— «Бдения», — закончила Мэдж.
— И увидите — народ к вам повалит! Каждое воскресенье будет не протолкнуться. И деньги потекут рекой! И громкоговоритель установим на крыше — будет на весь город вещать: «Лучшие пончики и кофе в городе!», «Приходите с нами поболтать!», «Каждый вечер — лотерея! Большие выигрыши!». — Не услышав восторгов в ответ, Уазо пожала плечами. — Говорю же вам, сделайте, как советую!
Сайрус усмехнулся. Конечно, он просил совета в небесном департаменте, но не такого же!
Сайрус направился на кухню, стараясь не уронить сидящую на плече Милли и бормоча про себя молитву. При свете дня из большого кухонного окна была видна заводь и большая лужайка с бронзовой скульптурной группой, изображавшей танцующих женщин с развевающимися косами, — даром прежнего хозяина дома. Со скульптурой было связано множество историй, и никто не решался ее убрать. В этот вечер статуи были «украшены» очками-крабами с нарисованными на них жутковатыми голубыми глазами Автором этой выходки был Озэр Дюпре, который полдня работал смотрителем и сторожем у Сайруса и Хоумера Тревора. Шутником Озэра назвать было никак нельзя, но уж очень ему хотелось досадить своей супруге, Лил, которая вела у Спайка хозяйство.
Сайрус достал бутылку и вынул пробку, не снимая Милли с плеча, а Мэдж принесла стаканы.
Все трое расположились за большим дубовым столом, стоящим у окна кухни, Сайрус разлил вино, а Уазо с удовлетворением причмокнула. Сделали по глотку, и прежде, чем поднять стаканы во второй раз, Уазо сказала: «За тех, кого нет с нами!»
Сайрус осторожно снял Милли с плеча и посадил на колено, где она тут же свернулась в пушистый меховой клубок.
— Почему вы молитесь за отсутствующих? — спросил он.
— Я не молюсь. Я выпила за них. Я не хотела приходить сюда — но у меня есть долг перед теми, кого я люблю. И я вам доверяю. — Уазо перешла на шепот. Она тряхнула своими роскошными черными вьющимися волосами, и Сайрус подумал, что, несмотря на эпатаж и порой шокирующее поведение, Уазо была очаровательной женщиной.
Мэдж отставила стакан в сторону и встала.
— Я должна еще кое-что сделать, прежде чем поеду домой в Роузбэнк.
— Ты не должна. И дом твой здесь, — ответила Уазо, — Роузбэнк — это место, где ты хранишь свои вещи и спишь. Грустно — такая красивая женщина связала себя тем, чего быть не может. Может быть, кто-то, если он настоящий мужчина, разбудит наконец твои чувства, заставит тебя сказать о них и сделает, наконец, то, чего он давно хотел.
Не глядя на женщин, Сайрус вертел в руках свой стакан с вином. Если бы здесь не было Мэдж, он бы одернул Уазо, которая давно вышла за допустимые рамки. Но Мэдж сидела рядом, и ему не хотелось огорчать ее еще больше.
— Мэдж, не уходи, пожалуйста. — Тон Уазо был мягким и просительным. — Мне много чего надо сказать, и мне нужна помощь женщины. По правде сказать — мне нужен переводчик — боюсь, Сайрус не поймет меня.
Мэдж опустилась на стул и сидела не поднимая глаз. Краска стыда до сих пор не сошла с ее лица, и румянец делал женщину еще красивей. Она была красива, но даже се лучший друг не подозревал о том, насколько уникален се внутренний мир. И доступа туда у него не было.
— Я страшно боюсь, — продолжала Уазо, — Лил здесь нет?
Уазо оглядела старомодную кухню с таким подозрением, будто Лил Дюпре могла прятаться в одном из больших громоздких белых буфетов.
— Ее нет, — ответил Сайрус, — она никогда не бывает здесь по вечерам.
