Книга Светорада Янтарная, страница 29. Автор книги Симона Вилар

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Светорада Янтарная»

Cтраница 29

– Паки и паки миром Господу помолимся! – высоким сильным голосом выводил молодой архидиакон.

– Господи, помилуй! – привычно отзывались певчие.

Службу проводил с соизволения патриарха Николая архиепископ Кесарии Капподакийской Арефа.

– Яко Твое есть царствие, и сила, и слава, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веко– о– в! – раздавался под сводами его голос.

Патриарх Николай, находясь в реликварии, [73] следил за Арефой. Усмехнулся пренебрежительно в бороду. Такая улыбочка не совсем шла владыке константинопольской церкви, ибо разрушала созданный им образ достойного и мудрого служителя Господа, однако сейчас его никто не мог видеть. Никто, кроме императорского спальника Феофилакта Заутца, смиренно стоявшего неподалеку от владыки. Но этот возвеличенный по протекции Николая дальний родственник императора немного значил, по мнению патриарха: сегодня возвышен, завтра – брошен в подземелье. Обычное дело. Особенно если учесть, как при дворе относились к семье Заутца. [74]

Тем не менее сейчас Феофилакт был одним из доверенных лиц патриарха. Тайных доверенных, так как о его связи с владыкой константинопольской церкви мало кто знал.

– Святейшество, – постарался привлечь внимание патриарха Феофилакт, но Николай резко поднял руку, заставляя того умолкнуть. Вслушивался в слова службы, полуприкрыв глаза.

– Слава Всевышнему Богу, и на земле мир!

Певчие вторили призыву, и это же трижды прокричали верующие в храме.

– Сей день Господень великий! – пели певчие. – Сей день радости и славы мира. Он же венец царствия возложен достойно на главу твою!

И опять народ трижды повторил за певчими каждое славословие.

– Слава Богу, Господу всякой твари! Слава Богу, венчавшему главу твою!

Это уже относилось к присутствующему на службе императору. Патриарх хорошо видел базилевса Льва Македонянина, стоявшего на возвышении неподалеку от алтаря. В золотых одеждах, в мерцающем венце, с покаянным лицом – никакой важности, – со смиренно опущенными долу очами. Смиренно… Гм. Патриарх Николай знал, сколько упорства в этих опущенных глазах, в этом слабом, обрамленном бородой рте. Невысокий, довольно тщедушный, больше занятый кабинетными трудами в тиши Палатия, нежели укреплением телесной мощи, Лев в свои сорок лет казался отроком, отпустившим бороду. А за ним и половина ромеев перестала брить подбородки, и теперь многие царедворцы носили заостряющиеся книзу клином бороды, состригали коротко волосы на темени, но сзади оставляли длинные пряди.

Только стоявший подле базилевса кесарь Александр, словно желая отличаться от царственного старшего брата, продолжал чисто брить лицо, что придавало ему юношеский облик. Александр с его несерьезностью и распутством вообще мало участвовал в делах управления. Будучи при дворе, он, как и положено, присутствовал на всех церемониях, однако считался слишком несерьезным и беспечным, чтобы Лев чувствовал его поддержку. А может, базилевса это устраивало. Лев, несмотря на свой скромный вид, любил власть. Александр же посвящал свою жизнь развлечениям, охоте и пирам, любовным утехам. Тем не менее Александра любили в Константинополе. Красавчик, щедрый на раздачу милости, запросто державшийся с любым, он имел свое собственное окружение, и добиться приема у младшего из братьев было куда проще, чем у старшего. Да и договориться с ним было легче. По крайней мере патриарх Николай больше симпатизировал этому вертопраху, нежели вечно кающемуся, религиозному Льву, который больше следовал советам своих сановников, чем прислушивался к мудрым речам Николая. Он даже смел идти вопреки воле владыки! Вон и теперь вызвал латинских священнослужителей, чтобы они, ссылаясь на власть Папы Римского, вынудили патриарха согласиться на богопротивный четвертый брак Льва с блудницей, родившей ему долгожданного наследника.

Патриарх покосился в сторону митатория, [75] где у золоченых перил стояла Зоя Карбонопсина, вся в рубинах, золоте и алой парче. Обвивающий ее стан лор [76] так изукрашен, как даже сам император и его брат не смеют наряжаться. И стоит– то как… гордо. Поглядеть, так и впрямь императрица: высокая, статная, с почти иконописными большими черными глазами, тонким греческим носом, яркими маленькими губами. Красавица и, как поговаривают, пылкая возлюбленная на ложе. Вот этим она и очаровала тщедушного на вид императора, который любил постельные утехи. Ах, этот Лев Мудрый, Лев Философ, а по сути подкаблучник, раб плотских услад. Хотя о сыне– наследнике он мечтал давно… Патриарх Николай посочувствовал бы ему, так желавшему продления на ромейском престоле ветви Македонской династии, но для этого требовалось нарушить каноны, которые он считал незыблемыми.

Но было еще нечто, не позволявшее Николаю признать Зою венчанной женой и императрицей: эта женщина отличалась не только любострастием, но и крайней властностью. Очарованный красотой Зои, Лев попал в тенета ее чувственности и ликовал по поводу рождения долгожданного сына, но при этом не видел, какую хитрую и своевольную змею он пригрел подле божественного престола империи. Он во всем слушал Карбонопсину, потакал ей вопреки советам и наставлениям патриарха. То ли еще будет, если позволить Зое подняться выше статуса наложницы, надеть пурпур [77] и украсить ее чело императорским венцом. Нет, он, Николай, прозванный Мистиком, [78] пойдет на все, только бы эта женщина не стала законной женой базилевса.

Николай повернулся к Феофилакту. Тот сразу застенчиво заулыбался. Пухленький, кудрявенький, ничтожный. Но нужный и зависящий. Зависящий – значит, верный.

– Где та женщина, о которой ты говорил мне?

Феофилакт, перебирая складки своей роскошной сверкающей хламиды, приблизился мелкими шажочками, глянул через плечо высокого и полного патриарха в обширное пространство храма. Он видел перед собой освещенных лившимся сверху солнечным светом прихожан, которые явились на службу в собор Святой Софии, видел море торсов и голов. Женщины стояли по левую сторону, и их было даже больше, чем мужчин. Однако Феофилакт заранее заприметил место, где находилась русская княжна. Не очень– то на виду, но и не так далеко, чтобы патриарх не высмотрел ее из реликвария.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация