– А-а… – шипит Кристиан сквозь зубы и подает бедрами вперед, но я не останавливаюсь и продвигаюсь выше. Он хватается за мою голову обеими руками и едва заметно покачивается взад-вперед. Дыхание его учащается. Я провожу языком вокруг, и Кристиан щурится и постанывает. Он отвечает. Мне. Вот где улет. Я отвожу губы, но оставляю зубы.
– А-а! – Кристиан перестает двигаться, хватает меня и тянет на колени. – Хватит! – рычит он, срывая с моих запястий трусики.
Я потираю покрасневшие места и смотрю на него из-под ресниц. Он тоже смотрит, и в его взгляде – любовь, желание и страсть. Это меня он хочет трахнуть во всех семи оттенках воскресенья. Как же я хочу его! Хочу видеть, как он кончит, как сдастся предо мной. Я беру член и опускаюсь на него. Медленно и осторожно, держась за его плечо. Он рычит и издает еще какие-то грозные, первобытные звуки. Стягивает с меня блузку и швыряет на пол.
– Замри. – Его пальцы впиваются в мои бедра. – Дай мне вкусить тебя.
Я останавливаюсь. О-о-о… Как хорошо, когда он внутри меня. Гладит по лицу, ест глазами. Он выгибается подо мной, и я, не сдержав стона, закрываю глаза.
– Мое любимое место, – шепчет Кристиан. – В тебе. В моей жене.
Ну же, Кристиан. Я больше не могу сдерживаться. Пальцы скользят по влажным волосам, губы находят губы, и я начинаю снова. Вверх-вниз. Пусть берет все, и я тоже возьму все. Губы на губах, языки сплетены, стон за стоном… При всех наших спорах и обидах у нас всегда останется вот это. Я так его люблю, что не могу даже вместить эту любовь. Он держит руки на моих бедрах, контролирует темп, помогает мне и подгоняет себя.
Ход ускоряется, и мой беспомощный стон уходит в его рот. Меня уносит… уносит…
– Да… да… Ана… – Кристиан изливает на меня дождь поцелуев – на лицо, руки, грудь, шею. Снова захватывает мой рот.
– Я люблю тебя, Кристиан. Люблю. И всегда буду любить. – Я хочу, чтобы он знал это и не сомневался – после нашей сегодняшней схватки.
Он сжимает меня и кончает с громким всхлипом, и этого достаточно, чтобы и я последовала за ним. Я обнимаю его за шею, и слезы жгут глаза, потому что я так сильно его люблю.
– Эй? – Он берет меня за подбородок и озабоченно смотрит в глаза. – Ты почему плачешь? Я сделал тебе больно?
– Нет.
Он убирает пряди волос с моего лица, смахивает слезинку и нежно целует в губы. Он все еще во мне, и, когда выходит, я моргаю.
– Что случилось, Ана? Скажи мне.
– Ничего. Просто иногда я не выдерживаю этой огромной любви.
Он смотрит на меня пристально, потом застенчиво улыбается.
– У меня с тобой тоже такое бывает.
– Правда?
– Ты же сама знаешь, – усмехается он.
– Иногда. Не всегда.
– Взаимно, миссис Грей.
Я целую его в грудь. Он меня в плечо.
– Вы божественно пахнете, миссис Грей.
– Вы тоже, мистер Грей.
Я трусь о него носом, втягиваю его запах, смешанный с тяжелым запахом секса. Я могла бы всю жизнь лежать в его объятьях. Только это мне и надо после рабочего дня со всеми спорами, криками, разборками. Вот место, где я хочу быть, даже несмотря на то, что это место – рядом с повернутым на контроле фриком. Кристиан втягивает запах моих волос, и я довольно вздыхаю. Мы сидим, взявшись за руки. Молчим. Но реальность все же напоминает о себе.
– Уже поздно.
– Тебя еще нужно подстричь.
– А вам, мисс Грей, хватит сил закончить начатое?
– Ради вас, мистер Грей, я готова на жертвы. – Я целую его в грудь и с неохотой поднимаюсь.
– Не уходи. – Он удерживает меня, поворачивает и начинает расстегивать юбку. Она падает на пол. Он подает руку, и я выступаю из кучки ткани. Теперь на мне только чулки и пояс.
– Какой вид, миссис Грей. – Кристиан откидывается на спинку и складывает руки на груди.
Я верчусь под его одобрительным взглядом.
– Боже, какой же я везунчик, – с восхищением говорит он.
– Согласна.
Он усмехается.
– Накинь рубашку и постриги меня. В этой блузке ты меня только отвлекаешь. Так мы и до кровати не доберемся.
Ничего не могу поделать, губы сами разъезжаются в улыбке. Зная, что он наблюдает за каждым моим движением, иду, покачивая бедрами туда, где остались мои туфли и его рубашка. Медленно наклоняюсь, поднимаю рубашку, подношу к носу – м-м-м! – и набрасываю на плечи.
Кристиан смотрит на меня круглыми глазами. Брюки он уже застегнул.
– Ну и представление вы здесь устроили, миссис Грей.
– У нас есть ножницы? – невинным тоном спрашиваю я, хлопая ресницами.
– В моем кабинете, – хрипло отвечает он.
– Я поищу. – Оставив его в ванной, иду в нашу спальню, беру с туалетного столика расческу и отправляюсь в кабинет. Проходя по коридору, замечаю, что дверь к Тейлору чуть приоткрыта. За ней, почти у порога, стоит миссис Джонс. Я застываю как вкопанная. Тейлор гладит ее по щеке и нежно улыбается. Потом наклоняется и целует.
Вот это номер! Тейлор и миссис Джонс? Стою с открытым в полном изумлении ртом. Хотя… если подумать, я ведь и подозревала что-то в этом роде. Значит, они вместе.
Краснею, чувствуя себя какой-то вуайеристкой, быстро проскакиваю дальше и влетаю в кабинет. Включаю свет, подхожу к столу. Тейлор и миссис Джонс… Ух ты! Просто голова идет кругом. Мне всегда казалось, что миссис Джонс старше Тейлора. Вот и пойми их. Выдвигаю верхний ящик стола, и все посторонние мысли вылетают из головы – в ящике пистолет. У Кристиана есть пистолет!
Точнее, револьвер. Черт! У меня и в мыслях не было, что Кристиан держит оружие. Вынимаю, проверяю барабан. Заряжен полностью. Только какой-то он легкий… слишком легкий. Должно быть, из углеродистой стали. Но зачем ему оружие? Надеюсь, он хотя бы умеет им пользоваться. Вспоминаю, как Рэй постоянно предупреждал насчет оружия. «Эти штуки убивают, Ана. Ты должна точно знать, что делаешь, когда берешь в руки оружие». Кладу револьвер на место и ищу ножницы, а найдя, бегом возвращаюсь к Кристиану. Голова раскалывается от мыслей. Тейлор и миссис Джонс… револьвер… В конце коридора натыкаюсь на Тейлора.
– Миссис Грей… извините… – Заметив мой наряд, он густо краснеет.
– Э… м-м-м… да. Собираюсь вот постричь Кристиана, – выпаливаю смущенно.
Тейлору еще хуже, чем мне. Открывает рот, хочет что-то сказать, но тут же закрывает и делает шаг в сторону.
– После вас, мэм.
Я, наверно, одного цвета с моей старой «Ауди», сабмиссив-спешл. Вот же попала, хоть сгорай от смущения.
– Спасибо, – бормочу я и мчусь дальше. Вот же гадство! Надо как-то привыкать к тому, что мы здесь не одни. Влетаю, запыхавшись, в ванную.
