— Как мне следует понимать то, что произошло в комнате Бланш Где ты этому научилась?
— Я только хотела сделать тебе приятно.
— Да, мне было приятно — до тех пор, пока у меня не прояснилось в голове. В конце концов, я всего лишь мужчина.
Скажи мне, кто тебя этому научил, и я от тебя отстану.
Керсти отрицательно покачала головой.
— Я его знаю?
Она опять промолчала.
— Да, я его знаю. Вот почему ты не называешь его имени.
Но я сам выясню, кто он, и вышвырну негодяя из поместья.
— Ох, Макс, что ты такое говоришь? Если бы я переспала с каким-нибудь мужчиной, то была бы грешна не меньше, чем он.
— Ты была невинна.
— А мужчина, по-твоему, не может быть невинным?
— Нет, если он научил тебя этому.
— Это был не мужчина. — Глаза Керсти наполнились слезами, и она опустила голову.
Макс решил, что ослышался.
— Ты сказала — не мужчина? Не понимаю…
— Это была… книга, — солгала Керсти. — Я прочла об этом в книге.
— В какой?
— Я нашла ее в одной из здешних библиотек.
— Когда я спросил тебя, о чем ты думаешь, ты ответила:
«Наверное, о Кирколди».
— Я сама не знала, что говорю. Вероятно, я сказала первое, что пришло в голову. — Она взглянула на Макса и вновь отвела глаза. — Кажется, раньше ты не, возражал, когда я тебя ласкала.
— Не возражал? А какой мужчина на моем месте стал бы возражать? Керсти, пожалуйста, скажи мне правду. Конечно, я не вправе рассчитывать на твою искренность, но я хочу знать, сколько у тебя было мужчин.
— Как по-мужски! — воскликнула она и судорожно сглотнула. — А если я спрошу, сколько у тебя было женщин?
— Это разные вещи. — В висках его стучала кровь, но он изо всех сил старался сохранять спокойствие.
— Разные? Почему?
Он не собирался обсуждать с ней эту тему.
— Мужчины — дело другое. И хватит об этом.
— Хорошо, я согласна: хватит. Дальше можешь меня не провожать. Я знаю дорогу.
Макс боролся со своей гордостью.
— Забудь то, что я говорил, — сказал он. — Я не могу без тебя, Керсти.
— А я люблю тебя, — проговорила она, очень тихо. — Люблю с самого детства.
Прижав девушку к стене, Макс пристально посмотрел ей в глаза.
— Мы оказались в чрезвычайно трудном положении, Керсти Мерсер. Никто не одобрит нашу связь.
Она отвернулась.
Макс поцеловал ее, и она прильнула к нему, обвивая руками его шею.
— У меня никогда не было другого мужчины, Макс Россмара. Можешь мне не верить, но это так.
Он ей верил.
— В какой-то момент я подумал, что ты случайно проговорилась. Что ты решила вступить со мной в связь, чтобы преуспеть в управлении Кирколди. Порой я бываю ужасно глупым.
— Да, верно, — сказала Керсти, по-прежнему обнимая его. — Утро прошло — а мы еще ничего не сделали.
— Сегодня мы будем объезжать поместье. Я сейчас отведу тебя в твои покои, и ты переоденешься.
— Может, мне не ехать?
— Я хочу, чтобы ты помирилась со своими родителями.
Керсти вздохнула и отступила в сторону. В следующую секунду они уже снова шагали по коридору.
— Каждый день я жду, что они позовут меня к себе, но время идет, а от них нет никаких вестей, — с грустью в голосе проговорила девушка.
Тут они повернули за угол — и увидели Нилла Мерсера.
Он стоял у порога гостиной Керсти, привалившись к дверному косяку. Заметив их, юноша выпрямился и посмотрел на Макса недобрым взглядом.
— Нилл! — Керсти подбежала к брату и обняла его. — Что ты здесь делаешь?
— Мэри показала мне, где ты живешь. Я сказал ей, что ты не будешь возражать, если я подожду тебя здесь.
— Конечно, не буду. Ох, мы совсем недавно расстались, а я уже соскучилась по тебе! — Она отступила на шаг и ласково улыбнулась брату. — Я только сейчас поняла, какой ты видный мужчина, Нилл! Я говорю это не только потому, что ты мой брат. Девушки, наверное, не дают тебе прохода?
— Мне сейчас не до этого. Я беспокоюсь за тебя и за родителей.
— Они нездоровы? — спросил Макс, подходя ближе и жестом приглашая Нилла в гостиную Керсти. — Я сегодня собирался к ним заехать.
Макс заметил, что Керсти сразу же прошла к окну и села на диван, словно хотела отстраниться от мужского разговора.
Такое поведение было не в ее характере.
— Как родители? — Макс повернулся к Ниллу.
— У них все в порядке. Люди много говорят про вас и Керсти. Они спрашиваю г, что все это значит, а наши родители не знают, что отвечать. Они любят свою дочь.
— Конечно, любят, — поспешно кивнул Макс. — Я к ним заеду и постараюсь развеять их опасения.
— Вы хотели заехать сегодня? — спросил Нилл.
— Да. Часа через три. Ты сообщишь им об этом?
Нилл ненадолго задумался.
— Хорошо, — сказал он. — Я тоже буду дома. Но предупреждаю: вам придется нелегко. Люди начали тревожиться за своих дочерей. Они не разрешают им уходить далеко от дома.
— Тревожатся за своих дочерей? О Господи, на что ты намекаешь?
— Я говорю как есть. Люди решили, что у землевладельцев появилось новое развлечение — приглашать к себе на время девушек.
Лоб Макса покрылся испариной. Он с огромным трудом сдержал свой гнев.
Поглядывая на сестру, Нилл продолжал:
— Фермеры — люди небогатые, но они берегут своих дочерей.
— Черт возьми! — Макс все же не выдержал. — Мы с Керсти дружим уже мною лет. Она пришла сюда, чтобы помогать мне. Все разговоры о «развлечениях» — это ложь и клевета!..
В следующее мгновение Макс схватил хрустальную вазу, стоявшую па столе, и запустил ее в каминную решетку. Ваза разлетелась вдребезги.
Керсти тихо вскрикнула.
— Я не говорю, что верю этим слухам, — поспешно проговорил Нилл. — Можете на меня положиться, я постараюсь вас поддержать. В детстве я считал вас своим братом. Я знаю, Керсти вам небезразлична. Простите, что причиняю вам неприятности.
— Не вы, а отгородившиеся от всего мира глупцы — вот кто причиняет мне неприятности, — процедил Макс сквозь зубы. — Их надо как следует проучить, чтобы впредь не осуждали своих господ. Россмара в отличие от большинства остальных придерживались старых традиции. Мы заботились о наших людях и не хотели, чтобы они потеряли то, что заработали своим трудом. Что ж, пора кое-что изменить. Я поговорю с маркизом.
