Осмотр корабля они начали с каюты капитана.
Салон был обставлен со вкусом. Мебель и декоративные украшения говорили об утонченности владельца каюты и его симпатиях к французскому двору Людовика XIV. Прозрачные занавески из голубого шелка подбитого бледно-розовыми брюссельскими кружевами, прикрывали квадратные окна. Простенки были заняты оружием, там висели изделия французских, итальянских, толедских и дамасских мастеров. С потолка спускался бронзовый позолоченный канделябр на восемь свечей. Продолговатый стол из драгоценной карельской березы стоял вплотную к дальней стенке каюты. Солнечные лучи пробивались сквозь легкие занавески, и поверхность стола переливалась разными цветами, поскольку была искусно выложена кусочками малахита, слоновой костью и перламутром. Между столом и перегородкой располагался обтянутый светло-серым атласом диван, над ним, на стене, висела карта Карибского моря. За переборкой из орехового дерева находилась не менее изящная спальня…
Дальнейшее знакомство с кораблем не разочаровало де ла Круса. Вооружено судно было тридцатью четырьмя пушками. Рангоут и такелаж были изготовлены лучшими мастерами из первоклассного материала. Огромных размеров, но легко управляемые, косые, латинские, паруса, без сомнения, позволяли судну развивать большую скорость, а дополнительный набор прямых парусов на фок-мачте обеспечивал судну хорошую маневренность. Де ла Крус должен был признать, что прежде не встречал ничего подобного, хотя и бывал на линейных двух— и трехпалубных кораблях и на фрегатах, как французских, так и испанских, ходивших под вымпелом военно-морских сил. Но для достижения его цели ничего лучше этого корабля нельзя было и желать.
Дежурный — младший офицер — ожидал обещанные полдублона. Поскольку он понял, что осмотр судна производился достойным человеком, то распорядился подать в каюту капитана вина. Педро де ла Крус за годы скитаний отвык от подобного блеска и от чувства восхищения, которое вызывает в человеке вид роскоши. Осмотр корабля заставил де ла Круса вспомнить детство. Однако тревожная мысль посетила его трезвый ум: если это продается, то какова же цена корабля? В чужом городе недостающую сумму ему было не собрать, а стоимость судна, должно быть, превышала 20 тысяч дукатов.
Офицер разливал по бокалам вино, а Диего, казалось, угадал сомнения де ла Круса и, приблизившись к комоду, где был установлен деревянный макет корабля, произнес:
— Теперь надо, чтобы маркиз продал эту красавицу, да подешевле.
— Если маркиз и пожелает продать свое судно, то мне придется отправиться обратно в Тринидад, причем с протянутой рукой. Средств, которыми я располагаю, недостаточно для такой крупной сделки. А за время моего отсутствия маркиз наверняка раздумает продавать корабль, а то и просто уйдет во Францию. В общем, пока, Диего, хоть ты и разыскал превосходное судно, я не вижу причин останавливать поиски, — продолжал де ла Крус.
По-прежнему улыбаясь, Диего прервал его рассуждения:
— Простите, капитан, за дерзкий вопрос… Вы бывали в доме дона Бартоломе де Арреола Вальдеспино и знакомы с графиней Иннес?
В это время им подали вино, и дальнейший разговор уже происходил на обратном пути:
— Да, Диего, я знаком с графиней Иннес. И что же? — де ла Крус насторожился.
— Я кое-что слышал от брата жены, он плотничает в доме Арреолы. Мне нужно несколько дней, чтобы все разузнать. Меж тем не пренебрегайте моим советом: постарайтесь чаще бывать в тех местах, где вас может встретить графиня Иннес.
— Что это значит? — возмутился де ла Крус.
Педро, занятый поисками корабля, ни на секунду не забывал о дорогой его сердцу Каталине. Ни о чем другом он не хотел и думать, поэтому всякий раз, когда позволяли приличия, уклонялся от светских визитов, особенно от свиданий с женщинами. Сейчас, услышав от Диего имя графини Иннес, он тут же вспомнил, как три дня назад он отказался от приглашения Арреолы Вальдеспино быть на воскресном приеме в честь графини и как потускнели при этом большие красивые глаза молодой женщины. Она явно благоволила де ла Крусу, и он чувствовал, что в красивой испанке есть нечто способное взволновать его молодую кровь. Конечно, он отказался от приглашения вовсе не потому, что портной будто бы не успеет сделать ему подходящего платья. Графиня могла стать искушением, а де ла Крусу был слишком дорог образ бедной Каталины.
— Так что вы хотите этим сказать, Диего? — переспросил де ла Крус.
— Не скрою, капитан, знай я вас чуточку больше, рассказал бы все сразу. Но я еще не служу у вас, а только доказываю свою пригодность, поэтому разрешите мне изложить план до конца в понедельник, после того как вы побываете на вечере у Арреолы. И прошу вас, уделите графине внимание. Если вы хоть немного почувствовали ко мне расположение и считаете, что я могу быть вам полезен, капитан, сделайте так, чтобы графиня была к вам благосклонна. А к маркизу де Блаказу, напротив, не проявляйте никакого внимания — и ни слова о его корабле. Не задавайте мне больше вопросов, прошу вас, капитан!
У де ла Круса были основания недоумевать по поводу того, как ведет себя Диего, но, полагаясь на опыт бывалого моряка, Педро согласился дождаться понедельника.
— Вы еще не знаете, капитан, что для делового человека в Гаване не существует секретов. Люди здесь рассказывают друг другу все, что у них за душой. Надо только знать, где кого слушать. К понедельнику я принесу вам в «Розу ветров» необходимые сведения о маркизе и его намерениях. Только будьте поласковее с графиней, — попросил еще раз Добрая Душа де ла Круса.
— Все это хорошо, и я тебе верю, Диего. Но, откровенно говоря, мне не нравится, что у тебя есть какие-то свои планы, которые ты не хочешь мне сообщать, — не то чтобы строго, во всяком случае, без намека на шутку, сказал де ла Крус.
— Да, но пока, капитан, мы с вами выступаем как партнеры… Вот если бы я служил у вас… ну, тогда другое дело, — быстро возразил Диего.
— Ладно, ладно! Хорошо! Даю тебе еще одну возможность доказать, сколь ты проворен и умен. — Педро вновь ушел от вопроса, который, видно, всерьез волновал Диего. — Я поступлю, как ты предлагаешь, и буду ждать тебя в понедельник в «Розе ветров» до полудня. — И они распрощались.
Вернувшись вечером в гостиницу, де ла Крус получил от хозяина, который гордился тем, что капитан остановился в «Розе ветров», очередную листовку со стишками про аудитора Чирино и генерала Чакона. В листовке говорилось об отсутствии согласия между ними в руководстве губернаторством. Де ла Крус решил немедленно воспользоваться этим предлогом и, приодевшись, направился с листовкой к своей новой знакомой, Марии де Арреола, которая была дочерью уважаемого дона Бартоломе де Арреола Вальдеспино, королевского финансового инспектора на острове Куба.
Глава 5
ЗАГОВОР
В доме Бартоломе де Арреола Вальдеспино, высокопоставленного королевского чиновника, жила Иннес де ла Куэва, графиня де Аламеда, троюродная сестра его дочери Марии. Графиня прибыла погостить в Гавану из Мексики, где пробыла около года во дворце своего дяди, вице-короля Новой Испании дона Франсиско Фернандеса де ла Куэва, герцога де Альбуркерке.
