– Ты же сказал, что уже продал этот холст, – она испытывала какое-то замешательство. – Кто же такое возьмет?
– Тот, кому нужна гарантия.
– Гарантия?
– Гарантия, что ты не изменишь свои намерения.
– Но ты не сможешь доказать, что это…
– Ты? Ты хочешь, чтобы я попробовал? Может, ты хочешь, чтобы я пошел к тому, кто тебе платит, или нашел место, где бывает много народу, и выставил эту картину с твоим именем, написанным на ней? Ты думаешь, слухи не пойдут?
– Ты не сделаешь этого.
– Не сделаю? Можешь мне поверить, людей в этом городе не придется долго убеждать, что это именно ты.
Синтия вскочила и тут же села обратно.
– Удивлена? – спросил он, чарующе улыбаясь. – Не удивляйся. Как я уже сказал, этот холст продан. Мне. Уж я-то буду им наслаждаться. Я и так уже получил удовольствие. Господи, какое удовольствие я получил!
– Я думала, ты хочешь мне помочь…
– Я и помогаю тебе. Но я совсем не хочу, чтобы ты обо мне забыла, когда получишь то, что хочешь, Синтия.
– Я не…
– Теперь нет. Сегодня я буду любоваться своей картиной. А потом я отнесу ее в надежное место и никто ее больше не увидит – если ты не перестанешь ко мне приходить. Или платить мне. А цена как раз поднялась.
– Ты хочешь меня шантажировать? – У нее от изумления пересохло в горле.
– Нет. Просто хочу быть уверен, что ты выполняешь свои обязательства. Я-то не забуду выполнить свои. Все, что тебе осталось сделать, это сказать «пора», и я с удовольствием выполню свою работу. Я с нетерпением жду этого момента. Ты почему не идешь мыться?
В этот раз ей удалось подняться, и она поковыляла в ванную.
– Ты денег принесла?
Она оглянулась:
– Да.
– Очень хорошо. Мне они нужны. – Он взял кисть и нанес несколько быстрых мазков в нижней части картины.
Синтия повернулась и медленно подошла к нему.
– Название, – сказал Конрад, обнимая ее за талию. – «Траханная». Нравится?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
– Привет, Сэм! – Перис постаралась скрыть разочарование. – Теперь ты на посту? Устал, наверное?
Тобиас говорил, что будет сидеть, пока его кто-нибудь не сменит. Ей не стоило и надеяться, что он так и будет ее караулить, – ложась спать, она увидела, что занимается рассвет, а сейчас время уже перевалило за полдень, но она все же надеялась увидеть Тобиаса.
Сэм, сидевший на диване развалясь, раскинув руки на спинку дивана и положив ноги в теннисных туфлях на стеклянный столик Перис, казался скорее злым, чем усталым.
– Садись, – сказал он. – Я хочу от тебя узнать, что здесь произошло.
– Не…
– Тобиас – высокомерный сукин сын. Я ему не верю. Что же здесь все-таки случилось?
А Тобиас так надеялся, что ей не придется рассказывать эту неприятную историю!
– Кто-то украдкой проник сюда и угрожал мне. Тобиас не смог мне дозвониться, забеспокоился и приехал сюда. Слава Богу… Я не помнила себя от страха, Сэм. Это было так ужасно. – Ее горло сжалось.
Сэм скинул ноги со столика и поднялся. В джинсах и неряшливом зеленом хлопковом свитере он был совсем непохож на Саманту.
– Что этот парень с тобой сделал? – Его голубые глаза заблестели, а челюсть выдвинулась вперед. – Он…
– Нет! И я не хочу опять об этом говорить. Приезжала полиция, Сэм. Все, что можно, уже сделано. Мне надо поесть чего-нибудь.
– Я… – Сэм приобнял Перис за плечи и уткнулся головой в ее лоб. – Прости, детка. Мне кажется, я мог бы тебя защитить. Шесть лет – долгое время. Я уже жил здесь, когда ты приехала, помнишь? Ты для меня – как сестра, которой у меня никогда не было, и я не потерплю, когда какой-то псих обижает мою сестренку.
У Перис защипало в глазах.
– Спасибо, Сэм. – Сегодня ей многое пришлось пережить. – Лучшего друга я и пожелать не могу.
Очень скоро они бы стали больше, чем друзьями, если бы не Джинна… и не Майкл…
– Как случилось, что ты сблизилась с Тобиасом?
– Ничего подобного, – солгала она. – У нас много общих воспоминаний. А сейчас у нас семейное дело.
– И что, это дает ему право носиться по дому, указывая всем, что надо делать?
– Я и не думала, что он так поступит.
– Говорю же… Перис прервала его.
– Поговорим о чем-нибудь другом… Это очень важно, Сэм. Кажется, вечером, до моего прихода еще кто-то был у меня. Может быть, это был все тот же человек, но я все же так не думаю. Вещи на моем верстаке были передвинуты. И скопировали одну из моих новых работ.
Лицо Сэма, выражавшее враждебность, смягчилось.
– Ты уверена?
– Ну… да. Да, я уверена. – Она в общих чертах рассказала, что обнаружила, и как, осмотрев квартиру, нашла скомканный лист бумаги, который позднее исчез. – Жаль, что я не убрала эту бумажку.
– А ты точно помнишь, что оставила ее на верстаке? – Сэм оглядел комнату. – Ты ее не выбросила?
– Правда, я оставила ее на столе.
– Это только твои догадки, что кто-то делал наброски с твоей работы.
– Да, но так мне подсказывает интуиция. Поэтому и место на столе расчистили.
– Думаю, у мистера Квинна своя теория на этот счет?
– В самом деле, он…
Приятной неожиданностью стала Мэри, открывшая дверь без стука.
– Ух! – Ее впалые щеки разрумянились. Она обрызгала волосы лаком и прикрепила звездочку из красной фольги на одну щеку. – Эта лестница короче не становятся!
– Вот ты и живешь на первом этаже, – громко сказал Сэм. – Старовата ты для лестниц.
Мэри не ответила ему и отправилась в кухню.
– Нужен стол, – сказала она Перис, помахивая двумя холщовыми сумками. – Твой молодой человек очень хорош. Обаятельный. И такой красивый.
– Ухарь, – сказал Сэм тихо, но Мэри его услышала.
– Не говорите так, молодой человек, – отозвалась она. – В двери уже новый замок. Новая ручка и все такое. Очень красиво. Надежная медь. Уйму денег, должно быть, стоит. А из нас никто не заплатил и пенни. Для всех по два ключа. На каждом выгравирован номер. Мистер Квинн сказал, чтобы за каждым из нас было записано по два ключа. Я прослежу. А если кто-нибудь потеряет свой, надо об этом сообщить.
Перис отправилась в кухню вслед за Мэри, но по пути оглянулась на Сэма. Он постукивал друг о друга стиснутыми кулаками.
– Тобиас может найти нужных нам людей, – сказала она, словно пытаясь оправдаться. – Я рассказала ему, что мы говорили про замки и переговорное устройство, но, кажется, так и не смогли ничего сделать.
