Пшеничная каша с кусочками баранины, салом и луком, пахнувшая дымком костра, показалась ей вкуснее самых изысканных лакомств в Итильском дворце. Она ела ее… и невольно лила слезы. От счастья, оттого что вокруг столько радостных, приветливых лиц, что Ингельд родненький рядом, такой большой, неуклюжий, пропахший потом, улыбающийся столь знакомой с детства покровительственной улыбкой Ну а Игорь… Он даже сам старается для нее, вон крынку с холодным квасом поднес… О матерь Макошь! Квас! Самый настоящий, сладковато-кислый, пенный, с пузырьками, от которых защекотало в носу… И пока она пила его, поглядывая поверх обода деревянной крынки на улыбающегося жениха, вдруг подумала, что и ему она рада несказанно. Вон он какой, русский витязь, князь, с его белозубой улыбкой на покрытом темной щетиной лице. Светораде понравился даже жест, каким он потирал свой сильный подбородок с красивой ямочкой. Подумать только, даже по Игорю она соскучилась…
А вот Ольгу приветливость Игоря к невесте явно не веселила. Она держалась в сторонке, сидела на том же седле, обхватив руками колени в узких штанах, лицо повернуто к огню, строгое, суровое. Она всегда любила Игоря, вот и в поход с ним отправилась. И еще Светорада вспомнила, что у Ольги должен был родиться ребенок от Игоря. И каково ей сейчас? К тому же именно Ольга помогла им со Стемкой бежать
[147]
из Вышгорода. Перед самым свадебным пиром Игоря и Светорады… И Ольга наверняка страшится сейчас, что глупая смоленская княжна непременно обмолвится о том. Тем более что вопросы так и сыпались на Светораду со всех сторон.
– Как же так вышло, что ты оказалась у хазар?
– Как они тебя выкрали?
– Да, как? – спросил и князь Игорь, и его только что светившееся улыбкой лицо неожиданно помрачнело.
Не забыл небось, как его оглушили золоченым подсвечником, когда он, в доказательство своих прав, хотел снасильничать невесту перед свадьбой.
[148]
Княжна принялась рассказывать с еще полным ртом. Дескать, в окошко влезли хазары, скрутили ее, рот заткнули и поволокли. Опомнилась, когда Гаведдай – может, кто помнит горбатого слугу хазарского царевича Овадии? – вез ее невесть куда со своими ловцами на людей. Подобная смесь лжи и правды далась Светораде на удивление легко.
Постепенно она стала понимать создавшееся положение. Поход русов под руководством Хельгу. Хельгу? Хельг – Олег. Хельгу – Ольга?.. Светорада отставила пустую миску, поднялась и вышла из круга обсевших ее дружинников. Сказала, приблизившись к Ольге:
– Слыхивала я еще в Итиле, что именно ты возглавила поход, дабы освободить меня. Прими же мою сердечную благодарность на веки веков.
И она низко склонилась, коснувшись рукой земли. Думала, что тем успокоит Ольгу и даст понять, что не враг ей. А выпрямилась… Глаза у Ольги оставались такими же холодными и отчужденными. И Светорада поняла, что та лучше бы с самим Чернобогом
[149]
встретилась, чем с ней, раскрасавицей Светорадой Смоленской, обрученной невестой Игоря.
Княжну отвели к одной из стоявших поодаль крытых сукном кибиток на высоких колесах. Светорада с ходу упала на какие-то тюки, подремывать стала, все еще слыша голос брата, который, усевшись у колеса кибитки, все говорил и говорил. Вроде как и интересное говорил: Асмунд, мол, очень переживал из-за пропажи сестры, а Игорь отказался на ком бы то ни было жениться, пока не прознает, что с его ладой смоленской приключилось… Потом… Светорада даже широко открыла глаза.
– Слышь, что говорю, Рада? – спрашивал откуда-то из-за полога Ингельд. – Когда ты пропала, то у нас одно время даже ходил слух, что без Стемки Стрелка в этом деле не обошлось. Ведь этот пострел тоже тогда исчез… Правда, потом кто-то сообщил, что Стемка подался к варягам. Ему всегда хотелось испытать свою удаль с викингами, вот и отправился к ним. А кто-то даже рассказывал, что встречал его за Варяжским морем, что не последним витязем у варягов наш Стемид стал. Но он ведь всегда ловкачом был, своего нигде не упустит.
Ах, эти слухи… слухи… слухи… Светорада вспомнила, как Стема ей напоследок сказал: «Беги, Светка!» И боль стрельнула в груди, в горле комом вспухли удерживаемые рыдания.
– Ингельд, устала я. Дай поспать.
Он ушел, а она все же всплакнула, уткнувшись в жесткий тюк. Полжизни бы отдала, если бы Стема и впрямь подался к варягам, а не с ней… Да что там! Свою бы жизнь выменяла, только бы ее Стрелок по-прежнему натягивал тугой лук. Стемушка…
Так в слезах и заснула.
На другой день ее разбудили голоса, выкрики, людской гомон. Отбросив полог кибитки, Светорада увидела, что русские витязи собрались на сходку, что-то важное решают, шумят.
Кое-кто считал, что раз Светорада Смоленская нашлась, значит, с главной задачей похода они справились, можно и домой возвращаться. Остальные же – и таковых было большинство, – подзадориваемые Игорем, хотели идти к побережью Хазарского моря за добычей.
Сидевший на своем вороном скакуне Игорь с высоты коня кричал в толпу:
– Вы что, совсем белены объелись, морок вас бери! Вы что, раки какие, чтобы пятиться, когда впереди открывается дорога к славе и богатству? Сами хазары пообещали не мешать, если мы минуем их земли и пойдем своим путем, за своей добычей.
– Да это ж даль какая! – выкрикнул кто-то. – А назад-то как доберемся?
Игорь так сжал ногами бока своего скакуна, что тот взвился на дыбы.
– Разве мы мало прошли? Дорога перед нами открыта. Мы можем нестись вперед, будто соколы на добычу. А что будет потом? Скажу одно: смелым и дерзким судьба помогает. И боги будут за нас!
Его горячность передавалась толпе. Воины потрясали оружием, шумели, ликовали. Светорада, приблизившись, смотрела на воодушевленные мужские лица. Им хотелось идти дальше, тяготы похода не остудили их пыл. Однако не все горели желанием продолжать путь, некоторые отмалчивались Один из дружинников негромко сказал:
– Уж если князь сам зовет – не комар ведь, не отмахнешься.
Но тут, когда на какой-то миг настало затишье, раздался твердый голос Ольги:
– Конечно, мы можем идти и дальше, куда указали нам хазары. Им ведь привычно направлять чужие мечи на неугодных, и сваливать на других свою работу. Но мы можем сделать вид, что сами так решили. Однако перед походом я пообещала князю Олегу, что сохраню, насколько возможно, жизни наших людей для Руси. И я скажу так: это дурак ломает голову над тем, как начать дело. Умный же думает, чем оно кончится. А ведь на берегах Хазарского моря нам предстоят не только успешные бои, но и поражения, а потом еще долгий путь домой. Да и разве обещали нам хазары, что не тронут, когда задумаем возвратиться, когда воинство поредеет в сечах и придется вновь идти через недружелюбные земли каганата?
