– Наложница Роллона?
– До поры, но вскоре она станет его женой, если мы не помешаем этому. Роберт Парижский намерен заключить союз с Роллоном, скрепив его браком между норманном и своей племянницей. Нет нужды, государь, пояснять, какую силу приобретет тогда герцог Нейстрийский, как и то, в каком двусмысленном положении окажетесь вы, если эта сделка состоится без вашего ведома.
Глаза Карла, начавшего уяснять суть речей герцога, округлились. Он издал хлюпающий звук и уставился на ластившуюся к нему борзую, явно не видя ее. На лице его промелькнула вся гамма чувств – от изумления, недоумения и растерянности до неукротимого гнева. Наконец он пнул босой ногой собаку и вскочил.
– Во имя Пресвятой Троицы!.. Этого не может быть! Это совершенно невозможно!
– Я бы не осмелился потревожить вашу милость, если бы не знал наверняка.
Карл заметался по покою, шлепая босыми ступнями по ледяным полам.
– Я всегда полагал, что Роберт готов к измене! Он не может угомониться с тех пор, как один из Робертинов побывал на троне. Пес, гнусный Иуда! Он пытается заключить договор за моей спиной, чтобы прослыть единственным человеком, способным обуздать норманнов, меня же унизить и сделать всеобщим посмешищем! Крест честной, если он и в самом деле достигнет этого, даже лошади во франкском королевстве будут ржать надо мной!
Следивший за беснующимся Карлом Эврар невольно улыбнулся в усы. Венценосец и без того выглядел смешным. К тому же Карлу еще предстояло уразуметь, что Ролло игнорировал мирные предложения монарха, продолжая поддерживать наилучшие отношения с Робертом Нейстрийским.
– Аганон, душа моя, теперь ты убедился, какие козни строят против меня недруги? – В смятении Карл позабыл о своих попытках держаться величественно и от этого стал особенно жалок. Кажется, даже Аганон почувствовал это. Обменявшись быстрым взглядом с Ренье Лотарингским, он воскликнул:
– Мой повелитель, разве посмел бы герцог Ренье тревожить вас в столь позднее время, если бы ему нечего было предложить? Наверное, нам следует выслушать его со вниманием.
Пробил час Ренье, но он все еще медлил, давая Карлу окончательно успокоиться, хлебнуть вина, метнуть в рот пригоршню засахаренных фисташек. Во взгляде монарха вновь появилась подозрительность.
«Теперь пора, – решил лотарингец. – Если к Карлу вернулась его обычная недоверчивость – значит, он способен рассуждать здраво».
– Мой повелитель, – учтиво начал он, по привычке поворачивая тяжелый золотой браслет на запястье. – Для вас, наверное, уже очевидно, что ни в коем случае не следует оглашать на все королевство, что Эмма из Байе, разделившая ложе с норманном, принадлежит к вашему роду. Об этом следует объявить лишь тогда, когда она вновь станет свободной и пятна позора будут смыты. По этой же причине не стоит давать знать Роберту, что вам известно о его намерениях. Это только усугубит его стремление поскорее, пока Эмма еще в руках Роллона, договориться с ним о брачном союзе. Лучшее, что мы можем сделать, – это похитить девушку из Руана, и для Роберта это должно быть полной неожиданностью. Я навел справки и убедился, что Роберт и сам уже дважды пытался выкрасть Эмму, но его попытки окончились неудачей. Роллон превосходно охраняет свою пленницу.
– А откуда тебе известно, Длинная Шея, что графиня Байе и в самом деле принадлежит к королевскому дому? – неожиданно прищурился Карл.
Ренье едва заметно кивнул на Эврара.
