– Смею. Вы нарочно пытались сделать из меня идиота.
– Вы поторопились с выводами.
– Не без вашей помощи. Интересно, как вы с ней уживаетесь?
– Бренда – индивидуальность. Она не пытается соответствовать тому, чего ждут от нее другие люди.
– Она просто грубиянка.
Иногда трудно было защитить Бренду перед теми, кто ее не знал.
– Она использует нападение, чтобы скрыть… застенчивость.
– Да, – покачал головой Синджун. – Я застенчивый. Разве вы не заметили?
– Бренда не причинит вам неудобств, – продолжала Анжелика, игнорируя его замечание. – О ней можно просто забыть.
– Она не причинит неудобств. Как вы. – Тон непреклонный. Голос тихий. – Сегодня утром вы заставили меня потерять над собой контроль. Ощущение не из приятных. Со мной предпочитают не играть в покер, ибо по моему лицу ничего нельзя прочесть.
– Очень… интересно. – Анжелике вдруг стало жарко.
– Вы сумели вывести меня из терпения, но такое больше не повторится.
– Вы боитесь потерять над собой контроль?
– Нет. Я же сказал, что такое больше не повторится. Я умею сохранять хладнокровие. – Синджун медленно провел языком по слегка обветренным губам, а девушка зачарованно смотрела на него.
– И долго вам пришлось этому учиться?
– Что вы имеете в виду?
– Умение владеть собой, – пояснила она. Этот человек опасен, у него есть обученные вооруженные люди, а она осмелилась дразнить его, их хозяина. – Когда вы в последний раз теряли над собой контроль?
– Очень давно, – сказал тот, бросив на нее взгляд исподлобья.
– Лет пятнадцать назад?
Спрятавшись на другой стороне вертолетной площадки, Лорейн наблюдала за Синджуном и его серой мышью.
Син явно в бешенстве.
Рыжеволосая амазонка в сопровождении Уиллиса шла за идиотом в шортах, который считал себя телохранителем Синджуна, а ее, Лорейн, шлюхой. Она не слышала, о чем они говорили, зато видела, как рыжая висла на руке Уиллиса, словно перезревшая томатная плеть, а он мерно шагал вперед, не глядя по сторонам. Лорейн злорадно усмехнулась. Он-то знал, что ждет его сегодня ночью на пляже.
Чак вел себя как настоящий сукин сын. Вечером он хватил лишнего, утром проснулся в дурном настроении, решив весь день провести в постели, но ее не пригласил.
Она бы многое отдала, чтобы услышать разговор Синджуна с той блондинкой. Они стояли лицом друг к другу, и Син выглядел таким напряженным, что Лорейн могла представить свое ощущение, если бы дотронулась до него: это было бы прикосновением к стальному тросу, нагретому солнцем.
Они явно ссорились, чем весьма обрадовали ее. Рано или поздно Син осознает, что именно она, Лорейн, даст ему все, чего он хочет, и он просто забудет о существовании других женщин.
Пока она больше не осмеливается трогать Сина.
Но блондинка – иное дело. Как это не пришло ей в голову раньше?
Через десять минут Лорейн уже была на пляже, а еще через пять минут стремительного бега – и у коттеджа рядом с лагуной. Тяжело дыша, она проскользнула на террасу и вошла в спальню.
Чак пытался ее уверить, что эта журналистка из какого-то большого модного журнала, решившая написать биографию Синджуна. В таком случае она, Лорейн, морской биолог, изучающий рифы.
Син целовал журналистку так, словно никогда не видел женщин, и лез ей под майку, будто ни разу в жизни не прикасался к женщине.
Жизненный опыт подсказывал Лорейн, что всегда найдется способ убрать с дороги любого врага. И часто этот способ весьма прост.
Она подошла к комоду, стоявшему в углу спальни, выдвинула верхний ящик и начала обыск.
Глава 7
Споткнувшись о торчавший из земли корень, Анжелика едва не упала. Разговор совершенно вывел ее из равновесия, от Синджуна исходили волны ярости, которую, по его словам, он всегда держал под контролем. Но самое ужасное и опасное для нее было в том, что Синджун Брейкер привлекал ее, как ни один мужчина прежде. Господи, она же читала о женщинах, которых неудержимо тянуло к злодеям.
Анжелика постаралась забыть, что он разбудил в ней сексуальное влечение, чего раньше она за собой не замечала.
Надо поскорее вернуться в коттедж, достать письмо матери и вспомнить, почему Синджуна Брейкера необходимо остановить.
Теперь, когда она уже на полпути к цели, обратной дороги нет. Она найдет способ доказать безнравственность и жестокость Брейкера, пусть все узнают, что он без колебаний жертвовал людьми ради своего единственного божества – денег.
Анжелике хотелось плакать, но слезы для нее непозволительная роскошь. Ее мать плакала легко, уступала легко… и стала легкой жертвой. Нечто безжалостное крылось в слое длинных скользких игл и влажной листвы с причудливо искривленных деревьев. Это место одновременно манило и отталкивало; каждая скрюченная ветка, каждое дуновение теплого, насыщенного ароматом воздуха таили угрозу. В объятиях любовника все это наверняка вызывало бы чувственные и сладострастные ощущения. Но здесь у нее не было любовника.
Анжелика сморгнула пелену слез и подошла к коттеджу.
Почему Синджун вел себя так холодно, высокомерно? Почему он все-таки разрешил ей приехать на остров? Ведь совершенно очевидно, что расспросы приводят его в ярость, он не желает предавать гласности свое прошлое. Так почему же согласился, чтобы она писала о нем?
Видимо, Синджун хотел выяснить, как много она узнала, и если бы он угадал истинную причину ее приезда на Хелл, то уже вышвырнул бы с острова.
Медленно открыв входную дверь, Анжелика вошла в дом.
Она должна подыскать по-настоящему безопасное место для письма – последней весточки от матери, способной нанести Синджуну Брейкеру чувствительный удар.
На кухне она налила себе холодного чая, постояла у холодильника, который вчера заполнил улыбающийся Кэмпбелл.
Нет, есть не хотелось.
Взяв стакан с чаем, Анжелика направилась в спальню. Лучше она сначала прочтет еще раз письмо, а потом спрячет его в более надежное место.
Океанский бриз раздувал легкие занавески, и Анжелика нахмурилась. Она была уверена, что перед уходом закрыла дверь на террасу. Видимо, нет.
Пожав плечами, она подошла к комоду, машинально убрала трусики, зажатые верхним ящиком, до упора выдвинула нижний. Пальцы сразу нащупали внутри приклеенный скотчем конверт.
Утром Анжелика случайно обнаружила чудесный маленький пруд недалеко от коттеджа, поэтому решила отправиться туда, взяв с собой конверт и стакан с чаем.
Сегодня она почти напрямую обвинила Синджуна в том, что он избил свою юную беременную жену, у которой открылось кровотечение, приведшее к смерти. Но он проявил свое хваленое самообладание, только молча сжал в ответ кулаки.