— Вот и хорошо, — Уазо провела по лбу тыльной стороной ладони, — ненавижу сплетни, вы знаете.
Сайрус и Мэдж вздохнули в унисон.
Уазо провела стаканом по столу, сделала несколько глотков и облизала губы.
— В городе что-то неладно. И это не одна беда… это нечто большее.
Сайрус откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы. Милли сидела у него на коленях не шелохнувшись.
— Если вы думаете, что я могу чем-то помочь, скажите. Вы знаете, я сделаю что возможно.
— Сайрус, мне нелегко было к вам прийти, — ответила Уазо, — и я бы ни за что не пришла, если бы не эти Треворы. И потом, Энни. Нужно решить, что можно сделать для нее. Если не повезет, с этой женщиной случится беда. Все из-за этих братьев Сэведж. Особенно из-за Макса. А те, кому надо следить за нашей безопасностью, — они погрязли в своих проблемах. Так всегда бывает — у человека проблемы — он только о них и думает — ему и дела нет до других. — Уазо покачала головой. — Вопрос в том, кто первый на очереди — кто первым выйдет из игры, это тяжелый груз, скажу я вам.
Мэдж отвернулась к окну и отрешенно смотрела в пустоту. Если бы Сайрус осмелился, он бы взял ее за руку. Они находились так близко — и были так далеки. Много раз он просил Мэдж начать свою жизнь, выйти замуж, завести детей, но она всегда настаивала на том, что ее выбор тоже сделан — она хочет быть рядом с ним. Пусть она получит только ту малость, которую он может ей дать, — она готова и на это. И Сайрус, принявший целибат, но нежно любящий Мэдж, продолжал свою ежедневную битву с самим собой.
— Ты говорила о тех, кого нет, кажется, я догадываюсь о ком, — сказала Мэдж.
— Ты, может быть, права. Сначала о других. Не хочу никому причинить зла — но будет лучше, если особа, которая проводит здесь много времени, не повторит того, о чем вы уже слышали.
Сайрус поднял Милли и передал ее Мэдж.
— Уазо, если вам нечего сказать — не говорите ничего. — Сайрус устал от всей этой чепухи и уже был готов напомнить гостье, что его рабочий день закончился.
— Я все сказала, что могла. Но вы можете сделать еще большую ошибку, если подумаете, что это все — чепуха, — ответила Уазо, как будто читая его мысли. — Если ничего не сделать — скоро вы снова об этом услышите — но не от меня. Эти ослы, Треворы, делают из себя круглых идиотов, но если они не образумятся — из-за них пострадает много других людей. И очень скоро.
— Уазо, вы не говорите, в чем проблема, но хотите, чтобы я что-то сделал. — Сайрус терял терпение, а напряженное лицо Мэдж только усиливало его раздражение.
— Вам нужно поговорить с Хоумером и Спайком. Только по отдельности, не вместе. Скажите, что вы знаете, кто сказал Хоумеру эту ложь про него и Спайка. Скажите, что это глупость, пусть они выбросят это из головы. Я не хочу, чтобы Вивиан страдала, особенно сейчас, когда ждет ребенка. Она сейчас в порядке, только очень волнуется. Вам они поверят, а мне — нет, вот что я скажу. — Уазо скрестила руки на груди.
Зазвонил телефон, и Мэдж сняла трубку.
— Дом священника, — сказала она, — хорошо, я передам ему, что вы ждете его завтра утром. Спокойной ночи, Спайк.
Уазо напрасно ждала, что Мэдж объяснит, зачем Спайк вызывает священника. Мэдж и Сайрус обменялись понимающими взглядами.
— Спасибо, Мэдж, я буду завтра у него. — Сайрус не стал даже уточнять, в котором часу ему надо быть у Спайка — Уазо, не думаю, что смогу поговорить со Спайком и Хоумером. Даже если бы я знал, в чем дело, а я пока ничего не понимаю, я не стал бы вмешиваться.
