У Джулиана даже возникло желание перекреститься, но он сдержался, памятуя, что его спутница относится к другой церкви. Он поглядел на нее, и она, по-своему истолковав его взгляд, пояснила:
– Видите, здесь калитка. Я пройду через нее.
Узкая дверь была выкрашена в светло-серый цвет, в тон камню, и в тени контрфорса почти сливалась со стеной. Рэйчел толкнула дверь, и та легко поддалась с негромким скрипом. Когда девушка, чуть улыбнувшись, исчезла за ней, Джулиану стало даже одиноко.
Он въехал в замок через главные ворота. В парке уже лежала вечерняя тень, но расцвеченные осенью вершины деревьев еще были ярко освещены. Когда он приблизился к конюшням, навстречу вышел долговязый Ральф, чтобы принять у всадника лошадь. Джулиан отказался от его помощи, сказав, что все сделает сам. Он вошел в проход конюшни и занял один из свободных денников. Пахло сухим сеном. Джулиан сам расседлал лошадь и приготовил ей мягкую подстилку. Это был хороший гнедой жеребец. Джулиан владел им недавно, но был доволен конем и обращался с ним так, как тот заслуживал. Сняв уздечку, хозяин ласково потрепал коня по гриве, шепнул ему на ухо тихие добрые слова. Конь словно понимал, тыкался головой в плечо, тихонько пофыркивал. Казалось, только эти звуки и раздавались в полумраке конюшни, да еще топтались и жевали сено лошади в соседних денниках.
Неожиданно Джулиан замер, услышав приближавшиеся голоса. Голоса были женскими, негромкими, но сердитыми, почти шипящими. Выглянув из-за спины лошади, Джулиан увидел в освещенном фонарем проходе двух приближающихся служанок. Они его не заметили, и он вскоре разобрал их речь.
– Хозяйка искала тебя, Кэтти, – говорила та, что пониже, – и только моя доброта не позволила мне сказать, что ты полдня крутишься по конюшне, стараясь подловить Джека.
– Ха! Твоя доброта! – фыркнула другая, растрепанная и явно не очень аккуратная, но более молодая и миловидная. – Так я и поверила в твою доброту, Долли. Ты просто боишься, что Джек, как и в прошлый раз, надает тебе пинков за то, что ты выдала меня. У самой-то, клянусь Богородицей, от зависти, что я с Джеком, готовы кишки от злости вылезти.
– Да нужен мне твой Джек, как рыбной торговке мороз. Бегаешь за ним будто дворняжка. То эля принесешь, то сплетни всякие рассказываешь. Он же только потешается над тобой.
– Это не твое дело, Долл!
– Смешно видеть, как ты крутишься здесь, да все без толку. Где же твой Джек? Что-то он не спешит на свидание с тобой.
– Он, видимо, просто ушел из поместья. А когда вернется…
– Ха, Кэтти, ты же прекрасно знаешь, что наш красавчик конюх смотрит лишь на миледи Еву.
– Ну и что? Он и на мисс Рэйчел смотрит.
– Да, но Рэйчел другое дело.
Джулиан, хотевший было показаться, чтобы не слушать дрязги двух «потаскух», какими ему представились обе служанки, сейчас, при упоминании имени понравившейся ему девушки, невольно затаился.
– Рэйчел! – остановилась некрасивая Долл. – С таким же успехом ты бы могла говорить, что он пялится на толстую Элизабет Робсарт. Рэйчел он просто боится. Ведь всем ведомо, что она ведьма.
Теперь, казалось, и Кэтти готова была свернуть разговор на молодую хозяйку.
– Конечно, Рэйчел дама, что там и говорить. Но вот уж право, как она глянет на меня своими колдовскими глазами, так меня и холод пронизывает.
