Движения Росса замедлились, он начал смывать мыло. На замечание Финч он ничего не ответил.
– Собаке ты нравишься, – сказала Финч. – Я уже начинаю думать, что ты и раньше был окружен животными.
Вынув собачку из ванны, он завернул ее в полотенце.
– В окружении животных я провел большую часть жизни. Я вырос в огромном имении, и у нас там было много собак.
– В Шотландии? – спросила Финч.
– Да. – С Освин он обращался уверенно, но осторожно. Благодаря действию воды и мыла ее серая пыльная шерсть стала белой и шелковистой. – Ее нужно как следует вытереть. – Спутницу Хайдена терли до тех пор, пока не стало казаться, будто она окутана неким светлым, шелковистым облаком. Тогда Росс передал ее Финч – сказав сначала несколько ласковых слов, погладив дрожащее тельце и на мгновение прижавшись к нему щекой.
Он старается скрыть свою доброту, чтобы ее не приняли за слабость, а в результате принимает тот раздраженный вид, который ему так не идет, подумала Финч.
– Прекрасно. – Собачка очутилась на коленях у Финч. – Делай с ней что хочешь. Но я должен хоть немного поспать, и ты тоже. Предстоит много дел. Завтра нас ожидают важные события.
Держа в руках собаку, Финч поднялась на ноги.
Росс поспешно вышел из комнаты, даже не пожелав ей спокойной ночи.
Раздосадованная Финч почувствовала, что слезы у нее высохли. Откинув одеяло, она положила Освин к мальчику. А сама направилась в комнату няни. Размером чуть больше чулана – почти все пространство занимала кровать, – комната все же выглядела достаточно уютно.
Радуясь возможности избавиться от той отвратительной одежды, которой ее снабдил Дженнингс, Финч сняла ее и бросила в угол. Ее собственная одежда была отправлена в предназначенную для Финч комнату. Жаль, что на ночь нельзя надеть что-либо более существенное, чем рубашка, но тут уж ничего не поделаешь.
Ее мучил холод. Немного приоткрыв дверь на тот случай, если Хайден станет кричать, она скользнула под ледяную простыню. Огонь, который Бессинджер зажег в камине, уже почти догорел, а ведерка с углем, чтобы его поддержать, не было.
Увиденное в «Петухе и кувшинах» вгоняло ее в дрожь – и переполняло воспоминаниями.
Она стремится к тому, чего никогда не добьется. Росс, виконт Килруд. Какая она дура! Дочь корнуэльского торговца мечтает о виконте, для которого важнее всего его дела. Финч уткнулась лицом в подушку. За то, что ее сердце разбито, ей следует винить только себя. Глупое увлечение человеком гораздо выше ее по положению в обществе заставило ее лгать и придумывать самые невероятные предлоги – лишь бы быть с ним рядом. Неудивительно, что он так зол. Она вторглась в его жизнь, в его дом и, несомненно, уже стала помехой.
О, хоть бы она могла заснуть!
В дверь постучали.
Росс. Значит, он вернулся, как она и хотела, но неизвестно, что случится, если она позволит ему войти сюда.
Услышав скрип открываемой двери, она замерла.
– Финч! – прошептал в темноте Росс. – Ты не спишь? Мудрая женщина не стала бы отвечать.
– Нет.
– Довольно мрачная комната. Утром я поговорю с Бессинджером. – Его шаги удалились, но тут же приблизились вновь. В камине зашуршал уголь. – Так не пойдет. Ты можешь заболеть. Ты несколько часов провела в мокрой одежде, а теперь мерзнешь. Утром я приглашу доктора, чтобы он тебя осмотрел.
– Нет, – уткнувшись в подушку, сказала Финч. Такая забота ей не слишком нравилась. – Я здорова. Но все равно – спасибо за доброту и за то, что разжег огонь.
– У тебя совсем нет вещей, – игнорируя ее благодарность, произнес он. – Я сейчас кое-что тебе принесу.
Она услышала, как он воспользовался огнивом, и увидела пламя свечи.
– Финч, я оставлю тебе эти вещи. Они неношеные и очень долго пролежали без толку. Там есть еще и платья. Если ты не против, я бы хотел, чтобы ты их взяла. Может быть, твоя подруга Мэг сумеет что-то перешить.
Если она будет лежать неподвижно и ничего не говорить, то, возможно, сумеет избежать катастрофы.
– Финч! Тут есть теплая... э-э... ночная рубашка. Она лежит перед камином. Надень ее после того, как я уйду, ладно?
– Я все думаю, где сейчас Латимер. – Ну вот, она все-таки заговорила. – Может быть, он страдает от холода. Или умер, – тихо добавила она. И пусть Росс злится. Невозможно требовать, чтобы она забыла о брате.
Матрас немного прогнулся – это Росс сел рядом с ней. От его прикосновения Финч напряглась, сердце замерло у нее в груди.
– Они скоро обнаружат себя, – сказал он.
– Зебедия и Артемид?
– Да. Скоро мы о них услышим. Есть еще одна вещь, о которой я не упоминал, – это тигр из номера семь. Ты не задавалась вопросом, зачем его принесли в мой дом?
– Артемид считал, что именно это он и искал. Росс покачал головой.
– Я повторяю – зачем его сюда принесли? И кто принес? Никто из них в этом не признался.
– Возможно, когда обнаружилось, что Артемид украл не то, что нужно, они решили возложить вину на тебя.
– Возможно, но маловероятно, так как они должны были понимать, что я сразу его верну и этот маленький план не осуществится.
– Тогда зачем?
Подняв кочергу, Росс долго помешивал ею угли.
– Как предупреждение? Чтобы я чувствовал себя уязвимым даже в собственном доме?
– Может, тебя хотели напугать? Он задумчиво посмотрел на нее.
– Меня невозможно напугать. Во всяком случае, за себя я никогда не стану бояться. Тут действует какая-то другая сила – которая желает мне добра.
Обхватив руками колени, Финч нахмурилась:
– Такое может быть, хотя я не могу представить, кто твой благодетель. – Нужно еще раз попытаться ускорить поиски Латимера. – Почему мы должны дожидаться, пока Артемид и Зебедия не вступят с тобой в контакт? Почему не надавить на них сейчас же?
– Преимущество здесь заключается в том, чтобы заставить их действовать. Но я никак не. могу сделать то, что ты предлагаешь.
– Почему?
– Я должен доверять себе. Случай с Хайденом явно имеет к ним отношение. Зебедии здесь нет. Артемид, который живет неподалеку, тоже исчез.
– Ты их искал? Так вот почему тебя так долго не было! – Она крепко зажмурилась. – Тебе не стоило так рисковать.
Его неожиданный смех ее разозлил.
– Почему ты смеешься? – Она села на кровати, подтянув к подбородку одеяло. – Что смешного в том, что кто-то о тебе беспокоится? Неужели сказать простое «спасибо» ты считаешь ниже своего достоинства, особенно когда не можешь ответить на чью-то привязанность?
