– С кем?
Лицо Ванессы приняло отрешенное выражение.
– Еще один мой секрет. С человеком, которому я доверяю, скажем так. Это все, что тебе следует знать.
Джеффри охватил гнев.
– Ты пойдешь на все, чтобы вернуть потерянное. Не выйдет.
Она одарила его безмятежным взглядом:
– Ты думаешь?
– Это у тебя больше не получится. Открой рот. Безмятежность исчезла.
– Делай, как тебе говорят. Она отвернула лицо.
– Возьми в рот или можешь распрощаться с камешками.
– Ты же знаешь, что я нахожу это отвратительным, – ответила она.
– Ты относишься к этому иначе, когда это делают тебе. Открой рот, Ванесса.
Она повернула голову и взглянула ему в лицо. Он встал в полный рост и подошел ближе. Ванессе пришлось подчиниться…
В следующий момент до его ушей донесся его собственный пронзительный крик.
Маленькие острые зубки Ванессы оставили незабываемое впечатление.
Глава 17
Рассвет сделал с Романом Уайлдом необычайные вещи.
Феникс стояла у изножья кровати и наблюдала за ним спящим. Все, что он пережил, пряталось в глубоких бороздах на его лице. Когда он отдыхал, складки разглаживались и сквозь них проглядывало что-то мальчишеское. Она задержала взгляд на его губах. Они были тронуты улыбкой и обещанием страсти.
Когда она проснулась, ее голова лежала у него на груди, а тело прижималось к нему. Он крепко обнимал ее, поэтому нелегко было выскользнуть из его объятий, не разбудив его.
Грудь у Романа незабываемая: широкая, мускулистая, достойная восхищения. Плечи тоже великолепны. Как хорошо было рядом с ним.
Роман был обнажен.
Нестерпимый жар вдруг охватил ее. Он спал, когда она вот так обвилась вокруг него? Как плющ вокруг изгороди?
Она прижала руки к щекам, почувствовала, как полотенце, в которое она завернулась, соскальзывает, и плотнее закрепила его.
Его не разбудил даже шум душа. Должно быть, он совсем вымотался. И Феникс тоже вымоталась. И перепугалась. Более того, она собиралась попросить Романа раздобыть для нее пистолет, когда тот проснется.
Ее руки… все ее тело тряслось. А сможет ли она выстрелить из пистолета?
Не будет она его ни о чем просить.
Рассвет окрасился серебристым цветом. Феникс подошла к окну и посмотрела туда, где едва виднелась крыша «Белла Розы», скрытая дымкой. Чуть выше, на пригорке справа от дома, стояла нелепая ветряная мельница, которую когда-то выстроил отец Розы, потакая капризу своей дочери. Мельница была покрашена в тот же белый цвет, что и дом, но ее лопасти были разрисованы цветами ярких оттенков.
Все это было ненастоящим.
Феникс теперь все в ее жизни казалось ненастоящим.
Она сняла с головы полотенце и провела пальцами по влажным прядям, которые мгновенно превратились в непослушные завитки. На ее лице, шее и на большей части тела остались царапины после соломы. Могло быть и хуже. Кое-где проступили синяки. Нападавший избил ее, а она даже не знает, кто он.
– Сволочь.
Феникс вцепилась в корни волос и попыталась заглушить звучавший у нее в ушах жутковатый голос.
Ты ведь могла не лезть, куда не надо, могла?
Это было предупреждение. Она должна оставить поиски Эйприл.
Это невозможно. Просто невозможно.
– Отойди, пожалуйста, от окна.
При звуке его громкого голоса Феникс вздрогнула так, что ей стало плохо.
– Извини, – сказал он. – Я не хотел тебя пугать. Просто отступи влево, и я успокоюсь.
Феникс повиновалась и обернулась к нему:
– Ты думаешь, там кто-то есть? – Сердце билось, казалось, у самого горла.
– Ш-ш. – Его голос прозвучал расслабленно и по-утреннему ворчливо. – Я просто из осторожности. Старая привычка.
Она внезапно осознала, что на ней нет ничего, кроме полотенца.
– Я оденусь и сварю кофе.
– Не надо.
– Ты не хочешь кофе?
– Я не хочу, чтобы ты одевалась.
Ее щеки охватило пламя, и она неловко пригладила рукой волосы.
Роман рассмеялся:
– Мне нравится, как ты это делаешь.
– Да?
– М-м. У тебя ничего не получается. Она прикусила губу.
– Твои волосы – это нечто.
– Это безобразие.
– Они невероятно сексуальны.
– Спасибо тебе огромное за помощь прошлой ночью. Не знаю, что бы я без тебя делала. Я встала рано и приняла душ, и, по-моему, эти царапины быстро заживут. Меня гораздо больше беспокоит этот тип. Как ты думаешь, он вернется? Я подумала – как ты считаешь, может мне стоит купить пистолет? Я бы научилась им пользоваться…
Она замолчала, увидев, как из-под одеяла показались сначала его ноги, а потом и все остальное. Он ступил на пол. Феникс попятилась и остановилась, упершись в стену.
– Я такой страшный? – спросил он.
Ее губы округлились в букву «О», но не произнесли ни звука.
– Да, – вздохнул он. – Я очень страшен.
– Нет! Ты прекрасен. Он хитро улыбнулся:
– Хм, прекрасен? Меня, кажется, раньше никогда не называли «прекрасным».
– Проклятье! – Она закрыла лицо руками. – Я в этом такой профан. Ты не поверишь, какая я дура, когда дело касается… ну… ну ты знаешь чего.
– Знаю.
– Я болтаю невесть что. Я в таком замешательстве.
– Ты такая лапочка, когда в замешательстве.
– Не дразнись.
– Ты лапушка. Ты прелесть. И очень смелая. Ничего в себе не меняй. Поняла?
– Я безнадежна. Я во всем потерпела фиаско.
– Ты закричишь, если я подойду и обниму тебя? Феникс не могла заставить себя опустить руки.
– Я, наверное, закричу, если ты меня не обнимешь. Его смех был гортанным и манящим – неотразимым.
Она услышала его шаги и вся напряглась.
Она почувствовала скорее не его прикосновение, а его присутствие, его тепло, окутавшее ее со всех сторон.
– Ты говорила, что не занимаешься сексом с кем попало.
Она опустила руки и взглянула ему в лицо. Складки опять стали жесткими.
– Говорила? – повторил он.
Как объяснить, как мало она вообще занималась сексом?
– Да. Я всегда думала, что секс подразумевает участие двоих… У-у-ф. – Если она сейчас оке не заткнется, то ляпнет что-нибудь несусветное.
