– Ты считаешь Сергея Львовича бесценным сокровищем? – насторожилась я.
Агатка взглянула с неудовольствием, заподозрив меня в издевке, которой и в помине не было.
– Это образно, – фыркнула она и вновь покачала головой. – Просто пытаюсь понять, что не так.
– Он не сокровище, – заметила я. – Но и назвать его мужиком средней паршивости язык не поворачивается. Если мне дозволено будет сказать, истина аккурат посередине.
– По-твоему, моя бывшая любовь все еще настоящая? – засмеялась Агатка. Я пожала плечами. Спорить с Агаткой себе дороже, особенно в таких вопросах. – Я точно знаю, что ничего у нас с Берсеньевым не будет, – продолжила она. – И Юра действительно неплохой парень. Но встречаться с ним совершенно не хочется.
– Должно пройти время, – философски заметила я и нарвалась.
– Ага, чему ты яркий пример. Годы идут, а в твоей башке все те же тараканы.
– Будем считать, что я исключение из правил.
– Знаешь, в чем твоя проблема? – принялась мне вправлять мозги Агата. – Ты упорно цепляешься за свою любовь. Она куда важнее самого Стаса. Улавливаешь?
– Не очень. Мы о чьей любви сейчас говорим?
– Со мной, по крайней мере, все ясно, – проворчала она. – Я пытаюсь. Может, выходит не так хорошо, как хотелось бы… должно пройти какое-то время, тут ты права… и все встанет на свои места. А ты…
– Отвали, – попросила я ласково, отвернулась к окну и сделала вид, что впадаю в дрему.
– Наградил господь сестрицей, – буркнула Агатка в ответ.
– Ты зануда, – не осталась я в долгу. – Вылитая мамуля. Решай свои проблемы, а я со своими как-нибудь разберусь.
– Как же, разберешься… плывешь по течению, как известная субстанция…
Наконец Агатка все-таки замолчала, а я в самом деле попыталась уснуть, не очень-то рассчитывая на удачу и злясь на сестру. Мы могли бы обсудить ее потенциальных женихов, что, безусловно, скрасило бы нам дорогу, а заодно избавило бы меня от мрачных мыслей, а теперь они тут как тут и отделаться от них не представляется возможным.
Шея у меня затекла от неудобной позы, я выпрямилась, посмотрела на Агатку, а потом за окно.
– Где мы? – спросила, зевая.
– Хрен знает, – ответила сестрица. – Только что проехали какой-то поселок.
Я перевела взгляд на навигатор, до границы областей оставалось примерно тридцать километров. Движение на трассе в пятницу вечером оказалось весьма оживленным. Возникало ощущение, что мы едем в тоннеле, слева и справа вереница фур. Вместо трех часов, как предполагалось, мы потратили куда больше времени, потому что шел ремонт моста, движение открыто лишь в одну сторону, в результате образовалась огромная пробка. Вряд ли мост за выходные отремонтировали, по этой причине мы решили возвращаться другой дорогой. На карте она, по крайней мере, была. Была и в действительности. Рытвины и ухабы, конечно, имелись в изобилии, но, если не придираться, выглядела дорога ничуть не хуже, чем в прочих местах, где довелось побывать.
Весна в этом году выдалась ранняя, и снег, как это часто у нас случается, сошел вместе с асфальтом. Кое-где асфальт вспучило, приходилось объезжать «ежи» на дорогах, именно так их незамедлительно окрестила Агатка.
Дорога, если верить карте, на сорок километров длиннее федеральной трассы, соединявшей два областных центра, зато машин практически нет. По крайней мере, в настоящий момент мы пребывали в одиночестве, и никаких тебе ремонтных работ на мосту, впрочем, как и самого моста.
По обеим сторонам дороги высились лишенные листьев березы вперемешку с елями. Места здесь были, если верить молве, дикие и тянулись на сотни километров, это уже не молва, а факт, о чем свидетельствовал навигатор. От нечего делать я продолжила разглядывать карту, ближайший населенный пункт в двадцати километрах. Это прямо по шоссе, а леса слева и справа и вовсе необитаемы.
– Странно, что в наше время еще сохранились подобные места, – подумала я вслух.
– Глухомань, – кивнула Агатка. – Говорят, грибов тьма. У Верки где-то здесь дача.
– Не здесь, ближе к границе, – ответила я. Верка – секретарь Агаты. Насколько я знала, к дачной жизни она особых пристрастий не питала, впрочем, как и мы с сестрицей, но о грибах всегда говорила с большим воодушевлением. Я взглянула на часы, скоро начнет темнеть. Пейзаж за окном и так радостным не назовешь, а в темноте тут, должно быть, чувствуешь себя весьма неуютно. Я вздохнула, устраиваясь в кресле поудобнее, как вдруг Агатка сказала:
– Что за черт…
Впереди на дороге показался мужчина. Откуда он взялся, оставалось лишь гадать, наверное, вышел из леса, потому что машин поблизости не было, не говоря уж о жилье. Совершенно пустынная дорога… Мужчина на обочине с большим трудом сделал несколько шагов нам навстречу, как-то нелепо размахивая руками, а потом упал лицом вниз. Я невольно зажмурилась, представив, как он навернулся физиономией. Агатка притормозила, но останавливать машину не стала, просто объехала мужика. Он продолжал лежать без движения.
– Пьяный, что ли? – буркнула Агатка, двигая вперед малой скоростью, я разглядывала мужчину, высунувшись в окно.
– Откуда он тут взялся? – сказала я и еще раз посмотрела на карту.
– Может, дела у него в соседней деревне. Или сердечная подруга, – предположила Агатка.
– Между ближайшими населенными пунктами больше двадцати километров, – ответила я. – Здесь и правда глухомань.
– Бешеной собаке сто верст не крюк.
– Особенно если она выпьет лишнего, – согласно кивнула я и тут же добавила: – Скоро стемнеет, движение здесь не ахти, но кто-то может в темноте мужика не заметить, если он в сторонку не отползет.
– Должен же он очухаться.
– Смотря сколько выпил. Опять же неизвестно, куда поползет, если очухается, к обочине или на середину дороги.
– Ну, и чего ты предлагаешь? – разозлилась сестрица.
– Ничего, – отмахнулась я. – Просто мысли вслух о тяжелой мужской доле.
– Если он до ночи собрался тут лежать, то непременно замерзнет, – неожиданно заявила Агатка.
– Дураков и пьяниц господь бережет. Подберет кто-нибудь.
– Кто? – продолжала она злиться, вот только неясно, отчего свой гнев обратила на меня, в конце концов, я сижу рядом с ней, а не валяюсь на обочине. – Ты здесь хоть одну машину видишь? А если кто-то и появится, то предпочтут, как и мы, проехать мимо.
– Разделяю твою озабоченность отсутствием у граждан сознательности. Но скажи на милость, кому нужен этот алкаш?
– С чего ты вообще взяла, что он алкаш? – взъелась Агатка, останавливая машину.
– А кто? Чего нормальному человеку в лесу-то бродить? Грибы собирать в марте месяце?
– Вот именно, – кивнула Агатка, делая выводы противоположные моим.
