Он кое-как выпрямился.
Зоя ухватилась за медный прут в изголовье кровати и растянулась на матрасе.
– Привязывай.
– Нет.
– О’кей. Объяснимся до конца. Или ты, или она. Привяжи меня, и я поклянусь, что ты сделал это, потому что она велела. Откажешься – и я расскажу, как ты изнасиловал меня, пока она дрыхла. Выбирай.
– Проклятие, ты хуже дьявола! – Его грудь тяжело вздымалась.
– А ты кто – мальчик из церковного хора?
Он привязал ее запястья к кровати – так крепко, что у Зои от боли на глазах выступили слезы.
– Что теперь?
– А теперь мы втроем будем трахаться на этой постельке, пока Мэриан не очухается и не начнет орать. Тогда заору и я, а ты начнешь возмущаться, и я тебя поддержу. Ведь это она нас заставила. И я скажу, что давно знаю все ее маленькие тайны. А в результате мы окончательно удостоверимся, что Блисс Уинтерс ничем нам не навредит. Мэриан же превратится в гусыню, которая несет золотые яички! Неплохо, а?
– Не нравится мне все это, – задумчиво пробормотал Йорк.
– Тебя все равно не спрашивают. Так что расслабься и получай удовольствие. Иди ко мне, детка. Давай еще разок, и к черту их всех! – Она раздвинула ноги и покачала бедрами. – Тебе нравится, Ронни?
Не спуская с Зои глаз, Рон забрался на кровать.
– Знаешь, детка, трахайся лучше сама с собой. – Он улегся рядом и потрогал ее сосок. Потом закинул свою мускулистую ногу ей на живот.
– Ох, да… – простонала Зоя. – О-ох, ох… Скорее! Я хочу сейчас!
– Мы не всегда получаем то, что хотим. – Рон внезапно повернулся к ней спиной. – Увидимся утром!
Глава 16
Как глупо с ее стороны надеяться заснуть.
Блисс снова взглянула на каминные часы. Поздно… И с каждой минутой становится еще позднее.
Мать Фабиолы и Полли привезла эти кухонные часы из Голландии, где побывала со своей группой, представлявшей танец живота.
Многие свежевыстиранные рубашки пахнут крахмалом… А может, крахмалом пахнут вообще все до одной свежевыстиранные рубашки?
Себастьян не стал бы пугать ее нарочно.
Или стал бы?
Но зачем?
Зачем ему пугать ее до полусмерти? Зачем советовать держаться от себя подальше?
Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного тому, что испытала с Себастьяном в эту ночь.
Однако доверие надо заслужить, надо быть достойным доверия. А Себастьян дал больше поводов не доверять ему, чем доверять.
Но им вместе было так хорошо!
Блисс сидела за кухонным столом. Сидела, закинув руки за голову и бездумно глядя в потолок. Она все еще чувствовала его объятия, жар его тела, чувствовала его губы…
Во дворе залаяла Спайки – и в ту же секунду кто-то забарабанил в дверь.
Блисс вскочила и поспешила отодвинуть задвижку.
– Ты бы хоть из любопытства спросила, кто стучит, – с укоризной в голосе проговорила раскрасневшаяся Фаб, врываясь в дом. – Блисс, ты слишком доверчива. Это опасно.
– Что случилось? – Блисс едва успела укрыться от Спайки за ближайшей полкой. – Ты забыла ключи от бунгало?
С террасы донесся громкий шепот.
Фабиола прижала палец к губам.
– Может, это и глупый вопрос – но когда ты вернулась?
– Наверное, где-то час назад, – пожала плечами Блисс. – Не могу сказать с точностью до минуты.
В кухню вошел Вик. Либерти, как всегда, цеплялась за его обнаженное плечо. Седые волосы Вика рассыпались по плечам. Бобби – в одной пижаме – вбежал, опередив Полли. И даже Венера Кроу почтила Блисс своим вниманием.
– Мама решила провести с нами несколько дней, – немного смутившись, пояснила Полли. – Надеюсь, ты ничего не имеешь против.
– Ты и так это знаешь, – ответила Блисс.
Венера была чудаковатой особой, но забавной и вполне безобидной. Эта достойная дама повсюду расхаживала в традиционном наряде танцовщиц живота – не расставалась даже с паранджой, почти скрывавшей ее круглое лицо.
Вик – в неизменных кожаных джинсах в обтяжку и голый по пояс – тщательно запер дверь и уставился в темное окно.
– Сидите тихо! – Он выключил свет и поставил на пол маленький фонарь со вспышкой. – Все молчат и слушают меня! Слушайте внимательно, потому что я буду говорить шепотом.
– Вик…
– Тс-с! – перебил он Блисс. – Ты не слышала колокольчик?
– Какой еще колокольчик? – У нее зашевелились волосы на затылке.
– Колокольчик, – пискнул Бобби, изо всех сил стараясь говорить шепотом. – Где-то там звонит колокольчик.
– Тс-с, Бобби, – прошипела Полли. – Пусть объясняет Вик.
Полли Вика терпеть не могла, и то обстоятельство, что сейчас она призывает выслушать его, не могло не вызвать беспокойства.
– Я работал… – начал Вик.
– Мы работали, – перебила его Либерти.
– Представляю… – заметила Фабиола.
– Она ревнует! – завопила Либерти.
– Хватит болтать! – Вик толкнул Либерти локтем.
– Болтать? – возмутилась Фабиола. – Да по какому праву…
– Фаб! – одернула подругу Блисс. – Помолчи, пожалуйста.
– Ладно, пусть говорит.
– Попробую начать сначала, – с тяжелым вздохом проговорил Вик. – Мы работали. И сидели совсем тихо. Но я думаю, что мы все равно ничего бы не услышали, если бы не открытые окна. Зазвенел колокольчик – что-то вроде фарфоровой китайской игрушки. Ну, ты знаешь, с таким тонким-тонким звуком. То зазвенит, то замолкнет, то снова зазвенит. Наконец мы с Либерти решили выйти и посмотреть, что же там звенит. Нам показалось, что это где-то совсем рядом, но мы так ничего и не заметили.
– Может, вам показалось? – спросила Блисс.
– Неужели всем воинствующим феминисткам так необходимо перечить мужчине при каждом слове? – Вик встряхнул волосами.
– Просто я предположила… Вы же художники и наделены воображением, – сказала Блисс. – Вот я и решила…
В ее ладонь уткнулось что-то мокрое и холодное. Блисс вскрикнула от неожиданности. Оказалось – нос Спайки.
– Точно так же сказали и мы, – вставила Фабиола. – И мама тоже так считает, правда, мам?
– Что Вику всего лишь почудился звон? Нет, я так не считаю, – заявила Венера. – Он лишь воспринял квинтэссенцию какой-то неземной ауры – это совершенно точно. Такая восприимчивость редко встречается у людей с неинициированными способностями.
