Хихикнув, Шарлотта подошла к нему и, останавливая, положила руку на плечо.
— После поздравишь. Сначала приди в себя. — Она уселась рядом с ним. — Рик, мы молчали совсем не потому, что хотели заставить Райну немного попереживать за свои действия. Конечно, мы должны были все тебе сказать. Но едва мы вернулись, начались проблемы со здоровьем моей матери. Ее депрессия… — Шарлотта покачала головой. — Лекарства пока не помогают. К тому же я решила выждать пару месяцев, чтобы быть точно уверенной, что беременна. Это именно я попросила Романа никому ничего не говорить про Райну. И про мою беременность.
Рик повернулся и посмотрел на женщину, которая сделала счастливой его брата. Она умоляюще смотрела на него, распахнув зеленые глаза. Разве можно было злиться на нее? Он тяжело вздохнул и, успокаивая, взял ее за руку.
— Я тебя ни в чем не виню.
Шарлотта благодарно улыбнулась:
— Все равно мы были не правы.
Роман согласно кивнул.
— А когда мы наконец решили тебе все рассказать, ты как раз встретил Кендалл. Какой уже был смысл рассказывать, что мать притворялась больной?
— А почему бы и нет?
Роман закатил глаза, словно причина лежала на поверхности. Словно всем и без всяких слов все было абсолютно очевидно.
— Потому что после Джиллиан Кендалл была первой женщиной, которой ты поверил. Первой, кто по-настоящему заинтересовал тебя. Нам показалось, что ты пойдешь по нашим стопам. — Роман попеременно указал на себя и Шарлотту. — Я не хотел давать тебе повод разувериться и отказаться от Кендалл. Тем более что от нее у тебя просто ехала крыша. И когда мать собралась открыть тебе правду, я остановил ее.
Рик недоверчиво покачал головой:
— Мать хотела выложить все начистоту?
Роман воздел руки к потолку:
— А я что говорю? Мнимая болезнь стала мешать ее собственной жизни. Но я попросил ее держать рот на замке.
Рик стиснул пальцами переносицу. Слава Богу, аспирин начал действовать, гул в голове стал тише, и теперь можно было немного расслабиться и спокойно все обдумать.
— Поверить не могу. Ты у нас, оказывается, занялся психологией и сводничеством. — Ему хотелось придушить Романа.
Но братья всегда прекрасно понимали друг друга. И, оценив всю эту мешанину, Рик пришел к тому, что в доводах Романа имелся смысл. Правда, слегка извращенный.
— Ты хоть понимаешь, что поступил ничуть не лучше матери?
— Задним умом все крепки, — пробормотал Роман.
Вздохнув, Шарлотта погладила Рика по плечу.
— Вот так обстоят дела.
Рик простонал:
— Да, с вами не соскучишься. Вы, оба, хоть понимаете, что можете свести с ума любого здравомыслящего человека?
Роман загоготал и, не обращая внимания на пронзительный взгляд Рика, подсел к нему. Сложив все детали воедино, Рик понял, что брата нельзя обвинять в ситуации, которую создала Райна. У Романа не оставалось другого выхода, кроме как попытаться все удержать в равновесии. В конце концов, братья Чандлер должны держаться друг друга — по мере возможности. Изменить это может только женщина. В случае с Романом это была Шарлотта, а учитывая, на что Рик был готов ради Кендалл, ему не стоило критиковать младшего брата.
— Как я поняла, семейная вражда закончилась? — поинтересовалась Шарлотта.
Рик с трудом заставил себя заглянуть в ее ясные глаза.
— Надо подумать. — Пусть Роман еще немного помучается, решил Рик. Пока похмелье не прошло, будет лучше, если брат решит, будто у него смертельно болит голова. — Все, на сегодня никакой умственной работы.
Роман рассмеялся, посчитав, что проблема улажена.
