказания черные иногда
сбываются не буквально. А с хитрыми оговорками, именно тем самым обходным
путем. Витька сам где-то читал про одного парнишку, юного королевского пажа,
которому в старые времена предсказали, что умрет он окруженный королевской
роскошью. Ну, его родители сразу успокоились: по всему выходило, что проживет
он жизнь долгую, состояние себе сколотит, карьеру сделает – иначе почему
помирать ему посреди королевской роскоши? А вышло совершенно по-другому:
буквально через пару недель после предсказания поехал куда-то король торжественным
шествием, и с ним, естественно, паж – по долгу службы. Лошадь его сбросила и
ненароком заехала копытом в висок. Так он и умер в одночасье – в юном возрасте,
на земле, в пыли, под копытами. Но, все правильно, окруженный королевской
роскошью, посреди блестящего кортежа…
Улавливаете? Вот эту тонкость Витька знал и прекрасно
учитывал во всех жизненных обстоятельствах.
А вот ведь не уйдешь от судьбы!
Получили мы однажды небольшую партию истребителей –
американских, но поставленных из союзной Англии. Они там у себя
перевооружались, и, как говорится – на тебе, боже, что самому негоже… Нет,
машины были, в принципе, очень даже неплохие. Только вооружение подкачало –
всего-навсего три пулемета. Калибр, правда, не винтовочный – двенадцать и семь.
Но против «мессера» это не пляшет – учитывая, что у «мессера» две
двадцатимиллиметровые пушки.
Ну, облетали. Отправились на выполнение боевого задания.
Витька был ведущим в своей паре. «Мессера» на нас вывалились
из облаков, четыре пары. Ну, нас было хотя и поменьше, всего шесть, но народ
летел опытный, умевший крутить финты…
До сих пор это перед глазами… Витька лопухнулся так, как
способен исключительно зеленый новичок. Для летчика-истребителя с его стажем и
опытом все это было предельно странно. Сделал самое худшее, то, чего делать
категорически не следовало…
Ему нужно было уйти в сторону с потерей высоты, крутануть
пилотаж – а он, как сопляк, начал круто набирать высоту, подставил немцу брюхо…
Как сопляк, понимаете! Словно умом тронулся на миг. Ну, «мессер», не будь
дурак, ему в брюхо и врезал из всего бортового… Витькин истребитель даже не
рассыпался – разбрызгался в воздухе. Тут уже не выпрыгнешь, потому что прыгать
некому…
Каждый может думать, что ему хочется, но мы потом, на земле,
когда подвели кое-какие итоги, были уверены, что – сбылось. Цыганки – они,
знаете ли…
В чем тут штука? Истребитель этот, на каких мы тогда летели,
сначала назывался в Соединенных Штатах «Норт америкэн пэ-пятьдесят один». Но
англичане, коим его поставляли в массовом порядке, назвали самолет «Мустангом».
Именно эту модель. Название попало во все официальные бумаги. Вам объяснять,
кто такой мустанг? Не нужно? Вот то-то. Такие дела… Ведь, если подходить строго
формально – на коне Витька убился. На мустанге… А что на железном, а не на
живом – так насчет того, что конь должен быть непременно живым, цыганка ведь не
уточняла…
Одним словом, лучше уж жить без всяких гаданий и
предсказаний. Так оно спокойнее…
Как меня водили
Не зря говорят, что Западная Украина – поганый край. И дело
тут отнюдь не в бандеровцах. У меня было случай почище. Куда там бандерам…
Я тогда был механиком-водителем на самоходке. Стояли мы в
одном глухом уголке, местность вокруг была исключительно красивая –
возвышенности живописные, леса, зеленеет все…
Тогда была передышка. Стояли мы там уже пару дней, не
наблюдая поблизости ни немцев, ни бандер, маленько расслабились. А впрочем,
история такая, что и бдительность не помогла бы…
Сижу я в траве и перебираю инструмент – предстояла кое-какая
мелкая профилактика. Остальные подремывают по ту сторону самоходки, у ближайших
машин тоже никакого шевеления, солнышко светит, теплынь, такие, в общем, тишина
и благолепие…
И тут подходит не кто-нибудь, не с ветки незнакомец
спрыгнувши – Ванька Масягин собственной персоной, заряжающий из нашего же
взвода, можно сказать, приятель и корешок. Доподлинный, по всем приметам,
Ванька – лицо его, комбинезон его, даже трофейный фрицевский кинжал с черной
ручкой на поясе висит, как всегда, и кобура на немецкий манер, слева и впереди
прицеплена.
И говорит мне:
– Вставай, Сережа, пошли!
Я встаю – и чапаю за ним, как дурак, отчего-то не задавши ни
единого вопроса. Иду себе и иду, знай ноги переставляю. Идем мы куда-то, идем,
идем…
Не знаю, что на меня нашло, только я вдруг себя почувствовал
чуточку посвободнее. Словно бы освободился от этой дурацкой нерассуждающей
покорности, мне, в общем-то, не свойственной. Приостановился и спрашиваю:
– Вань, а Вань! А куда мы идем?
И тут, не поверите… Только я это спросил – Ваньки не стало.
Пропал куда-то, в воздухе растаял. Вот только что был тут, шагал передо мной,
как заведенный – и растаял…
Жутковато мне стало. Точно знаю, что не сон. Что Ванька
только что шагал передо мной, вел куда-то. И не мог он никуда спрятаться,
никуда убежать. Пропал с глаз мигом, как будто повернули выключатель, и
никакого Ваньки не стало…
