Книга Замок на скале, страница 30. Автор книги Симона Вилар

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Замок на скале»

Cтраница 30

Он велел принести лютню. Рука его была на перевязи, но, к счастью, Ральф прекрасно владел этим инструментом. Люди оставили работу, вслушиваясь в бормотание струн. Анна, откинувшись на спинку кресла, улыбалась герцогу своей обворожительной улыбкой.

И тогда Генри Стаффорд запел, как встарь певали трубадуры своим дамам:


Не стрелой, не мечом я сражен,

Лишь улыбкой твоей побежден.

И любовью одной одержим,

Как святыней иной пилигрим.

Я пойду за тобой в те края,

Где нога не ступала ничья.

Откажусь от пиров и наград…

Лишь любви твоей я буду рад.

Голос герцога дрогнул, и песня оборвалась. Откуда-то неожиданно появился малыш Дэвид и забрался к матери на колени. Бывают задачки и посложнее, но петь даме о пламенной любви, когда у нее на коленях дитя другого… Впрочем, Дэвид так походил на мать и даже одет был в камзольчик из такого же винного бархата… На груди мальчика висела расшитая ладанка, с которой малыш никогда не расставался. Генри вспомнил, как Кэтрин, сердясь, поведала ему, что Дэвиду досталась эта реликвия – частица Креста Господня – только потому, что мать хочет, чтобы она уберегла от напастей будущего хозяина Гнезда Орла.

Баннастер продолжал перебирать струны. Генри снова запел:


Что случилось со мною?

Помутился мой взор,

По земле я брожу очумело.

Этот рот – он пылает, что в поле костер!

Не сравнимо ни с чем ее тело!

Мне себя не унять, страсти не побороть.

Нет таких совершенств, что не дал ей Господь:

Он на розах вскормил ее нежную плоть!

В зале повисла тишина, но леди Анна по-прежнему с улыбкой слушала герцога. Внезапно раздался голос Дэвида:

– Это скучная песня, милорд. Спойте-ка лучше ту, что про рыцаря сэра Роланда и его меч Дюрандаль!

Леди Анна была возмущена выходкой сына, но слуги веселились. Баннастер в растерянности опустил руки, а барон, с грохотом швырнув на скамью арбалет, торопливо вышел. Генри видел, каким взглядом проводила мужа леди Анна. В ее глазах застыли любовь и мольба, и эти чувства были столь сильны, что герцог поразился, как баронесса сдержалась и не кинулась вслед за сэром Филипом.

В ту ночь Генри долго не мог уснуть, размышляя над тем, что и дюжина обворожительных улыбок леди Анны не стоит одного того взгляда, каким она глядит на своего супруга.

Анне в эту ночь тоже не спалось. Филип вновь остался ночевать с солдатами, и она усматривала в этом свою вину. Что ж, пусть узнает, что не только он может вызывать восхищение у дам.

Она лежала в одиночестве в огромной холодной постели и глядела в камин, где лишь изредка перебегали голубоватые языки пламени. Прогоревшие поленья потрескивали и оседали с негромким шорохом. За окном царила безмолвная ночь, лишь изредка слышна была перекличка часовых на стенах.

Анне хотелось плакать, но она заставляла себя сдерживаться. Она помнила, как страдала из-за Урсулы Додд, как в Нейуорте жил мальчик, который, как оказалось, был сыном Майсгрейва от какой-то крестьянки, с которой рыцарь вступил в связь еще до первой женитьбы. У Анны с Филипом уже было двое детей, когда этот паренек вдруг заболел и умер, и Филип так горевал о нем, что Анна невольно почувствовала болезненный укус ревности.

А теперь – Мод Перси. То, что сиятельная графиня неравнодушна к ее супругу, Анна заметила давно, да и сам граф словно бы с насмешкой следил за тем, как хлопочет его юная жена вокруг барона Нейуорта. И Анна старалась не отставать от него, подшучивая над любезностями, которыми обменивались ее муж и леди Мод.

Однако в этот раз всякие границы были перейдены. Мод Перси затеяла этот нелепый суд любви только ради того, чтобы ни на шаг не отпускать от себя Филипа. И тогда Анна волей-неволей стала кокетничать с другими гостями, несмотря на то, что ее супруг словно бы и не замечал этого. Порой она все же ловила на себе его внимательный взгляд, и ей нестерпимо хотелось броситься к нему, чтобы сказать, как ей опостылел этот хваленый праздник и больше всего на свете она хочет оказаться дома. Но опять и опять появлялась графиня, опиралась на руку Филипа – и он улыбался ей и становился любезен и учтив.

А потом начался фейерверк. Гости графа поднялись на стены, дабы полюбоваться россыпями цветных огней в небе. Подле Анны оказался изящный и хрупкий Фрэнсис Ловелл. Взяв ее под руку, он без конца твердил:

– Перси постарался на славу, однако вам, миледи, непременно следует побывать в Йорке, чтобы поглядеть на фейерверки, какие устраивают при дворе моего господина герцога Глостера. Вот где подлинное великолепие! Такая очаровательная дама, как вы, и столь прославленный воин, как барон Майсгрейв, будут, несомненно, радушно приняты Его Высочеством.

Анна улыбалась в мех воротника. Уж куда-куда, но к Ричарду Глостеру она до конца своих дней ни ногой! Она оглянулась, отыскивая взглядом мужа. Отблески порохового пламени в небе хорошо освещали собравшихся, но рослой фигуры мужа среди них нигде не было видно. Испытывая острое и тоскливое беспокойство, Анна почти не слушала любезные речи посланца герцога, ее не развлекли и огненные каскады фейерверка, отражавшиеся в водах реки Олн.

Невольно она стала искать среди гостей хозяйку замка, на которой в тот день был непомерно огромный, раздвоенный посередине эннан. Однако Мод Перси также не было. Сам лорд Перси, крепкий, коренастый и уже изрядно подвыпивший, стоя в кругу приезжих, что-то возбужденно говорил и громко смеялся, но его супруга отсутствовала.

Испросив прощения, Анна высвободила свою руку из рук Фрэнсиса Ловелла и, покинув гостей, спустилась со стены в пиршественный зал. Здесь слуги готовили новую перемену блюд, музыканты на хорах вразнобой настраивали свои инструменты, однако все они, как показалось Анне, заметили ее и стали о чем-то перешептываться, поглядывая в ее сторону.

У Анны мучительно билось сердце, пока она шла из покоя в покой. Ей казалось, что даже застывшие изваяниями гвардейцы косятся на нее. Она едва ли не бежала, распахивая одну за другой тяжелые резные створки многочисленных дверей, и внезапно оказалась в длинной галерее со стрельчатыми арочными сводами.

Призрачный свет фейерверка проникал сюда сквозь ряд больших окон, и в этом смутном сиянии она увидела, как ее муж прижимает к себе юную графиню. Дверь отворилась бесшумно, и они не могли видеть застывшую в дверях Анну. Ее дыхание пресеклось. Она видела, как леди Мод оторвала головку от груди барона, ее головной убор откинулся, и теперь графиня стояла, словно подставляя лицо для поцелуя. Филип что-то произнес. Анна не разобрала слов, но больше не в силах была выдержать и, словно обезумев, бросилась назад. Створки дверей сомкнулись глухим громом.

Через какое-то время Филип нашел ее безмолвно сидящей над спящим сыном. Ее слезы уже высохли, и она даже заставила себя улыбнуться мужу, когда он вошел.

– Думаю, нам следует поговорить, – сказал он, глядя сверху вниз на жену.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация