— Завтра его нельзя было поискать? При свете дня? А сейчас спокойно лечь спать? — Макс поставил фонарь на землю. — Хорошо, давай переведем дух и постоим немного.
Энн глубоко вздохнула, но раздражение не проходило. Ей трудно было винить Макса в том, что он не в восторге от этой прогулки по следам ее сновидений. Она была не права и от этого злилась на него еще больше.
Если бы она ошиблась! И ее предчувствия — теперь Энн использовала это слово для обозначения своих ночных кошмаров — оказались бы просто бредом, она была бы счастлива.
— Тут прошла добрая сотня добровольцев, когда искали Мишель, и перепахали каждый дюйм! — заметил Макс.
— Я знаю — но моего фонаря никто не нашел.
— О господи, и где ты собираешься его искать?
— Есть только одно место. Я думала, ты догадался. — Энн указала в сторону заросшего лесом участка по соседству. — Там я его обронила, в ту ночь, когда ты напугал меня чуть не до инфаркта.
— Ну конечно, соседний участок. Я и забыл, что ты там прогуливалась. Хорошо, а почему мы торчим здесь?
— Потому что пробраться туда можно только с твоего участка, с других сторон такие заросли, что понадобится мачете, чтобы прорубать путь. Скажи, почему тело Ли увезли на дополнительные проверки?
— Что?
Свет фонаря упал на лицо Макса, и Энн увидела, как оно напряглось.
— Я говорю о Ли. После вскрытия Реб сказала, что нужны дополнительные анализы, которые нельзя сделать у нас.
— Не думай об этом!
— Я не могу не думать! А если ты не скажешь, мне придется строить догадки — будет только хуже.
— Плохая идея, — ответил Макс и, тяжело вздохнув, присел на корточки. — В нашем заключении мы с Реб отметили, что на шее Ли остался след — возможно, от укола. Но нам нужно было подтверждение. Почти наверняка убийца завернул ее во что-то, возможно в покрывало с надувного матраса, прежде чем она умерла. Волокна на теле такие же, как волокна покрывала.
— Но ведь ее нашли лежащей на животе… — заметила Энн.
— И она не лежала на матрасе, такое впечатление, будто ее тащили. Подумай, прежде чем скажешь что-нибудь. Мы почти уверены, что в какой-то момент ее завернули в покрывало.
— Откуда вы это знаете?
— Убийца был недостаточно аккуратен. Вероятно, мы спугнули его, когда позвонили в дверь. Он не хотел оставлять ее в таком виде — надеялся, что смерть сочтут ненасильственной. Ему это почти удалось. Но на коже остались два следа от скотча, которым он пользовался. На левом плече и на левой икре.
— На плече, — повторила Энн, тяжело вздохнув. Она боялась, что кошмар опять вернется.
— Любопытно то, что он добивался воздушной эмболии — он ввел в яремную вену газ или воздух. Это может сработать — такой укол может оказаться смертельным, — но может и не сработать. На этот раз сработало — убийца мог уйти от ответственности, если бы не остатки скотча. Я думаю, он собирался унести тело. Следователь сказал, что этот человек бежал через окно. Сейчас тело в лаборатории ФБР, и они скоро пришлют свое заключение. Пока никаких ядов в теле не обнаружено.
— У Лил тоже были следы на шее, — напомнила Энн. Ей становилось все хуже с каждой минутой. — Ты думаешь…
— Да, хотя окончательные выводы делать рано. Я думаю, тот, кто напал на Лил, сделал ей укол — но либо промахнулся и не попал в вену, либо укол не сработал.
Энн почувствовала, как лицо покрывается холодным липким потом. Она глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.
— Мы можем начать прямо сейчас, ну, пожалуйста, — взмолилась Энн. Что она надеялась найти? Яму, скрытую под ветками и травой? Но ведь тело Ли не могло находиться одновременно в двух местах. — Ты был бы рад, если бы я проявила малодушие и отправилась домой, — но если я так сделаю, покоя мне не будет. Я должна найти ответы на все вопросы.
Макс поднял фонарь и взял Энн за руку.
— Пойдем, чем скорее мы покончим с этим, тем лучше. Не сердись на меня. Ты знаешь, характер у меня не очень… И потом, есть еще причины для волнения, — сказал Макс.
Если Энн спросит какие, он, конечно, ей расскажет. А не спросить она не могла.
— Что тебя беспокоит? То, о чем я знаю, или есть что-то еще?
— Я не могу найти Роджера. Уже сутки от него никаких известий. Он не отвечает на звонки. Такого раньше никогда не случалось.
— Прости, я не знала. Мы немедленно возвращаемся в Туссэн.
— Я же сам тебе ничего не сказал. Скоро вернется Келли, он позвонит, как только Роджер объявится… А он объявится.
Макс достал телефон и переключил его на режим вибрации.
— Меньше всего нам надо, чтобы телефон зазвонил на всю округу.
Макс ускорил шаг, они уже почти бежали. И в это время зазвонил телефон Энн. Она чуть не подпрыгнула от испуга.
— Да… — сказала она, прижав трубку к уху, — ошиблись номером. Хотела бы я знать, кому пришло в голову звонить в такой поздний час.
— Год жизни потерял из-за этого звонка, — вздохнул Макс.
Но тут завибрировал его телефон.
— Вот это да! — Макс сдвинул крышку телефона. — Да, я слушаю.
Из трубки раздался голос Роджера.
— Роджер, где ты? — Макс с облегчением вздохнул и крепко сжал руку Энн.
— Сначала скажи, где ты сам.
— Я тебя спросил…
— Макс, не сейчас. Энни с тобой?
— Да, мы на моем участке. Энн потеряла фонарь, и мы его ищем.
— Ночью? — спросил Роджер после продолжительного молчания. — Хорошо, не важно. Сделай кое-что для меня.
— Все, что надо. Как и всегда, — ответил Макс.
— Оставайся там, где ты сейчас. Не уходи никуда, я тебя найду. Просто не двигайся с места. У меня проблемы. И мне нужны вы с Энн. Если она тебе дорога, конечно.
— Да что случилось, ты можешь сказать?
— Я кое-что нашел. Ты не поверишь. Я и сам не могу в это поверить. Это ужасно. Прошу, никуда не уходи и не звони ни Спайку, ни Гаю.
Связь прервалась, и Макс тихо выругался.
— Звонил Роджер. Просил нас дождаться его здесь.
— Слава богу. Я рада, что он нашелся.
— Конечно, — ответил Макс. Он, безусловно, был рад тому, что Роджер объявился, но то, что он сказал, и тон, которым это было сказано, вызывали тревогу.
— Не знаю, сколько времени ему понадобится, чтобы добраться сюда. Давай искать дальше, — предложил Макс. Сейчас он был готов делать что угодно, лишь бы не думать о том, что сказал ему Роджер.
Энн втянула носом воздух и посмотрела по сторонам. На фоне светлеющего неба над лесом поднимался еле видный дымок.
— Туристы? — Макс проследил за ее взглядом. — Они могут нам помешать. Да и костры разводить здесь запрещено — древесина слишком сухая.