– И меня, – согласилась Кэтти. – С мисс Евой все проще. Та может за волосы оттаскать, надавать пощечин, но и быть милостивой. Вот подарила мне свою старую нижнюю юбку. Она-то ведь из шелка, так и шуршит, когда идешь в ней. А Рэйчел… Ее сам Захария Прейзгод побаивается и плюет ей вслед, когда та проходит.
– Истинно, с ней силы зла. Потому-то она то и дело бегает к старой Мэг. Уж та…
Джулиан не желал больше слушать и решительно вышел.
– Только дурные слуги порочат хозяев, которые дают им хлеб и кров, – спокойно и сухо заметил он.
Он окинул холодным взглядом прижавшихся друг к другу женщин и направился к выходу.
– Как ты думаешь, он донесет? – спросила спустя какое-то время дурнушка Долл.
Кэтти постаралась придать себе храбрый вид.
– Вряд ли. Он здесь чужак. – Она с тоской оглянулась на проход конюшни. – Но куда же все-таки запропастился Джек?
Долл лишь злорадно захихикала.
Джулиан прошел в замок через черный ход. Ему было неприятно то, что он услышал о Рэйчел. Про себя он тоже отметил, что в девушке словно таится какая-то загадка. И все же она ему очень нравилась. О том, что служанки сказали о Джеке и Еве, он почти не думал и вспомнил, лишь когда услышал долетавший откуда-то смех Евы.
Он уже находился в большой галерее над холлом, где ряд окон выходил в парк, откуда и долетал смех леди. И хотя свет проходил через высокие окна, окаймленные свинцовыми рамами, разглядеть что-либо сквозь стекла было трудно. Джулиан распахнул окно.
В золотистых лучах закатного солнца он увидел короля и Еву, игравших в кегли на площадке перед увитой малиновым виноградом каменной беседкой. Они были очень увлечены и веселы. Карл снял камзол и выглядел почти по-домашнему в одной рубахе с напуском. Он метнул шар, но промахнулся, и Ева довольно рассмеялась. Вся в легком розовом шелке с множеством алых бантиков в складках, она казалась совсем юной, такой хорошенькой и беспечной. Но у Джулиана почему-то кольнуло сердце. Он вспомнил, как Рэйчел сказала: «Она узнала одного из вас». И уж наверняка не его, так как вряд ли им доводилось когда-либо встречаться.
– Вы находите, что они неплохо смотрятся вместе? – раздался недалеко негромкий голос, но Джулиан едва не подскочил от неожиданности и резко оглянулся.
Леди Элизабет Робсарт сидела в большом кресле, повернутом к камину, и сейчас выглядывала из-за высокой спинки.
Джулиан поспешил снять шляпу и поклонился.
– Простите, миледи. Я не заметил вас.
– Да, уже пора приказать разносить свечи.
Она встала с кресла. Джулиана несколько удивила та легкость, с какой она двигалась, словно тяжелое тело не обременяло ее. То, что она забыла свой традиционный посох и спешно подошла, тоже показалось ему странным.
– Вас никто не встретил, сэр? Это прискорбно. Но в доме так мало слуг. Вы приехали только что?
– Да, миледи.
Она вздохнула:
– Что ж, я рада приветствовать вас в Сент-Прайори. Увы, в замке так редко бывают молодые люди. Особенно столь знатные и красивые.
Джулиан с невольным удивлением уловил в ее голосе кокетливые нотки, но виду не подал, лишь вежливо поклонился.
Старуха захихикала и слегка шлепнула его веером по руке – почти вульгарное заигрывание… Леди Элизабет поглядывала на него с лукавой улыбкой, чуть щуря близорукие глазки. Джулиан только сейчас заметил, что ее кожа покрыта рябинками, которые дама, безусловно, пыталась скрыть под толстым слоем бело-розового крема. Завитые темные волосы покрывал богатый чепец из мягкой флорентийской тафты и брюссельских кружев, роскошный, но в чем-то легкомысленный, что придавало важной даме нелепо игривый вид.
