Я распахнула дверь, в трех шагах от меня стоял Берсеньев, а рядом с ним Стас. Чуть в стороне, на обочине, замер джип. Вроде у Стаса машина другая, но похоже, что джип все-таки его. Тут я еще кое-что заприметила: тела двоих мужчин, лежащих на дороге. Один лежал лицом вниз и не двигался, второй ухватился за левую ногу и едва слышно поскуливал.
– Привет, – брякнула я, гадая, откуда здесь Стас взялся.
– Давно не виделись, – ответил он. – Что с этим будем делать? – кивнул на стонавшего.
– Придется ему прокатиться в багажнике, а там решим, – пожал плечами Сергей Львович.
Раненого подхватили с двух сторон и определили в багажник машины Берсеньева.
– Сматываемся, – скомандовал дорогой друг и весьма невежливо запихнул меня на заднее сиденье.
Раненый застонал сильнее, а я смогла его разглядеть: старый знакомый с татуировкой. Берсеньев занял водительское кресло и тронулся с места, Стас ехал следом. Само собой, я полезла с вопросами и выяснила следущее: типы, что гнались за нами, как видно, смогли связаться со своими дружками, и те выехали нам навстречу. В разгар военных действий внезапно появился Стас, внеся в стан врагов легкую панику. Враги бежали, оставив раненого и труп. Наличие трупа мне особенно не понравилось. А сестрице об этом вообще лучше не знать.
Наш визит к Всеволоду закончился кроваво. Если меня появление Стаса крайне удивило, то Сергей Львович отнесся к этому спокойно. Я вновь полезла с вопросами. Оказалось, Стаса он застукал еще во дворе моего дома (не зря я на джип внимание обратила), но сделал вид, что не замечает. О его присутствии все это время где-то по соседству догадывался, а Стас, в свою очередь, глаза не мозолил, предпочитая не вмешиваться, пока не решил, что это необходимо.
– А что он во дворе делал? – нахмурилась я.
– У него и спросишь, – ответил Сергей Львович с усмешкой.
Я-то думала, мы направляемся к шоссе, но Берсеньев избрал проселочную дорогу, а потом и вовсе едва заметную тропу. Перебравшись на переднее сиденье, я включила навигатор и смогла убедиться: двигаемся мы в сторону родных краев и уже миновали Ремизов, объехав его по кругу. Скорость у нас не ахти, на востоке небо светлело, а в багажнике стонал раненый.
– Его в больницу надо, – ворчливо заметила я.
– Лучше в морг, – отозвался Сергей Львович.
Видно было, что здорово злится, оно и понятно. В такое дерьмо вляпались два преуспевающих бизнесмена, и я вместе с ними. Берсеньев вдруг остановился и заглушил мотор. То же самое сделал Стас. Оба вышли из машины, открыли багажник, где лежал раненый.
– Найди в аптечке жгут, – сказал мне Сергей Львович, – не то этот тип истечет кровью раньше времени.
Аптечку я нашла и протянула жгут Берсеньеву. Тот деловито наложил его на ногу раненого, после чего парня из багажника выволокли. Несмотря на боль, он держался молодцом, даже попробовал встать, вцепившись в дерево, со второй попытки все-таки поднялся и привалился спиной к шершавому стволу. Перепачканной кровью рукой убрал волосы со лба.
– Чего ж вы меня на дороге не пристрелили? – спросил он, голос дрожал, но скорее от боли, чем от страха.
– Есть вопросы, – сказал Берсеньев.
– И какой резон мне на них отвечать?
– Ну, если ты решил умереть мученической смертью… – пожал плечами Сергей Львович. Стас все это время молчал.
Фары машины продолжали гореть, свет бил куда-то вправо, но его хватало, чтобы разглядеть лица мужчин.
– Твоя фамилия Савицкий? – спросила я.
– Савицкий. И что?
Внезапно выражение его лица изменилось, он нахмурился и сказал, обращаясь к Стасу:
– Я тебя знаю.
– Да ну?
– Ты-то меня в живых точно не оставишь, – и со смешком добавил: – Не в твоих правилах.
– По идее, вас надо было перестрелять еще одиннадцать лет назад, – буркнул Стас. – Сейчас бы мараться не пришлось.
– А дружок твой особенно страшным не выглядит, – продолжил Савицкий. – Интеллигент…
– Вглядись получше, – усмехнулся Стас, а Берсеньев широко улыбнулся. – Что у вас за лавочка на этой турбазе? – задал Стас вопрос, а я с опозданием сообразила: он же ничего не знает.
– Судя по всему, – заговорил Берсеньев, – мы имеем дело с отлаженной сетью по сбыту наркоты. Турбаза что-то вроде перевалочного пункта, а если принять во внимание оборудование, которое сегодня спешно загружали, кое-что производили на месте из привозимого сырья. Или очищали. И куда теперь все это отправилось?
– Не знаю, – отмахнулся пленный.
– Какой смысл тебе дружков покрывать? – удивился Сергей Львович. – И меня расстраивать?
– Смысла никакого, – согласился Савицкий. – В двадцати километрах от турбазы бывшие конюшни, конезавод когда-то был. Наш проповедник купил его год назад по чужим документам. Менты прикормлены, если кто начнет копать – предупредят, и оборудование перевезут в другое место. Россия большая. А девку вашу по-любому пришьют, и ее, и сеструху. Он сказал, что убьет их, значит, так и будет.