– Мой палатин, Эврар Меченый, год назад, находясь на Луаре, случайно присутствовал при кончине супруги графа Беренгара из Байе – Пипины Анжуйской. Перед смертью Пипина открыла, кем на самом деле является девушка, которую она несколько лет подряд выдавала за свою приемную дочь. До того об этом знал только ее брат Фульк Рыжий, вассал Роберта Нейстрийского, поспешивший обручить Эмму со своим старшим сыном Ги. Однако из-за неожиданного набега викингов Ролло их свадьба не могла состояться. Эмма стала пленницей норманнов, а позднее вместе с Ролло попала в плен к самому Роберту. Тут все и открылось. Вам наверняка известно, что Роберту удалось в Бретани на короткое время пленить Ролло, однако герцог сумел скрыть от всех, что при побеге этот варвар ухитрился похитить только что обретенную им племянницу. Роберт ловок и изворотлив, и ему не составило труда убедить всех и вся, что красавица, которую он вез из Бретани, вовсе не была его родней. Однако жених Эммы, Ги Анжуйский, продолжая разыскивать свою невесту, поступил в услужение к Роберту в надежде, что тот поможет ему вернуть его избранницу. И лишь убедившись, что у Роберта совсем иные планы в отношении девушки, поспешил к вам с этим известием.
– Ко мне? – снова прищурился король. – Ехал ко мне, однако обо всем поведал тебе. Где этот Ги Анжуйский?
– Он сейчас находится у Эврара. Юноша доверяет мелиту.
Карл встал, прошелся по покою, машинально щелкнув ногтем по коптящему фитилю висящей на бронзовом завитке лампы.
– Ты, Длинная Шея, очень и очень хорошо осведомлен о моей родственнице. Слишком хорошо.
Ренье поднялся, изобразив на лице сугубую преданность монарху, и приложил руку к сердцу:
– Вашей милости ведомо, что я давно подыскиваю себе супругу. Я даже обращался к вам, умоляя отдать руку принцессы Гизеллы. Получив отказ, я заинтересовался всеми забытой принцессой, которая могла бы стать достойной заменой безвременно усопшей Альбраде, мир ее праху. Но я ничего не знал об этой девушке до тех пор, пока не явился этот Ги и не поведал мне о ней. А теперь посудите сами, государь, не лучше ли, если Эмма станет супругой преданного вам слуги, нежели залогом союза между язычниками и Робертом Нейстрийским!
– К тому же изрядно возвысив тебя, – втянув голову в плечи, покосился на герцога Карл.
Ренье горестно вздохнул.
– В противном случае она возвысит Роллона – варвара, мечтающего о короне и могущего обрести на нее права, вступив в брак с дочерью короля Эда.
– Эд был узурпатором! – вспылил Карл. – Он воспользовался моим малолетством и вынудил франкских вельмож признать его власть. Но он не Каролинг и не имел никаких прав на трон!
Ренье с трудом сдерживал раздражение, сохраняя почтительно-невозмутимый вид.
– И тем не менее ваша сестра стала его супругой. Придется ли вам по вкусу, государь, если Роберт заключит прочный союз с Роллоном и станет вдвое могущественнее? А что, если тайна графини Байе откроется и станет известно, что женщина королевской крови живет, покрытая позором, у язычников? Я предлагаю выход, который устраивает нас всех. Я готов взять на себя все, что связано с освобождением вашей племянницы, но при одном условии – вы обещаете отдать мне руку этой принцессы.
Последние слова он произнес почти свирепо, глядя на Карла в упор. Король отвел глаза и засуетился. Только сейчас он заметил, что все еще бос. Сделав жест Аганону, он позволил новому фавориту обуть себя.
Затем он задумался. Глаза его устремились в пространство, а губы беззвучно зашевелились. Ренье ждал. Нетрудно было догадаться, что Карл сейчас прикидывает, сможет ли он сам, без помощи герцога, справиться с задачей. У него, естественно, имелись как шпионы, так и исполнители тайных поручений, однако если выйдет на свет, что Каролинг противится намерениям Робертина, неминуем скандал, и тогда-то позор принцессы франков станет общим достоянием. Если же вмешается Ренье, лицо извне, то даже в случае неудачного исхода дела в этом можно будет усмотреть лишь личное стремление герцога насолить Роллону Нормандскому.
