– Ну вот и домик! – с воодушевлением воскликнул Дасти. – Заходите пожалуйста. Сейчас мы отыщем газировку для Бобби и все, что пожелают дамы. – Он извлек из кармана ключи и открыл боковую дверь.
Полли в замешательстве озиралась. Венера не задумываясь последовала за Дасти, а Нэсти шел последним – он пропустил вперед Бобби.
Из комнаты, представляющей собой нечто среднее между передней и прачечной, открывался вид на большую, немыслимо желтую кухню. Увидев ее, Венера в восторге захлопала в ладоши.
– Дасти, это великолепно! – воскликнула она. – Такое самовыражение! Вы просто солнечный человек в доме из солнечного света. Поистине великолепно!
Дасти улыбался, довольный ее похвалой. Нэсти подтолкнул его легонько со словами:
– Извини меня, солнечный человек, но сквозь тебя не пройдешь. – И подошел к холодильнику.
Открыв его, сказал:
– Бобби, иди сюда и выбирай, что тебе хочется.
– Я ничего не хочу, – насупился мальчик, остановившись посреди кухни. – Мама, когда мы сможем забрать Спайка и пойти домой?
– Он ничего не хочет, спасибо, – машинально проговорила Полли, глядя в пространство. – Очнувшись, осмотрелась и пояснила, не обращаясь ни к кому конкретно: – Спайк – наша собака. А тебе, Бобби, я уже говорила, что мы обсудим все это попозже. Мама, нам пора. Мы и так уже отняли слишком много времени у мистера Миллера и мистера Феррито.
– Чепуха! – с горячностью заявил Дасти. – Я имею в виду, что это полнейшая ерунда. Такие прекрасные леди, как вы, никогда не могут быть нам в тягость, верно, Нэсти?
– Конечно, никогда! – с энтузиазмом откликнулся тот, ставя на печь чайник и доставая чашки. – А где у тебя чай?
– Чай? – Дасти наморщил свой крючковатый нос и изрек: – Да кто, черт возьми, пьет такое пойло? Нет, лично я собираюсь отметить это как следует.
– Отметить что? – полюбопытствовал Нэсти.
Его пожилой друг, сверкнув глазами, воскликнул:
– Как что? У тебя нет никакого… – Он сделал неопределенный жест рукой, пытаясь найти нужные слова. – Никакой перчинки в воображении, – закончил он с ухмылкой.
– Это точно, – согласился Нэсти, открывая банку кока-колы. – Чего-чего, а перечного воображения у меня нет. Наверное, не тому в школах учили.
– Я собираюсь поразить вас… «Дикой индюшкой», – заявил Дасти, вопросительно оглядывая присутствующих. – Разве вы не поддержите меня, леди?
– Ну, я полагаю, что немножко выпить не повредило бы, – неопределенно взмахнула рукой Венера. – Для успокоения нервов.
– Нет-нет, это не для меня, благодарю вас, – поспешила возразить Полли, лихорадочно пытавшаяся разобраться в своих мыслях.
«Если уж забирать Бобби обратно в Киркленд, то за ним нужен глаз да глаз, – размышляла Полли. – А тут еще какая-то женщина, угрожавшая Венере по телефону… Мать упомянула о ком-то, возражавшем против ее «новых друзей». Имелся ли в виду Нэсти? И означает ли это, что неизвестный преследователь ревнует из-за того, что они с Нэсти вместе?»
Положительный ответ напрашивался сам собой. И это, несомненно, означало, что Нэсти не имел к звонкам никакого отношения.
Венера подняла высокий бокал с бурбоном и сказала:
– О, это был ужасный день! Я так испугалась, что даже не помню, как пришла сюда и…
– Тебе совершенно незачем пугаться, – перебила ее Полли, она ни на минуту не забывала о Бобби. – Мало ли психов на свете?
– Они вовсе не психи. Даже в полиции мне сказали, чтобы при первых же признаках опасности мы немедленно позвонили им.
– Идиоты… – вполголоса пробормотал Дасти.
Полли подошла к Бобби и положила руку ему на плечо. Она с благодарностью взглянула на сына: он не отстранился, как частенько бывало, а обнял мать за талию.
– Все в порядке, Боб, – улыбнулась она. – Мы с тобой вместе, и так будет всегда. У нас все будет хорошо.
– Значит, я смогу вернуться к тебе? – поднял голову мальчик.
Полли со страдальческим видом вздохнула:
– Да, со временем. Я тоже по тебе ужасно соскучилась.
– Ему нельзя здесь оставаться, – заявила Венера, причмокивая губами. – По крайней мере сейчас.
Во время этого разговора Нэсти молча сидел безмолвной тенью на высоком табурете, поставив согнутую в колене ногу на перекладину и вытянув другую – ту, что была покрыта ужасными шрамами.
Он не хотел, чтобы Полли заметила его пристальный вопрошающий взгляд. Но не смотреть на него было невозможно. Хотя они знали друг друга всего несколько дней, казалось, будто они знакомы целую вечность.
Полли вспомнила, как они целовались. Ах, как они целовались! Она была права, сожалея об этом. Ей не следовало давать волю страстям. Ведь она почти ничего не знала о нем.
Но черт возьми, как они целовались!
А ведь он сказал ей, что мог бы полюбить ее. Полли почувствовала, как краска вновь залила ее лицо, почувствовала томление в теле – такие приятные, но и опасные ощущения.
Венера тихо беседовала с Дасти. Полли слышала их голоса, но не улавливала ни слова. Бобби, стоявший рядом с матерью, тоже, казалось, был вполне доволен жизнью.
«Если бы Нэсти Феррито был ее врагом, – подумала Полли, – это было бы ужасно во всех отношениях. Тем более ужасно, что он волновал ее так, как никто другой».
Внезапно она почувствовала, что он наблюдает за ней.
До чего же все вокруг было желтым! Желтые кафельные плитки на стенах, желтые кухонные приборы, желтые ситцевые занавески на окнах и такие же желтые подушки на стульях. Даже пол был покрыт желтым кафелем. Пытаясь не встречаться взглядом с Нэсти, Полли изучала каждый миллиметр этой желтизны.
И все-таки их взгляды встретились. Его глаза показались ей холодными… и какими-то ужасно далекими. Нэсти щелкнул жевательной резинкой, приклеенной к зубам; он даже глазом не моргнул: просто сидел на табурете, скрестив руки на груди – на груди, столь для нее притягательной. Полли подумала о том, что с его грудью она знакома даже слишком хорошо: волосы на ней имели совершенно различную структуру в зависимости от того, где…
Она вдруг поняла, что не может отвести от него глаз. Нэсти гипнотизировал ее, как бы втягивая в себя своим неподвижным, холодным взглядом, обжигающим, словно мороз.
Как ни странно, но ей показалось, что она чувствует, как в нем нарастает возбуждение, как твердеет его мужская плоть. Не в силах сопротивляться этому необычному ощущению, Полли опустила глаза.
От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание. Мягкая ткань его джинсов вздыбилась в паху – это было заметно с первого взгляда.
Когда она медленно и неохотно вновь подняла глаза, на Лице Нэсти по-прежнему было отсутствующее выражение, словно его совершенно не интересовало, что думает Полли о его страстном желании. Она судорожно сглотнула. Он смотрел на нее все так же, смотрел, совершенно не стесняясь того, что с ним происходило.