– Он – это Всеволод? – поинтересовался Берсеньев.
– Да какой он Всеволод? – презрительно хмыкнул Савицкий. – Леха Станкевич, его братанов ты помнить должен, – добавил он, обращаясь к Стасу. – Старшего уж точно. Они с Лехой помогли Лазаря грохнуть, а должны бы знать, что свидетели долго не живут. Вот старший и получил пулю в лоб, младшему повезло, успел смыться.
– Где он скрывался? – спросила я.
– Понятия не имею. Я в то время на нарах отлеживался, о том, как Лазаря убили, Лешка со мной не говорил, да и вообще не откровенничал. Но слухами земля полнится…
– Когда вы встретились вновь? – задал вопрос Сергей Львович.
– Когда я из тюрьмы вернулся. Он меня сам нашел. Нужны были надежные люди. Ну, мы к нему с дружком и подались. Подчиняться Лехе радость небольшая, у Лазаря он бегал чуть ли не в шестерках, а тут – хозяин. Но выбирать особо не приходилось. Идея с наркотой была классная, все шито-крыто, комар носа не подточит. Если б этот псих окончательно с катушек не съехал…
– Ты имеешь в виду общину?
– Само собой. Бога из себя вообразил, все ему должны в ноги кланяться… завел гарем из чокнутых баб… Конечно, деньги ему несли приличные. Квартиры, тачки, все продавали. На дураках делать деньги – святое, для того они и дураки, но он же сам поверил во всю ту брехню, что им навешивал. Так иногда хотелось сказать: Леха, какой ты, на хрен, бог, ты считал за счастье за пивом сбегать, когда мы у Лазаря… Короче, с катушек он съехал окончательно, и я начал подумывать: пора сматываться, добром это не кончится. Особенно когда парнишка из общины сбежал.
– Вот об этом поподробнее, – вежливо попросил Берсеньев.
– Ну… появился парнишка… прежде чем кого-то в общину принимать, его обязательно проверяли. Желательно, чтоб близкой родни не было, и месяцев пять-шесть, иногда больше, приглядывались, насколько у дурачков мозги замкнуло. Этот казался совершенно безопасным. Тихий идиот, ищущий бога. Ну, нашел, само собой. Одного из наших отправили о парне разузнать. Он себя особо не утруждал, зашел в жилконтору, выяснил, что пацан сирота, живет один в двухкомнатной квартире, больше никто не прописан, словом, наш кадр. Ну и взяли. Я этой Лехиной затеи никогда не понимал. Ладно, баб молодых охмурял, это понятно, трахаешь, кого хочешь, а они скачут от радости до потолка. Но на хрена ему старые бабы и мужики? Хотя, может, он и мужиков трахал, черт его знает. В общем, парня привезли в общину. Стал он везде шастать и вынюхивать, небось думал, что это никто не заметит. Особо его Лехин дом интересовал и все, что рядом. А рядом… сами знаете что. Леха сразу понял: казачок засланный. Стали за ним приглядывать. Шериф, это мент, который всем здесь заправлял, выяснил, что у парня предки в какой-то секте были и там сгинули, вроде сожгли себя, а сам парень в розыске. Когда Леха все это услышал, враз переменился. Аж побелел весь. Мы понять не могли, чего его так плющит. Но пацана трогать не велел, видно, ждал, что дальше будет. А тот возьми да сбеги. С одной бабой. Парня поймали, а ее нет. Устроили беглецу допрос с пристрастием, допрашивал сам Леха, он это умеет, школу у Лазаря прошел хорошую. Оказалось, никто за парнем не стоит, и, по идее, его проще в расход пустить. Но оставалась беглая баба. Я ее быстренько нашел и растолковал: хоть слово скажет, и щенку конец. Башка у нее набекрень, начни что болтать, никто не поверит, но я на всякий случай страха нагнал. Вроде проблему решили, но пацана продолжали в общине держать, хотя я смысла в этом не видел. Сидел он в погребе, остальным сказали, они с девкой общину покинули, а ночью тревога была, потому что к нам воры лезли. Через месяц он в погребе загибаться стал. И пусть бы загнулся. Но Леха его к себе в дом перевел, руки-ноги освободив, правда, взаперти держал. Очень наш босс любил с ним беседовать. Ну, не псих? Кончилось тем, что щенок опять сбежал. Хорошо, успел в больнице сдохнуть, рта не открыв. После того как Шериф родословную щенка узнал, на Леху смотрел косо, вроде черная кошка между ними пробежала. А тут еще начальство его начало проявлять интерес. Ну, Леха сказал, заждались Шерифа на том свете. Тот как раз приехал в общину насущные вопросы обсудить, а домой уже не вернулся. Девка ваша появилась у адвокатишки, то есть у отца Константина, вот и решили, что на всякий случай надо сворачиваться. А сегодня ясно стало: кто-то у нас в гостях побывал, собачки залаяли, да поздно. Леха сказал: девок в расход, и того, кто здесь был, найти во что бы то ни стало. Ну и нашли на свою голову. Я хотел сказать, на мою… Еще вопросы есть?
