Глаза Девото пылали гневом. Сердитым жестом он попросил его пропустить и удалился в свою каюту. К обеду Девото не вышел, и никто его не тревожил. К ужину старший помощник появился в кают-компании, помогая Коко нести подносы. Первым делом, ни слова не говоря, Девото подошел к Тетю и нежно его обнял.
«Каталина» оставила позади порт Ла-Гуайра, где Красный Корсар дал команде недельный отдых. Она прошла Арубу, последний из Подветренных островов, когда предсказание, сделанное в порту старшему помощнику цыганкой, похоже, начало сбываться…
Трудно было поверить, чтобы в марте моряк, плавающий в Карибском море, попал в шторм, да еще такой, что «если не раскинешь умом, можешь оказаться в большом несчастье».
Де ла Крус стоял на мостике рядом с рулевым.
Ветер только начал задувать, но по тому, как зашипела вода под форштевнем и запели снасти, капитан и опытный рулевой поняли, что приближается шторм. Хотя, объяви они об этом, вряд ли кто-либо на корабле поверил бы их утверждениям.
Меж тем ветер быстро свежел и дул в совершенно необычном для сезона направлении — с запада на восток. Капитан отдал необходимые в данной ситуации команды, и «Каталина» пошла правым галсом курсом бейдевинд.
Педро уже давно приметил, что соленые морские брызги обладают странным свойством. Возможно, они действовали именно так только на него: попадая на лицо, они освежали, но одновременно и вызывали необъяснимый порыв расставить руки, взлететь и парить по воздуху над кораблем.
Почувствовав, как судно с трудом идет против ветра переменными галсами, Добрая Душа, недавно отстоявший вахту, появился на палубе. Матросам то и дело приходилось брасопить реи, и за ними был нужен строгий опытный глаз.
Ветер крепчал с каждой минутой.
На мостик поднялись Тетю и Девото. Старший помощник поглядел вокруг, а потом на свою ладонь, и все догадались, что он вспомнил цыганку из Ла-Гуайры. Тетю посоветовал де ла Крусу убрать грот-стень-стаксель и крюйс-топсель и по-своему означил внезапно и не по сезону разразившийся шторм:
— Так часто в последнее время бывает особенно ласков любовник, заведомо зная, что он решил навсегда расстаться с той, к кому охладел.
Ближе к вечеру небо заволокли рваные тучи, на поверхности моря уже ходили огромные гребни. Пенящиеся вершины их одеты были в багряного цвета пастушьи шапки.
Внезапно сорвался кливер и с оглушительным треском захлопал по бушприту. Не дожидаясь распоряжения капитана, боцман отдал нужную команду.
Наибольшей силы шторм достиг к полуночи. Пена «барашков» теперь ложилась по ветру широкими, густыми молочными полосами. Грозы не было, но море гремело. Ветер дул с силой втрое большей, чем могла развить скорость «Каталина» при полных парусах курсом фордевинд. Зарифленными у судна были лишь фор-марсель нижний и грот. Все остальные паруса де ла Крус убрал, но тревогу вызывала угрожающе сильно гнувшаяся фор-стеньга.
Ближе к двум часам ночи Девото уговорил уставшего капитана пройти к себе в каюту и немного отдохнуть.
Ветер стал резко отходить, матросы еще не успели исполнить отданной старшим помощником команды, как лопнул грот и один из марсовых, сорвавшихся с верхнего фор-марса-рея, упал на палубу.
— Поставить штормовые паруса! — прозвучал приказ Девото.
Пока меняли паруса, «Каталина» потеряла ход и заболталась, закрутилась, как пустая бочка в водовороте.
Команды с трудом зарифили крепкие штормовые паруса. Девото, видя, как ветер резко сменил направление, доставил бизань и поднял еще фор-марсель верхний. И «Каталина» понеслась вперед, как поплавок над крючком рыболова, на который села крупная рыба, — нос судна то нырял глубоко вниз, то вздымался к небу.
К полудню следующего дня шторм наконец стих, и измотанная суматошной ночью команда «Каталины» только было принялась приводить судно в порядок, как с фор-марса послышалось уведомление Зоркого;
— Впереди по курсу два корабля! Фрегат английской постройки и голландский корвет. Вымпелов не несут!
Не успел де ла Крус надеть шляпу и выйти на мостик, как «Каталину» охватила тревожная трель боцманской дудки.
Весь экипаж высыпал на палубу и занял свои места. Де ла Крус молча передал трубу другу. Девото поднес ее к глазу и сразу изрек:
— «Злой Джон»! Английский пират. Сорок четыре пушки. Опытен и свиреп.
— И у корвета не менее двадцати четырех орудий! Так что цыганка говорила тебе, милый Андрес, не о шторме… — заметил Тетю и обратился к де ла Крусу: — Предстоит жаркий бой! Действуй смело, Педро!
Штурман только что записал в судовой журнал, что в полдень «Каталина» по левому борту оставила Куриный мыс и полуостров Гуахира.
Противники выбросили свои вымпелы и шли на сближение. Фрегат двигался со стороны берега, а корвет — с моря, как бы желая отрезать путь к отступлению, хотя делать это «Каталине» при всем желании было уже поздно.
Де ла Крус отдал необходимые распоряжения. Все должным образом вооружились и были готовы к бою. Адальберто Перес отдавал последние распоряжения бомбардирам орудий правого борта, в руках у которых уже дымились фитили.
Первым стрельбу начал «Злой Джон». «Каталина» ответила — и началось…
Де ла Крус выжимал из маневренности «Каталины», потрепанной штормом, все, что мог. Туэрто и Адальберто стреляли превосходно, но преимущество в стволах было на стороне врага, и «Каталина» несла большой урон. Медико с санитарами не успевали сносить раненых в лазарет.
В самый разгар боя, когда не осталось сомнений в том, что пиратские корабли изготовились идти на абордаж, со стороны порта Барранкилья показались торговые суда в сопровождении линейного корабля под испанским флагом. Галеон стал быстро приближаться к месту сражения, и «Злой Джон» поднял на фалах сигнальные флажки, предлагая корвету следовать за ним. Пираты ушли в открытое море, а «Каталина» с разбитой вдребезги бизань-мачтой, полностью снесенным бушпритом, продырявленными парусами, поломанными реями, двумя пробоинами в бортах и семью изуродованными пушками с трудом дотащилась до Картахены. И то благодаря тому, что капитан галеона оказался знакомым Девото. Военный моряк, несмотря на протесты капитанов торговых кораблей, повернул караван на обратный курс.
Экипаж «Каталины» потерял одиннадцать человек убитыми. Погиб от прямого попадания ядра старший бомбардир Туэрто. Более пятидесяти членов команды получили ранения, а Антонио Идальго и еще восемнадцать матросов нуждались в серьезной медицинской помощи на берегу. Врачи, кому были переданы на лечение пострадавшие, заверили Медико и де ла Круса, что через полтора месяца все их пациенты смогут вернуться на корабль.
Не убереглись от легких царапин шрапнелью и де ла Крус с Девото. Был ранен в бок Адальберто, но он наотрез отказался сойти на берег и лечь в госпиталь.
Красный Корсар не находил себе места. Он не жалел денег, и за две недели «Каталина» была приведена в полный порядок. Капитан пополнил экипаж, забил доверху судно боезапасом и, не внемля советам губернатора, да и Тетю с Девото, не торопиться, принял решение уйти на месяц в море на поиски Ганта, с тем чтобы потом вернуться за оставленными на берегу людьми.
