Еще на Ярилины гуляния полагалось пышно пировать, поэтому люди прямо на траве расстилали длинные скатерти, раскладывали на них яства. На Ярилу надо было есть много крашенных к празднику яиц, молочных сыров и творога, выставлять пироги, украшенные вылепленными из теста венками, есть дичь, сало и густые масленые каши. Люди пировали так, что и про жару забыли. Пили много хмельного пива, то и дело слышались хлопки открываемых бочонков, пирующие поднимали полные чаши и рога, не забыв плеснуть немного хмельной жидкости на землю – в дар божеству. Еще в этот день многие приглядывали себе пару, а те, кто уже жили семьями, должны были быть особенно ласковыми со своими избранниками, ибо считалось, что зачатые в этот день дети получали благословение бога, были красивы, здоровы и удачливы. Поговаривали, что и саму Смоленскую княжну Светораду родители зачали на праздник Ярилы, а уж она почиталась кривичами как воплощение счастья, радости и удачи. Поэтому, когда Светорада вместе с женихом появилась на празднике, ее встретили приветствиями и здравницами.
Княжна в этот вечер была особенно хороша и нарядна: в длинном струящемся дивном платье из золотого переливающегося атласа, вокруг ворота – густо сплетенное из жемчуга оплечье, подобными же узорами вышит подол ферязи. На запястьях княжны переливались браслеты заморской работы, распущенные пышные волосы были украшены золотым обручем с падающими на лоб красивыми каплевидными подвесками. И вся она была такой золотистой и мерцающей, нарядной и прекрасной – глаз не отвести. Даже Игорь поглядывал на нее сегодня по-особому: а ведь эта пустышка и впрямь хороша! А может, необычайная роскошь ее наряда вдруг напомнила князю, что не просто девицу-красу просватали за него, а самую богатую невесту на Днепре? Они действительно были красивой парой: вся мерцающая золотом княжна и Игорь – в темной шелковой рубахе, подпоясанной вышитым кушаком, в высоких посеребренных сапожках и с аккуратно собранными сзади темными волосами с седой прядью ото лба.
В любом случае, настроение у жениха Светорады сегодня было довольно приподнятое, ему льстило то, с каким воодушевлением встретил их народ. Правда, вскоре его настроение немного испортилось, когда среди празднующих он неожиданно увидел прибывшего с волоков Гуннара.
– Чего этот-то явился? – спросил он невесту, но та только пожала плечами.
– У него и спрашивай. Я с ним еще на пристани распрощалась. И если тебе будет угодно, не подойду к нему больше.
Вот так, такой покорной она и должна быть. Довольный ее покладистостью, Игорь даже ответил на поклон Гуннара, пригласив подойти.
– Садись подле нас, родич. Ведь я могу тебя так называть? – Он метнул быстрый взгляд в сторону Светорады. Но та, поклонившись как положено гостю, сидела тихая, с опущенными ресницами, машинально теребя жемчужины на ниспадающем до груди оплечье. – Каким ветром занесло тебя к нам, Гуннар? – продолжил князь. – Мы слышали, что ты весь в трудах на волоках. И еще нам донесли, что прибывшие за тобой варяги куда-то пропали. Никак утомились ждать? Что ж ты теперь в одиночку до своей Норейг добираться станешь? Али ожидаешь, что тебя за службу Эгиль еще больше наградит, а то и позволит на нашем свадебном пиру побывать? Я и сам могу позвать тебя, чтобы поглядел, как я брачную чашу с твоей бывшей невестой буду распивать. Что, прокричишь нам здравницу, Гуннар Хмурый?
Светорада умоляюще поглядела на жениха. Зачем он унижает Гуннара? И она тихонько положила ладонь на руку Игоря, словно моля о сдержанности.
