– Уф, – вздохнула девица. – Здесь, здесь.
– Она дома?
– Где ж ей быть? Только к себе не пустит.
– Не любит гостей?
– Ни гостей, ни музыки. Ничего на свете. Послал бог соседку.
– Мы все-таки пройдем, – сказала Агата.
– Валяйте, – девушка отошла в сторону, пропуская нас в коридор. Комнат в квартире оказалось две. В первой жила девица в полотенцах, дверь распахнута настежь, на полу разбросаны диски, тут же открытая бутылка шампанского и пепельница, доверху заполненная окурками.
Дверь в комнату, что была ближе к кухне, плотно закрыта. Агата постучала и, не получив ответа, подергала запертую дверь и позвала:
– Лена, откройте, пожалуйста.
Соседка, стоя рядом, сказала, понижая голос:
– Она так может целый день сидеть, – и выразительно покрутила пальцем у виска.
– Лена, пожалуйста, откройте, – повторила Агата. – Нам надо поговорить.
– Не-а, не откроет, – покачала головой девица. – Она недавно из психушки. Видно, не долечили. А мне, прикиньте, с ней жить.
Агатка продолжала барабанить, а я, повинуясь внезапному импульсу, сунула под дверь фотографию Дениса. Через полминуты дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла женщина, сначала я решила, ей лет сорок, не меньше. Худая до изнеможения, с бледным лицом и потухшим взглядом. Растрепанные волосы с сероватым оттенком, которые в первый момент я приняла за седину. Потом стало ясно: женщина значительно моложе, просто жизнь с ней обошлась сурово. Или она сама со своей жизнью. Ранние морщины, бесцветные губы, узкие, нервно подрагивающие. В руках женщина держала фотографию.
– Откуда у вас это? – хрипло спросила она.
– Значит, с Денисом вы знакомы, – сказала Агатка, входя в комнату, дождалась, когда войду я, и захлопнула дверь перед соседкой, которая, вытянув шею, пыталась рассмотреть, что там на фотографии.
Елена отступила на шаг, Агатка оглянулась в поисках места, где могла бы пристроиться, и выбрала кресло, старое, потертое. Впрочем, вся остальная мебель в комнате выглядела точно так же. Антиквариат, который и за копейки не продашь. Я взяла стул и устроилась на нем. Елена, все еще с фотографией в руках, подошла к круглому столу возле окна, оперлась на него рукой, стоя спиной к нам, и беззвучно плакала.
Мы терпеливо ждали.
– Откуда у вас фотография? – минут через пять вновь спросила Елена.
– У Дениса есть тетка, единственная родственница, – сказала Агата. – Вам известно, что Денис уже год как в розыске?
Лена повернулась к нам и кивнула.
– Кто вы? – спросила она, шаря взглядом по лицу Агатки.
– Адвокат Завьялова.
– Адвокат?
– Родственница Дениса обратилась к нам за помощью…
– Они убьют его, – произнесла женщина. – Если вы попытаетесь, они убьют его…
Сестрица сурово нахмурилась, а я сделала предупредительный жест и сама заговорила:
– Расскажите нам, где и когда вы познакомились с Денисом?
Елена прошла к дивану, села на самый краешек и сложила руки на коленях, не выпуская фотографии.
– Он моложе меня на семь лет. Но иногда это не имеет значения, верно?
– Сейчас значение имеет, насколько будет откровенным ваш рассказ, – не удержалась сестрица. – Вы хотите ему помочь?
– Я расскажу, – кивнула Лена. – Я все расскажу. Если вы поможете его спасти от этих ужасных людей.
– Вот с них, пожалуй, и начнем, – подхватила Агата. – Итак…
– Несколько лет назад, – торопливо начала женщина, – я… у меня возникли проблемы… Личные. Я не знала, как дальше жить и вообще… все было ужасно. Знакомая однажды пригласила меня на встречу с проповедником.
– Тут неподалеку, на Садовой? – уточнила я.
– На Садовой у них офис, а собрания проходили в обычных квартирах, то у одних последователей, то у других. Тогда я впервые увидела Всеволода. Теперь мне трудно понять, почему он произвел на меня такое впечатление. Наверное, я чувствовала себя очень одинокой, и его слова… запали в душу. Хотя я бы не сказала, что он хороший оратор. Но в нем проглядывалось что-то… суровое, требующее подчинения, и вместе с тем в нем была любовь. Так мне казалось… Та первая встреча изменила всю мою жизнь. Прошлые неурядицы, работа, даже мама – все перестало иметь значение. Я хотела быть рядом со Всеволодом, слушать его, повиноваться…
Агата, пользуясь тем, что Елена на нее не смотрит, закатила глаза, демонстрируя свое отношение к женщинам вроде Елены. Мою-то сестрицу повиноваться вряд ли кто заставит; даже если начнет использовать физические меры воздействия, Агатка все равно изловчится и плюнет в морду. Я закатывать глаза не спешила, у самой был опыт сродни Елениному. Правда, речь шла о любви отнюдь не духовной, хотя и в ее случае одной духовной любовью не обошлось. Этот Всеволод заменил ей всех мужиков, им можно вдоволь восхищаться и любить, не опасаясь, что он вдруг жениться на другой.
– И когда он позвал меня в общину, я сразу же согласилась. Надо было внести определенную сумму, довольно значительную. Денег, что у меня были, оказалось достаточно. Сначала он посоветовал приехать в общину на пару дней. Осмотреться, решить, подходит ли мне такая жизнь… Два первых дня, что я провела там, показались мне самыми счастливыми.
– Где находилась община?
– В соседней области, Ремизовский район.
– Бывшая турбаза «Солнечная»?
– Да, – кивнула Елена. – Мы называли это место «Городом радости».
– Город радости? – нахмурилась Агатка. – Помнится, в учении «Братства» речь идет о близком конце света. И что в этом за радость?
– Вы не понимаете, – наставительно изрекла Елена. – Близкая встреча с творцом – всегда радость. Мы должны очиститься еще здесь, на земле…
«Угораздило Агатку спросить», – в досаде решила я, слушая незапланированную проповедь, Елена увлеклась, а проповедь затянулась…
– Вы окончательно переехали в общину? – вмешалась Агатка.
– Да, конечно.
– Сколько там находилось человек?
– Пятнадцать. Пятеро мужчин, включая самого Всеволода, и десять женщин, то есть восемь и две девочки подросткового возраста. Там были семейные пары, но Всеволод сам назначал, кому с кем жить. Он вообще решал все: когда молиться, когда и что есть… назначал посты, иногда очень суровые…
– То есть, в отличие от первых двух дней, особо счастливой жизнь общины не выглядела?
– Тогда мне казалось, что все правильно. Послушание – путь к спасению.
– Но потом вы стали думать иначе?
– Да, – опустив голову чуть ли не к коленям, ответила Елена. – Все началось… он спал со всеми женщинами общины, – скороговоркой произнесла она.
