— Вряд ли он при этом перетрудился. — Даллас наклонился, чтобы поднять с пола упавшую пачку бумаг. — Там почти ничего не было.
— Ты хочешь сказать, что там всегда все выглядело таким… стерильным?
— Уоррен был слишком непоседливым типом. Он мог отсутствовать по нескольку дней, а то и недель в поисках новых клиентов. Не говоря уже о том времени, что он проводил с тобой. Он еще в детстве усвоил эту манеру — исчезать на день-другой, а потом появляться так, будто ничего не случилось. Мне кажется, что отлучки начались тогда, когда возникли неприятности в семье. Я даже опасался, что ему нужна помощь. Ну, понимаешь, сеансы психотерапии.
— Никогда не знала его так хорошо, — призналась Рей. — Он был очень скрытным, но ведь и я не из болтливых. И все выглядело вполне естественно.
— А по-моему, не совсем.
Он бросил бумаги на стол и стал читать их, озабоченно хмурясь. Наверное, из-за нее у Келхауна скопилась масса дел.
— Послушай, Даллас, я сама смогу добраться отсюда домой. У тебя полно работы, а ты все время тратишь на меня.
— Ничего страшного, — заверил Даллас. Он снова обратил внимание на Рей. — Я даже не подозревал, как сильно нуждался в настоящем друге, пока не понял, что ты вполне доступна.
Несмотря на свою растерянность, несмотря на серьезность положения, в котором она оказалась, Рей не удержалась от смеха.
— Доступна, вот как? Ну ты и сказал!
— Я не хотел сказать ничего плохого, — улыбнулся он в ответ. — Между прочим, я тоже вполне доступен!
Можно ли в это поверить? Ведь ей действительно нужен был друг, и ей было нужно, чтобы таким другом оказался именно Даллас. Она не желала никого другого. И ужасно хотела положить конец угрозам и опасности, нависшим над ее жизнью.
Даллас был очень сильным человеком — она чувствовала это всем сердцем. Но не менее ясно она чувствовала и безнадежность такой ситуации. Их свело вместе несчастье, а разве несчастье может служить опорой для искренних отношений?
Нет, ей не следовало позволять себе в него влюбляться!
— О чем задумалась? — поинтересовался он. Но ведь она уже влюбилась в него…
— О том, насколько все это невероятно.
— Да, — согласился он. — Но ведь мы уже успели ответить на кое-какие вопросы. И сумеем разобраться со всем, что стоит между нами.
А он, оказывается, мечтатель! Несмотря на крутой облик бывалого парня, Даллас Келхаун продолжал по-детски верить в то, что добро побеждает зло, если приложить к этому достаточно сил.
— Мы сумеем! — настаивал он.
— Ты знаешь, когда-то я, может, и согласилась бы с тобой — примерно в то время, когда осталась ночью на улице с грудным ребенком и какими-то мелочами в пластиковом пакете. Да еще при мне были школьный аттестат и семь долларов.
— О Господи!
Видимо, ее кривая улыбка должна была изображать цинизм и равнодушие к своему прошлому.
— Мне было семнадцать, и за плечами оставался сущий ад. Ну как тут не поверишь в высшую справедливость?
— Милая, я же не знал! — Он протянул руку, но Рей увернулась от его ласки. — Тебе больше никогда не придется так страдать. Ты сама выбрала свой путь, Рей! Поверь, это многого стоит!
— Да таких, как я, пруд пруди в любом паршивом городишке! Тех, кто сумел выжить, потому им повезло родиться сильнее других! И эта сила превратилась в нашу обязанность перед теми, кто оказался слабым!
— Как Джинни? — спросил Даллас. И хотя Рей думала сейчас о Кэсси, она сказала:
— Да, как Джинни — когда она была совсем маленькой. Надеюсь, что я не ошиблась, отправив ее в Деклайн с Белой.
— Думаю, что нет. Бела — настоящая тигрица. Ее так просто не проведешь.
— Ага. — Рей все же улучила минуту, чтобы позвонить шерифу в Деклайне. Он уверял ее, что там все спокойно, что ей нечего «бояться, но она все равно не находила себе места от страха.
В соседней комнате она заметила старую кофеварку на подносе с каким-то цветочным орнаментом.
— Хорошо бы сейчас выпить кофе. Можно, я сварю?
— Неужели ты откажешься от бурбона? — рассмеялся Даллас. — У тебя явная слабость к крепким напиткам!
— Откажусь, — буркнула Рей. Ее передернуло при одном воспоминании о том, что ей предложили в конторе у Тайсона. Она наполнила кофеварку из крана над раковиной в углу, воткнула в розетку шнур и добавила: — Хотела бы я знать, что нам делать дальше.
— Это же проще простого! Ты будешь делать то же, что и я! Выложишь на стол все свои карты. Чтобы избавиться от любых неприятных сюрпризов, еще оставшихся между нами. Ну а потом мы избавимся от всей той каши, что успел заварить Уоррен.
Но Рей еще не была готова к тому, чтобы считать Уоррена не источником, а ключом к решению ее неприятностей.
— По-твоему все получается слишком просто. А это не так!
Даллас своей неспешной, развалистой походкой направился к дивану с вытертой желтой обивкой, стоявшему у стены под окнами, удобно уселся и раскинул руки на спинке.
Рей делала вид, что занята кофе, который вот-вот должен вскипеть, но сама то и дело украдкой поглядывала на Далласа. И всякий раз наталкивалась на его ответный взгляд. Он не улыбался, смотрел ей в лицо, но иногда его глаза скользили ниже, по всей ее фигуре.
Рей трудно было оставаться невозмутимой при виде столь откровенного, яростного желания. Приходилось бороться с целой бурей противоречивых чувств. Слишком сильных чувств, проникавших в самые потаенные уголки ее души.
— Тут и смотреть не на что, — заметила она, имея в виду обзор из окон. В груди было так тесно, что каждое слово давалось с трудом.
— Слишком шикарный вид только отвлекает от работы, — отвечал Даллас. — И к тому же мне нравится, как выглядит прочная каменная кладка. Она такая солидная, незыблемая — особенно если ограждает твою собственную крепость.
Рей засмеялась.
Даллас не поддержал ее.
На нее накатила волна таких ошеломляющих, невероятных чувств, что Рей в испуге рванула на себя дверь комнаты, в которой варила кофе. В глазах почему-то вскипели слезы. Ей пришлось запрокинуть лицо к потолку и дождаться, пока непрошеная влага исчезнет.
Даллас подался вперед, упираясь локтями в колени.
— Рей! Что с тобой?
— Ничего!
— Неправда, что-то случилось! В чем дело?
И тут она почувствовала — впервые за миновавшие с тех пор десять лет, — что ей хочется поведать кому-то про свою историю.
— Я никогда не рассказывала об этом Уоррену, — призналась она невпопад, все еще едва владея собой.
— Так расскажи мне.
— Ты же не знаешь, что я имею в виду.
