– Ты получишь свои деньги. Мне нельзя говорить, кто нам платит. Таковы условия сделки.
Найджел ей не верил. Но поделать ничего не мог.
– Ты знаешь, что у Тобиаса кое-что было с Перис?
Она медленно убрала руку. Некоторое время она лежала, глядя на него, закинув руки за голову.
– Кое-что? – наконец сказала она. – Что, черт возьми, это значит?
– Они виделись. Прошлую ночь они провели вместе.
Синтия встала и подошла к Найджелу так близко, что он мог чувствовать жар, исходящий от ее тела.
– Вместе? Совсем? Невозможно. Перис не могла… Она же совсем фригидна.
– Она сказала сегодня нечто другое – в моем присутствии и в присутствии еще человек двадцати рабочих. И цвета журналистов города Сиэтла. И по реакции Тобиаса можно сделать вывод, что их связывает нечто большее, чем просто старое знакомство.
Синтия облизала губы своим заостренным язычком.
– Надо будет с ней поговорить.
– Нет! – Вцепившись в ее плечо, Найджел подтащил Синтию к дивану кремового цвета у окна и насильно усадил ее. – Мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы Перис узнала о нашем участии в этом деле. Она и братец сейчас больше ненавидят друг друга, чем любят. Но все, что нужно для того, чтобы свести их вместе – так это рассказать им, как я прибежал к тебе сегодня и обо всем тебе поведал.
– Дай мне одеться, – она встала. Найджел снова усадил ее на диван.
– Мне нужно самому поговорить с тем человеком, который платит деньги.
– Нет.
Он не был жестоким человеком, но Синтия заставляла его чувствовать себя таковым.
– Ты не слушаешь меня, детка. Я сказал, мне надо…
– Есть! – Улыбаясь, проведя руками по его бедрам, взяв в горсть его яички, Синтия обвивалась вокруг него, как красно-золотая змея. – Я хотела всего лишь немного поразвлечься с тобой сначала.
Найджел почувствовал, как волна возбуждения заливает жаром его тело.
– Слава Богу, детка, – он обнял ее, провел рукой по ее попке и сжал промежность: – А потом?
– Еще будет время, – тонкие пальчики расстегивали пуговицы на его рубашке.
Найджел поймал ее за запястья и отодвинул от себя.
– Мне надо, чтобы ты мне все выложила прямо сейчас. А потом я хочу отправить тебя домой и заняться делами.
– Найджел…
– Делай, что я сказал. Попозже я зайду к тебе и мы это дело отпразднуем. По-настоящему, – предвкушение близкой отмены его приговора, словно приливная волна, наполнило его новыми силами, с которыми тело, словно дамба, боролось как могло. Если он дотронется до нее сейчас, то уже не сможет остановиться. – Где это?
Ворча, она подошла к стенному шкафчику и вытащила огромный зеленый пластиковый мешок для мусора.
– Я непременно должна уйти?
Найджел открыл мешок, отметил, что он был двойным, и увидел пачки перевязанных листков внутри.
– Да, любовь моя, непременно. Замечательно, – он обернулся и шутливо подтолкнул ее. – Ступай. И приготовься к моему визиту.
Синтия хихикнула.
– Всегда готова!
Кто-то его донимал.
В накинутой на плечи джинсовой куртке Тобиас шел по причалу к своему дому. Когда сегодня во второй половине дня, уже ближе к вечеру, он вернулся в свой офис, то обнаружил там кипу корреспонденции и Глэдис, по его просьбе отвечающую на бесчисленные звонки.
Запросы от обеспокоенных клиентов, запросы от обеспокоенных потенциальных клиентов, десятки просьб дать интервью – все это дожидалось его. Глэдис, добрая душа, настояла, что будет по-прежнему отвечать на звонки, пока в восемь он не отправил ее домой.
Тогда он попытался поговорить с Перис.
Она повесила трубку. Когда он перезвонил попозже, один из ее приятелей мужского пола посоветовал ему сделать нечто, представлявшееся Тобиасу невозможным. На его последний звонок, уже после полуночи, она ответила, но, как только он заговорил, тут же снова положила трубку.
Он добрался до своего плавучего дома. Сегодня, не в пример предыдущим вечерам, были видны зажженные фонари по всей длине набережной озера, а мост выделялся темным силуэтом на фоне угольно-черного неба, испещренного звездами.
Если бы была возможность, он повернул бы время вспять, чтобы снова оказаться вместе с Перис в горячей ванне. Ему было бы довольно держать ее руку в своей и ощущать ее локоть рядом со своим – и капли дождя на ее лице. Несмотря на все те препятствия, что ее семья возвела между ними, чувство, которое он к ней испытывал, не проходило.
Он влюбился в другую Делайт. Он полюбил так сильно, как не любил никогда раньше.
А последние слова, сказанные им наедине с ней, были угрозой.
И она в ответ тоже угрожала.
С палубы донеслись шлепающие звуки. Тобиас поднялся на борт и стал обходить лодку с носа. Несмотря на плохое освещение, он все же заметил, что один из швартовых шлюпки был отпущен; резиновое суденышко, удерживаемое единственным канатом, подпрыгивало на волнах.
Тобиас сбросил куртку, ухватился за крюйсов и потянулся за отцепившимся канатом.
Удар настиг его в тот момент, когда он учуял запах сигаретного дыма; мгновением позже он рухнул в черную воду.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Где же он?
Перис торопливо шла вдоль стены огромного аквариума в вестибюле госпиталя.
«Он получил травму. И мы не знаем, насколько это серьезно».
Нет, нет. Не Тобиас. С ним не может случиться ничего плохого.
За стойкой регистратуры никого не было.
Повернувшись, Перис оглядела стены в поисках какой-нибудь информации и побежала, следуя направлению, указанному зелеными стрелками. Все быстрее и быстрее. В горле стоял комок.
Опять аквариумы. Рыбки и растения – зеленые и оранжевые кляксы цвета. Двери распахнулись автоматически.
Позади нее наступила тишина. А впереди все двигалось – и быстро. Врачи и медсестры были заняты в других драмах ночного города, и их озабоченная беготня, казалось, не допускала никакого вмешательства.
Первое знакомое лицо, которое она увидела, принадлежало Найджелу Квинну. Он шагал вдоль стеклянной стены какой-то комнаты. За стеклом была видна кровать, отгороженная шторами.
– Найджел! – Перис подбежала к нему и тронула его сзади за плечо. – Спасибо, что ты мне позвонил!
Он обернулся; его губы были так плотно сжаты, что кожа вокруг рта побелела. Найджелу она никогда не нравилась, но сейчас было не время вспоминать старые разногласия.
– Найджел?
– Это Тобиас решил тебе позвонить, а не я, – он указал на пару, занимавшую два стула в ряду у противоположной стены. – Ты помнишь Билла Бауи и Вивиан?