— Мне нужно выполнить кое-какое поручение здесь, в городе, ведь завтра мы с Шарлоттой возвращаемся в Вашингтон. Допей воду, прими еще таблетку, и я отвезу тебя домой.
Одним глотком Рик покончил с минералкой, запив ею аспирин.
— Сразу полегчало. — Он шагнул к двери, и тут сквозь туман в голове до него дошло. — Нужно все рассказать Чейзу.
Роман и Шарлотта переглянулись. Рик все понял. Когда старший брат сообразит, на что нацеливалась Райна, все будет выглядеть не так весело. Рику не хотелось усложнять себе жизнь. Усталость, ноющее тело и другие проявления похмелья отодвинули на второй план проделки Райны. Кроме того, если в данный конкретный момент Рик и мог на чем-то сосредоточить свое внимание, так только на Кендалл.
Спустя двадцать минут, чувствуя себя так же погано, как и когда он проснулся, Рик вывалился из машины Романа и боком-боком двинулся к своей квартире.
К его удивлению, у него был визитер. На лестнице, свесив голову, сидела Ханна. Лицо ее было закрыто волосами. Рик остановился на ступеньку ниже той, на которой она сидела.
— Что такое? — Рика обеспокоило неожиданное появление девочки.
Ханна подняла искаженное болью, заплаканное лицо.
— Кендалл собирается продать дом и уехать из города. — Ее голос сорвался на последних словах.
Оказывается, Рик даже не понимал, что все еще питал надежды на их будущее с Кендалл, пока не услышал этой финальной ноты в голосе Ханны. Да, удар был сильным, но ее слова не стали для него новостью. Пусть все валится к чертям, обреченно подумал Рик. Что он может сделать, если Кендалл решила уехать и уступить своим демонам, а не бороться с ними?
Всю ночь Рик провел, пытаясь утопить горе в вине, а утро прошло в семейных разборках. Остальное могло подождать. Но сейчас в нем больше всего нуждалась Ханна. Он опустился на колени рядом с девочкой, желая успокоить ее, хотя знал, что этого никто не в силах сделать.
Никто не в состоянии успокоить ни Ханну, ни его. Обняв ее за плечи, он прижал девочку к себе.
— Сестра любит тебя, ты ведь знаешь.
— Знаю. — Она захлюпала носом ему в ухо.
Рика раздражало поведение Кендалл, но он понимал, что в интересах Ханны следовало найти что-нибудь позитивное в этой безнадежной ситуации. Он никогда не сдавался без борьбы, но Кендалл не оставила ему выбора. Рик лез из кожи вон, чтобы показать ей, какой жизнью они заживут. Но она все-таки уходила от него. И хотя Рику казалось, что он был готов к такому повороту событий, жгучая внутренняя боль подсказала ему, что это не так.
Как бы Кендалл ни относилась к нему, в том, что она любила сестру, Рик не сомневался. Прежде чем открыть Ханне глаза на все, ему следовало узнать о планах Кендалл.
— Значит, твоя сестра сказала, что ты поедешь вместе с ней? — Он с горечью произнес эти слова, означавшие конец жизни сестер в Йоркшир-Фоллзе.
Ханна вздохнула:
— Кендалл сказала, что возьмет меня с собой, но мне не хочется никуда уезжать. — Ее голос упал.
Ясно, Ханне хотелось большего, чем Кендалл могла ей дать. «Ты не одна такая», — подумал Рик. Но, поняв, что она правильно поступила в отношении Ханны, Рик почувствовал облегчение. Если Кендалл решила не мыкаться в одиночку, значит, она разобралась в природе своих страхов, поняла, что ее пугают обязательства и стабильность. Из этого следовало, что она упорнее борется с собой, чем ему казалось. Но не стоит надеяться на то, что она сама сделает следующий шаг в правильном направлении. Хорошо хоть она открыла свое сердце и свою жизнь для сестры именно тогда, когда девочка так нуждалась в ней. Кендалл это зачтется.
