— Превосходно. Сигнализация в доме на Ройал-стрит есть?
Селина вздрогнула от неожиданности и подняла на него глаза.
— Нет… Эрролу не приходило в голову ее поставить.
— Я завтра же все устрою. А пока ее будут устанавливать, поживи у родителей.
— Лучше этого не делать. Моя мама… Одним словом, я остаюсь.
— Ну что ж, как угодно. Тебе виднее… — проговорил Джек, хотя в глубине души очень не хотел, чтобы она оставалась в том доме совсем одна. У Антуана была своя квартира во Французском квартале. — Но имей в виду, днем там постоянно будут шнырять полицейские. Они еще не закончили с домом.
— Знаю. Мне они не помешают. Джек решил больше не настаивать.
— Ладно. Но если ты поймешь, что сглупила, не сиди там только из… упрямства.
Она насмешливо фыркнула:
— Слушай, а как Эррол проводил свое свободное время?
— Никак. В церковь ходил.
Джек едва не выронил из руки бокал.
— Что-что?
— В церковь. Он был очень религиозен. Ходил туда несколько раз в неделю и на выходных. Он почти не рассказывал мне об этом, лишь время от времени напоминал, что мне нелишне было бы позаботиться о своей душе… ну и так далее в том же духе.
Если бы она сказала ему, что Эррол в свободное от работы время принимал участие в подпольных борцовских поединках без правил, Джек и то поразился бы меньше.
— Что, неужели ты ничего об этом не знал? — искренне удивилась Селина. — А он никогда не рассказывал?
Джек медленно покачал головой:
— Никогда. Я и не подозревал…
— Ну что ж… каждому свое. Если это помогало ему обрести душевный покой, я рада. Уж что-что, а дефицит такого покоя он испытывал на протяжении целого ряда лет.
Селина расправила на себе юбку.
От внимания Джека не ускользнуло это движение, и он вновь смутился. У нее были прелестные ножки… Ему даже на секунду показалось, что она нарочно качнула своей туфелькой, чтобы подразнить его. Но потом он понял, что ошибся: просто сексуальность и чувственность органично проявлялись в ней помимо ее воли.
Селина перехватила его взгляд, опустила глаза и вновь расправила складки юбки.
— У тебя есть еще что-нибудь ко мне на сегодня? — спросил он сурово.
— Скажи, Эррол платил тебе наличными? За дом? Джек удивился:
— За дом? Нет, с чего ты взяла? Просто деньги автоматически переводились с его счета на мой.
— С его личного счета?
— Разумеется, а в чем дело?
— Да нет… просто… Сегодня мне пришлось оплатить кое-какие счета, — ответила она. — Я просмотрела все и оплатила неотложные.
— Ты сама подписываешь чеки? Она покачала головой.
— Нет, я плачу своими, а потом Эррол возвращает… то есть возвращал мне деньги.
— Теперь я сам буду платить. До тех пор, пока не переведу счет на твое имя. Тогда ты сможешь сама подписывать чеки. Договорились?
— М-м… да, спасибо. — Она раскрыла сумочку и достала оттуда чековую книжку. — Вот взгляни, какая сложилась ситуация. — Она передала ему книжку. — Это счет фонда.
Джек бегло просмотрел, но ничего особенного не заметил.
— Ах да… — Она вновь полезла в сумочку. — Вот еще. Последнее.
Он проглядел несколько листков, заполненных чековыми номерами и суммами, и нахмурился.
— Ничего себе… — пробормотал он.
— Вот именно. Как ты думаешь, что это значит?
— На счет приходят большие деньги, но еще большие с него уходят. Неувязочка…
Селина поднялась со своего места и, подойдя к Джеку, наклонилась.
— Видишь вот эту запись? И вот эту? Это ведь не выплаты за дом?
— Нет, я же сказал, что перевод тех средств происходит не через счет фонда.
— Правильно, а эти деньги пошли на обналичивание. — Она ткнула пальцем в одну из записей. — Я всегда сама смотрю финансовые бумаги и могу утверждать, что раньше ничего подобного не было.
— Это Эррол.
— Да, видимо. И он хотел все вновь привести в соответствие, прежде чем я обнаружу эту нестыковку. Но не успел…
Джек пожал плечами. — Ну…
— Я чего только не передумала, но так и не смогла определить, куда пошли эти деньги. И потом, мы для деловых нужд никогда не обналичиваем средства.
Джек поднял на нее глаза, окинул взглядом все ее лицо, затем наткнулся на линию ее рта… и поспешил отвести взгляд.
— Раньше точно ничего подобного не было?
— Я перепроверила ведомости за несколько последних лет. Ничего подобного, если не считать нескольких сотен обналиченных долларов на мелкие расходы.
— То есть что получается? Эрролу нужны были наличные, на личном счету денег не хватало, поэтому он снял их со счета фирмы. И что ты думаешь? Какие у тебя предположения, догадки? Как это можно объяснить?
— Ему потребовалось что-то выкупить, и он думал покончить с этим и восстановить баланс раньше, чем я что-нибудь заподозрю. Всю черную работу с финансовыми документами вела я, но распорядителем средств, конечно, являлся он. Он, и только он, имел право подписывать чеки… ну, ты еще, правда… — Она сделала паузу, словно собираясь с мыслями, а потом вдруг сказала горячо: — Эррол был честным человеком, ты же его знаешь!
— Да…
В прихожей зазвонил телефон, и по коридору протопала Тилли. Селина удивленно взглянула на Джека.
— Экономка, — объяснил он. — Присматривает за нами с Амелией, утирает нам носы.
Дверь в кабинет приоткрылась, и в щели появилось красноватое лицо Тилли с седыми кудряшками.
— И что за вечер сегодня? Столько шуму! Девочка не может заснуть, мистер Шарбоннэ!
— Да, ты права, Тилли. Это мне звонят?
— А кому же еще? Неужели мне? В такой-то час? Посреди ночи?
— Не преувеличивай, Тилли, еще вечер.
Джек извинился перед Селиной и вышел в коридор к телефону.
— Джек Шарбоннэ слушает.
Звонил детектив О'Лири. Он говорил быстро и лаконично. И Джек даже пропустил момент, когда детектив выговорился и, попрощавшись, положил трубку. С минуту он еще молча прислушивался к гудкам, потом вспомнил о Селине и, положив трубку, вернулся в кабинет.
— Что там? — спросила она, сделав шаг к нему навстречу.
Джек невольно взял ее за руки и привлек к себе. Он зажмурился, но зрелище, открывшееся ему утром в ванной Эррола, не исчезло…
По телу Селины прошла мелкая дрожь. Он обнял ее еще сильнее, и она его не оттолкнула.
— Что? — прошептала она. (