Гуннар ничего не ответил. Присел рядом, молча принял переданный кем-то рог, долго пил, не забыв по местному обычаю немного плеснуть на землю. Игорь больше не донимал его вопросами, зато со Светорадой сегодня был неожиданно внимателен и приветлив – как и полагалось в праздник, особенно в Ярилин день. Игорь был доволен, что в последние дни Светорада вела себя тихо, не приставала к нему с лаской и не строила никому другому глазки. Правда, его немного удивило, что она полюбила стрелять из лука и подолгу проводит время на стрельбище перед мишенями вместе со Стемой. Ну да в том особого греха нет. Хотя Стемка и слыл бабьим угодником, но к Светораде его сам Олег Вещий приставил, а ему Игорь мог доверять. К тому же Стеме сейчас не до княжны. В дружинной избе сказывали, что у парня новая лада в Смоленске объявилась и он ускользает к ней почти каждую ночку. Тоже мне рында-охранитель! Его только то и спасает, что Светорада разохотилась метать стрелы. Да и веселит он ее. Вон и нынче, пристроился рядом с княжной, что-то забавное, видимо, ей рассказывает – та заходится от смеха. И такая она пригожая, когда вот так смеется… А главное, отметил Игорь, на Гуннара и не глядит.
Стемка вскоре оставил княжну, поспешил к пляшущим, какую-то девку в круг увлек. Перед огромным чучелом Ярилы шли разудалые пляски. Светорада, глядя на них, даже на месте подпрыгивала от нетерпения и желания тоже поплясать, однако Игорь повел невесту в другую сторону, туда, где перетягивали канат, а народ смотрел на противоборство, подбадривая молодцов криками. Игорь не вытерпел и присоединился к одной из команд, несказанно удивив этим княжну, впервые увидевшую своего нареченного оживленным и веселым. А потом они отправились смотреть петушиные бои, и Светорада даже побилась об заклад с одним разгоряченным боярином. Игорь не перечил и лишь посмеялся, когда заклад его невесты был бит.
– Не уверена – не высовывайся, – сказал нравоучительно.
Светорада только плечиком повела:
– На Ярилу не возбраняется чудить. Главное – веселиться от души!
Они продолжали гулять среди празднующего люда, пока князь все же не смилостивился и не пошел с невестой туда, где вовсю плясали.
Там, под звуки гудков и сопилок, под мелодичный гусельный перезвон и звонкие удары бубна танцевали парни и девушки. Вели хоровод то в одну сторону, то в другую, а потом вдруг разделялись на пары, пританцовывали друг перед другом, девицы кружились, вскинув руки, подбоченясь, только распущенные волосы или косы отлетали, а парни выделывали коленца, вертелись волчком, высоко подпрыгивали или шли вприсядку. В танец втягивались не только молодые, но и люди постарше – вспомнив молодость, они выходили парами к соломенному Яриле. Пожилые женщины – нарядные, в вышитых шалях или в блестевших бисерными узорами накрахмаленных киках, желая тряхнуть стариной, выплывали кто утицей, а кто лебедушкой, вспоминали приплясы своей молодости. Тут было множество детей, они носились среди пляшущих, тоже начинали выплясывать под смех окружающих, норовили с разбега налететь на хоровод, разорвать цепочку. Их пробовали гнать, да только куда там! В этот праздник с малышами вообще никакого удержу не было.
Светорада смеялась, глядя на всеобщее веселье, тоже стала поводить плечами, хлопать в ладоши. Оглянулась на Игоря, но позвать в танец не решилась: снисходительная улыбка, с какой ее жених наблюдал за танцующими, говорила о том, что вряд ли он одобрил бы эту затею. Но тут как из-под земли появился Стема, склонился в поклоне перед князем и Светорадой.
– Позволишь ли, княже, чтобы и твоя невеста буйного Ярилу танцем повеселила?
Светорада глянула на жениха, подумав: до чего же славно Стема придумал, упомянув о Яриле, теперь Игорь не станет удерживать ее возле себя, вынужден будет уступить. Он и впрямь кивнул согласно, а потом только смотрел, как Стема, обхватив Светораду одной рукой за талию, а другой ловя ее кисть, вывел Смоленскую княжну в круг танцующих и они поплыли, закружились среди остальных пар, расходясь и сходясь вновь, пока мимо не понесся хоровод пляшущих и княжна со Стемой влились в него, побежали в веселой цепочке вдоль поляны, а потом вернулись назад к кострам и разрисованному Яриле. Игорь вдруг подумал с какой-то досадой, что глаз не может отвести от своей веселой невесты, разрумянившейся, нарядной, сверкающей… соблазнительной.
