Унылая ситуация.
Человечка начинает корежить: ребята, да вы что, да я…
Лежать, орут два десятка глоток. Лежать, тварь! Лежать,
морда, с-сука позорная! Лежать, выродок! Пока участковый из деревни доберется,
мы тебя сами порвем… при попытке к бегству! Какого парня порешил, гнида!
Мужики?! Да вы что?! Да нешто я…
Ты, падло, ты, волк позорный! Ты Володьку, козел, тварь,
вчера вечером ножичком под сердце саданул! Вон он, Володенька, друг наш милый,
под брезентом бездыханным покоится! И за участковым уже послано в деревню,
и ножик твой – вот он, и светит тебе, надо полагать, голимая вышка. А ты чего
же, гад, хотел от жизни и прокурора после таких фокусов, путевку в Сочи и
блондинку в койку? Сука, какого парня замочил… Не доведем до властей, сами
порвем…
Вот это был страх, судари и сударыни! Всем страхам страх.
Стра-ах… Дай вам бог, хорошие мои, в жизни не видеть физиономии, сведенной
этаким вот страхом…
Злая, кончено, была шуточка, жестокая, но очень уж этот
организм всех достал. Ну, мы ж не звери, мы его в таком состоянии держали пару
минут, не более, чтобы не рехнулся и не помер от разрыва сердца…
По размышлении, этот сморчок должен был нам быть только благодарным.
За ту нечеловеческую радость, что ему довелось испытать, когда ему показали,
что нет под брезентом никакого трупа, а лежат там только свернутые фуфайки, и
пустые сапоги к ним прилажены. Вот это было счастье, радость… Ни убийства, ни
грядущей стенки!!!
Это – о настоящем страхе. А невидимая машина, от которой не
было никакого вреда, кроме шума и загадочности… Эка невидаль!
Быль о бабуле
Произошло это в тех же местах, но пару недель спустя.
Я сейчас уже не помню, зачем мы отправились в деревню втроем.
Что не за водкой, это точно – деньки стояли погожие, рабочие, и за неделю мы,
сдельщики, заколачивали больше, чем молодой специалист с дипломом получал
жалованья в месяц. Какая тут водка?!
Солнышко, ясное небо, тишина, благодать, птички чирикают,
белки шебуршат, ручеек журчит, из-за сосны соболь выглянул, в него шишкой
запулили, он и спрятался… Белый день, нынче весело шагать по просторам… Трезвые
все трое, и давненько уж, веселые и бодрые…
Дорога, по которой мы шли, одна из вышеупомянутых двух
дорог, что соединяли лагерь с деревней, была несколько своеобразной, не похожей
на вторую. В свое время ее пробили тяжелыми бульдозерами к выработанному ныне и
заброшенному золотому прииску – пробили посреди глухой тайги, поскольку в
давние суровые годы затрат считать было не принято. Державе нужно золото, и
точка…
И потому дорога имела такой вид: шириной метра четыре, не
более, по обе стороны – крутые обрывы высотой метра в полтора, практически
отвесные, а уж над обрывчиками – тайга. Чувствовалось, раньше здесь была
узенькая тропинка, а потом ее как следует расширили и углубили, так что
получилось нечто вроде канавы. Чтобы влезть по этим обрывчикам наверх, к
деревьям, даже нестарому, сильному и ловкому человеку пришлось бы чуточку
потрудиться, проявив чудеса акробатики. Представьте себе эту канаву, эти
обрывчики со свисающими корневищами как можно детальнее…
Ну, в общем, мы встретили старушонку. Самую обыкновенную,
явно деревенскую – откуда же ей еще взяться? «Здорово, бабуль!» «Здравствуйте,
сынки!» «За ягодами, бабуль?» «В деревню, сыночки?» Вот и весь разговор, а чего
тут рассусоливать? Вот если б это была деваха в платьице, мы б задержались, а
так… Довольно быстро, после обмена еще парочкой вежливых фраз, бабка пошла себе
дальше, от деревни, а мы, соответственно, в деревню.
Я уже не помню, что мы забыли в лагере – но что-то забыли, и
нужно было вернуться. Кажется, не все письма, что должны были отправить,
захватили с собой. В общем, мы очень быстро решили вернуться. Через…
Примерно через столько времени, сколько нужно, чтобы докурить сигарету «Прима»
почти «до фабрики». Минута, две, три? Уж не более трех минут.
Возвращаемся, идем назад…
Нету бабки! Нету. Нету бабки на дороге-канаве. Нету на
дороге никакой бабки. Ясно вам? Нет бабки, не-ту-ти! А ведь она должна на
дороге быть! Давно мы, три здоровых молодых балбеса, должны были ее догнать,
вот и лагерь показался… нету бабки! Нигде нету!
Это сейчас, через двадцать шесть лет, мне уже не страшно. А
тогда страшно было всем. Стоят три трезвых, здоровых, но уже не бодрых и не
веселых молодца, переглядываются молча, и по спинам, знаете ли, холодочек…
Потому что нету бабки. Неведомо куда пропала с дороги. Прикажете поверить, что
наша бабуля одним лихим прыжком, не хуже десантника, взлетела на обрывчик
высотой самое малое в полтора метра, ухватилась за свисавшие корни и пропала в
тайге? Это после того, как мы видели, какая она старая? Как плетется?
Ни тогда, ни теперь в это насквозь материалистическое
объяснение не верилось. Никак не под силу было старушонке вскарабкаться на тот
обрывчик. Не могла она этого сделать, ни за что не могла!
Нету бабки. Белый день, птички щебечут, белки шмыгают, ручей
журчит, а по спине – холодок…
А на вид бабка была самая обыкновенная. Ничего
удивительного, это только в фильмах вроде «Вия» у таких бабуль нос крючком,
глаза как плошки. В обыденности вид у таких вот бабуль насквозь обыкновенный. И
глаза частенько – добрые-добрые…
Мы ни тогда, ни потом об этом случае не говорили ни со
своими, ни с деревенскими. А зачем? Что, собственно, произошло? Бабуля шла по
дороге, а потом ее не стало. И все. Нам она, в конце концов, ничегошеньки не
сделала, как и мы ей. Ну, исчезла совершенно необъяснимо… Значит, так ей было
надо.
Бывает… А что тут еще скажешь?
Быль о непрошеных гостях
Эта история случилась годом спустя, летом 1978-го. Мы тогда
приехали в вымирающую деревеньку: два десятка домов, вытянувшихся вдоль озера,
полтора тракториста, два с половиной механизатора, полдюжины стариков и старух,
половина домов уже необитаема… Тогда это называлось: «неперспективная деревня».
Было этакое модное поветрие: «укрупнять», изволите ли видеть, сельские
населенные пункты, свозить народ на жительство в «перспективные» деревни,
наплевав при этом на неперспективные. Обернулась эта затея для сибирской
деревни новыми бедами, а придумала все госпожа Заславская. Ну да, гвардеец
перестройки. Только тогда она была еще не госпожой, а специалистом по сельскому
хозяйству при ЦК КПСС. Ну и насоветовала, сучара драная…
В общем, именно эта деревушка описана в третьей части романа
«Волчья стая», если кому интересно – не только деревушка, но и вся наша
тогдашняя бригада вкупе с автором этих строк. Единственное (зато
принципиальнейшее) отличие в том, что в реальности никакого клада мы не
находили, а потому, как легко догадаться, вовсе не перерезали и не перестреляли
друг друга. Кто и помер впоследствии – исключительно от водки.
Ладно, не будем растекаться мыслию по кедру…
