Все, достаточно. Более чем достаточно. Теперь он должен отпустить ее.
– Ты как вино, – отозвалась вдруг она. – Я выпила однажды совсем немного, но эффект был таким же. Почти.
– Почти? – Он порывисто вздохнул, ощущая нарастающую волну возбуждения.
– Почти. – Она поискала и снова нашла его рот и, быстро поцеловав его, пригнула его голову к своей шее. – Вино не такое крепкое, как ты. Мне кажется, еще немного, и меня легко будет обмануть, Оливер. – Он никогда еще не слышал, чтобы она так смеялась. Задорно. Счастливо. В упоении от своей собственной дерзости.
– Лили, я боюсь, что нас здесь застанут. Не из-за себя – из-за тебя.
– Ох, – сказала она со смехом. – Конечно. Как ужасно для престарелой девы быть застигнутой в такой ситуации.
– Ты не престарелая. Я забочусь о твоей репутации, даже если тебе она безразлична.
– Ты будешь шокирован, если я тебе кое в чем признаюсь?
– Возможно.
– Отлично. Тогда я тебе скажу. Мне нравится, как ты целуешься. Мне это так нравится, что мне хочется, чтобы ты меня поцеловал еще раз.
Она была неподражаема.
– Мы отсутствуем уже давно, Лили.
– Не теперь, потом, – сказала она, поправляя ему галстук. – Через некоторое время, возможно. Мне кажется, я окончательно решила взять кое-какие дела в свои руки. Меня не привлекает замужество, особенно с тех пор, как от меня стали ждать, что я без колебаний приму предложение лорда Витмора. Но я не вижу причины, почему бы не взглянуть на таинственные места… то есть испробовать волнующую стихию отношений между мужчиной и женщиной.
– Что испробовать? – На этот раз он совсем растерялся. – Ты, конечно, не имеешь в виду…
– Вот как раз таки имею. Нам нужно вернуться в южное крыло. Отец, наверное, разыскивает тебя. А Фрибл прохаживается возле моих комнат, готовясь к защите достоинств лорда Витмора.
А ему нужно готовиться к тому, что она в любой момент может решить испробовать волнующую стихию отношений между мужчиной и женщиной?
Она обернулась, чтобы закрыть крышку клавикордов. В ней не было ни капли жеманства. Почему же она заставляет его кровь быстрее бежать по жилам и пробуждает в нем все мужское, как будто он столкнулся с обнаженной танцовщицей?
Да и обнаженная танцовщица никогда бы не оказала на него такого действия, как она!
– Пойдем, Оливер. – Ее рассеянный взгляд был задумчив и в то же время полон решимости. – У меня зреет план, который может принести пользу нам обоим. Но нам нужно поскорее вернуться. И ты должен молчать о том, что здесь произошло. Обещаешь?
– Обещаю. – Он едва удержался, чтобы не рассмеяться. Она очаровывала его своим сумасбродством.
Они шли по коридору, ведущему к мосту.
– Здесь портреты семьи лорда Витмора. Вся мебель здесь тоже его. Фэл-Мэнор не так велик, как Блэкмор. Старый лорд Витмор хотел продать кое-какие вещи, для которых у него не нашлось места. Они имеют историческую ценность и довольно дорогие, так что папа купил их. – Она протянула руку по направлению к полотнам. – И вот лорды и леди Витмор остались дома.
Оливер замедлил шаг, вглядываясь в каждое лицо, мимо которого он проходил.
– Довольно суровые, – заметил он.
– Мрачные, – поддержала Лили. – Некоторые из них красивы, но ни в одном из них нет ни капли веселья.
– А нынешний лорд Витмор похож на своих предков?
– Да. Только он весь какой-то мягкий. И у него рот красный, чего я терпеть не могу. И лицо тоже. Папа сразу сказал, что это оттого, что он много общается с духами, но это было еще до того, как папа решил, что я должна поощрять ухаживания этого человека. – Она остановилась и обернулась к Оливеру. – Почему папа так возмутительно поступил? Я думала, он шутит, но что-то не похоже.
Оливер кашлянул и сделал вид, что заинтересовался портретом хрупкой пожилой леди с колючим взглядом.
– Это бабушка лорда Витмора. Она до самой смерти жила в Фэл-Мэнор.
Оливер неопределенно хмыкнул и перешел к следующему полотну. И застыл. Как он мог его не заметить, когда проходил мимо?
– Они не говорят о нем, – сказала Лили, стоя у него за плечом. – Он – паршивая овца. Маркиз Блэкморский. Старший брат старого графа. Дядя противного Реджи.
– Паршивая овца?
– Да. Я не знаю почему, но его выслали за что-то ужасное. Говорят, он всю семью чуть не довел до края могилы. Никто не знает, где он.
Оливер смотрел на узкое умное лицо маркиза.
– Мы думаем, что этот портрет был написан, когда ему исполнился двадцать один год, – сказала Лили. – Это поместье должно было принадлежать ему. Мне нравится его лицо. Жаль, я не могу с ним встретиться.
– Интересное лицо, – сдержанно согласился Оливер, глядя в глаза человека, который приходился ему отцом.
Глава 5
Ник Вестморлэнд в полную противоположность Оливеру обладал соломенной шевелюрой. Ему было тридцать два года, и он вдовствовал после смерти сестры Оливера, Энни. С тех пор как они встретились с Оливером на домашней вечеринке в Ньюпорте десять лет назад, Ник никогда больше так не веселился.
Ник сидел напротив Оливера за тяжелым дубовым столом в сумраке крошечной гостиницы «Нежные сердца» в Ком-Пиддл с самым мрачным видом. Он прибыл из Лондона всего полчаса назад, но уже был весь как на иголках.
Хозяин гостиницы поставил две большие кружки эля перед Ником и Оливером.
– Ах, вот тут кто сидит! Подходящая ночка, чтобы утопиться, а? – Румяный мужлан подошел к ним вразвалку и встал невдалеке, явно рассчитывая на поощрение, но, встреченный гробовым молчанием, ретировался, нерешительно покрякивая.
– Я выехал из Лондона меньше чем через час после получения твоего письма, – сказал Ник, когда они остались одни. – Я спешил встретиться с тобой. Ты должен был появиться у меня больше недели назад. Что, ради всего святого, ты затеял?
Оливер знал, что Ник совершенно не одобрял его намерений, и сдержанно ответил:
– Ты знаешь что. Я попросил тебя приехать, потому что для меня было бы крайне неосмотрительно сейчас уезжать, а мне нужно было тебя увидеть.
Был ранний вечер. Несколько хриплых молодых парней были поглощены состязанием, кто кого перепьет. Достопочтенный мистер Юстас Гудвин, словно проглотив шест, торчал возле стойки бара. С тех пор как Ник и Оливер вошли, ему уже дважды заново наполняли бокал.
Насторожившись, Ник бросил взгляд на еще одну компанию, состоявшую из двух дорого одетых мужчин и двух пышно разряженных женщин. Сидевшая за столиком неподалеку, эта группа была поглощена громкой беседой и смехом и не обращала на Оливера с Ником никакого внимания.
