– Ну вот, наконец первая здравая мысль, – улыбнулась Луиза.
Она подошла к сыну и, положив руки ему на плечи, слегка надавила, принуждая сесть.
– Успокойтесь, Франсуа. Вы – истинный король Франции, и никто не станет оспаривать ваших прав. Не будет никаких слухов, потому что Мария Английская сама развеет их. Если же кто-то и будет сомневаться, то... Все знают, на какие выходки способна эта Тюдор. Мы скажем, что, желая удержать корону, она попросту обматывала себя полотенцем и прятала под платьем подушку, чтобы создавать видимость, что она в положении. Якобы она так надеялась симулировать беременность до определенного срока, чтобы потом выдать за свое дитя чужого ребенка и утверждать, что это сын Людовика. Мало ли на что готовы люди, чтобы сохранить высокое положение! Вот и наша красавица от тоски и безысходности решилась на подобный шаг... Но не вышло – её обследовали и поняли, что выступающий живот нашей «беременной» Мари не более чем камуфляж.
Луиза даже рассмеялась, довольная своей выдумкой. Но Франциск остался серьезен, глядя на мать из-под ровно подрезанной челки.
– Мадам, все в этой истории шито белыми нитками, – раздраженно возразил он. – Когда это вдовствующей королеве удавалось что-либо подобное? Нас просто поднимут на смех!
– Не нас, а красавицу Тюдор. Вы ведь сами не раз говорили, что наша Мари – самое непредсказуемое существо.
Франциск какое-то время молчал, а потом искоса взглянул на мать.
– Но подтвердит ли королева ваши слова?
Тонкие губы герцогини сложились жесткой складкой.
– Подтвердит. У неё нет иного выхода. Это будет цена жизни её Брэндона.
– При чем тут он? Хотя... это Брэндон отец ребенка? – последнюю фразу Франциск произнес, почти задыхаясь. Былая ревность опалила его.
– Вас ведь предупреждал Гриньо, – мягко заметила Луиза.
Конечно, предупреждал... Франциск помнил это. Милый «женамутье», который куда более его преуспел в отношениях с прекрасной Мари.
– Почему вы считаете, что судьба герцога Саффолка будет волновать вдовствующую королеву? Насколько мне известно, он отбыл в Кале и, возможно, уже в Англии – сообщает Генриху...
– У вас неверные сведения, Франсуа, – прервала сына Луиза. – Брэндон во Франции. Более того, он в Париже, в крепости Шатле.
Если Франциск и был удивлен, то одновременно и успокоился. Без пяти минут король Франции улыбнулся и, откинувшись в кресле, скрестил длинные ноги.
– Браво, мадам! А теперь я хотел бы знать все по порядку. И Луиза рассказала сыну обо всем.
Брэндон, видимо, подозревал, что его встречи с королевой могли иметь последствия, и решил похитить её. До глупости дерзкий план, но, видимо, герцог Саффолк был в отчаянии, раз решился на подобное. И с самого начала его преследовали неудачи. Во-первых, охранники в Клюни ещё днем обратили внимание, что вокруг особняка то и дело шныряют какие-то незнакомые люди. Это насторожило Луизу – она даже ожидала более существенного нападения. Ведь она уже знала о положении Мэри, и решила предпринять меры. Действуя угрозами и принуждениями, она пыталась вынудить вдовствующую королеву вытравить плод.
Но сия мадам-вдова, панически боялась подобной операции, только и твердила, что готова молчать о своем положении, утверждая, что не станет препятствовать воцарению Франциска. Кто, интересно, ей бы поверил? Тогда Луиза все же решилась вызвать повитуху, велев опоить Мари крепким наркотическим зельем, чтобы та находилась в беспамятстве и не смогла помешать сделать с собой что-либо. Но как же сопротивлялась эта рыжая! Охранникам еле удалось её скрутить, но и после они не были уверены, что она хлебнула достаточно, чтобы отключиться. Но Мари так и не впала в беспамятство, держась до последнего, и они решили оставить её, приставив к ней малышку Болейн. Но королева, похоже, уже не доверяла этой английской фрейлине, и не позволяла себе расслабиться ни на миг. Они решили обождать немного, и вот тут-то Луизу посетила настоятельница монастыря бернардинок, которая предупредила, что они подозревают, что к ним в обитель кто-то проник. Дело в том, что одной из послушниц в монастыре бернардинок является некая Джейн Попинкорт, бывшая фрейлина Мари. Пару дней назад она куда-то отлучалась, а когда вернулась... Короче, сестра-привратница, впустившая её, заподозрила, что Джейн вернулась не одна, оповестила настоятельницу и та, боясь скандала, велела допросить Джейн. Та, конечно же, все отрицала, но настоятельница велела строго следить за ней. Будучи женщиной неглупой, монашка заподозрила, что если кто-то и скрывается в её обители, то это можно связать с тем, что монастырь бернардинок примыкает к Клюни, поэтому и предупредила Луизу. Та же решила пока не вмешиваться, даже убрала охрану со стены, велев строжайшим образом за всем следить. И, как оказалось, не напрасно... Перед рассветом в сад особняка проник мужчина. Его не задержали, следили, что он будет делать. Наблюдая из-за ставень окна за незнакомцем, Луиза признала в нем сиятельного герцога Саффолка и решила поймать его на горячем, когда он будет с Мэри.
Таким образом, они смогли бы доказать, что к королеве проник её любовник, и что бы ни утверждала Мэри впоследствии, все поймут, что она пыталась навязать Франции не дофина, а бастарда от выскочки Брэндона. Какой бы тогда случился скандал, как были бы опозорены Тюдоры! Валуа и Ангулемы могли бы после этого выставлять Англии любые условия. Поэтому её люди и не задержали Брэндона сразу. И надо сказать, этот молодчик действовал отменно: лазил по крышам, как кошка, даже смог подкупить мадемуазель Болейн, когда добрался до окна спальни. Но Анна Болейн тут же вынуждена была его предать, когда, выйдя за дверь, увидела Луизу со стражей. А дальше любовникам не повезло – они сорвались с веревочной лестницы, и при падении у Мэри случился выкидыш. Брэндона же Луиза велела под покровом ночи препроводить в крепость Шатле, так что теперь Франциску остается только решить, как с ним поступить.
За все время рассказа Франциск ни разу не перебил мать, внимательно слушая и задумчиво потирая гладко выбритый подбородок.
– Какое отчаянное безумство, – сказал он задумчиво. – Какое безрассудство... Но как великолепно, клянусь честью!
Луизе в первый миг показалось, что она ослышалась.
– Что ты сказал, Франсуа? Он грустно улыбнулся.
– Оказывается, и в наше время мужчина способен на подвиг ради любимой женщины.
– Замолчи, Франсуа! – взвизгнула Луиза. – Ты не понимаешь, что говоришь! Герцог Саффолк действовал по приказу своего короля!
– Нет, мадам. Если бы в дело вмешался Генрих Тюдор, дело бы решалось совсем иначе, и совсем на другом уровне. Говорю вам, матушка, наш женамутье действовал столь отчаянно только от безысходности. Надо же, такой осторожный политик, как Саффолк, – и решился на подобное! Видимо, он сильно любит эту женщину, раз так боялся за неё.
Луиза нервно рванула четки. Её сын, конечно, романтик, но не полный же безумец, в конце концов?!
– Я тоже действовала так от безысходности, Франсуа. Ты и не представляешь, что я пережила за это время. Твое будущее было в опасности, и я... Я сделала все, что смогла.
