Необязательно, — пожала плечами Елизавета
Платоновна. — Может, почту соседи вынимают. Я, например, когда уезжаю,
всегда прошу соседку почту вынимать. Ну что ж, не повезло нам.
Эй, дамочка, вы что тут потеряли? — раздался чей-то
голос. Он явно принадлежал человеку не трезвому. И в самом деле, по лестнице,
крепко держась за перила, спускался изрядно пьяный мужичок.
Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Маня. — Мы
ищем Ларису Петровну Курочкину.
Ларку-то? А чего ее искать, она тут за углом в магазинчике
прессой торгует. Туда и ступайте!
Спасибо, большое спасибо!
Да не за что! Только зачем вам эта стервоза сдалась?
Исключительной подлости баба. И мерзости исключительной!
Иск-лю-чи-тель-ной! — Он поднял вверх указательный палец. — Я бы даже
сказал — вселенской мерзости баба! Вы не смотрите, что она вас будет сиропом
поливать, не верьте, ждите, будьте начеку, а то в сироп ей ничего не стоит
серной кислоты подмешать, фигурально выражаясь!
Мужчина слегка пошатнулся на последней ступеньке и чуть не
упал.
— Простите, а как нам узнать ее, наверное, в этом
магазине она не одна работает, а расспрашивать не хотелось бы, у нас дело
конфиденциальное, — улыбнулась пьяному Елизавета Платоновна.
А, так вы с ней незнакомы? Ваше счастье. И не стоит
знакомиться. Как минимум изжогу заработаете, а как максимум кучу неприятностей.
Вы не смотрите, что я с утра в некотором подпитии, у меня вчера день рождения
был, так что причина уважительная.
Поздравляю вас, — вмешалась Маня. — Но все-таки
как нам Ларису Петровну узнать?
А у ней на роже все написано — я стерва, обиженная жизнью, и
за это всех вас презираю и ненавижу! А если конкретнее — крашеная блонда лет
под сорок, на шее бусы янтарные…
Тут из квартиры на первом этаже выглянул пожилой мужчина.
Геннадьич, ты чего тут базаришь? Заходи, у меня чекушка в
заначке есть. Надо ж после вчерашнего здоровье поправить!
О! Иван Степаныч, я всегда знал, что вы великий человек!
Прошу прощения, дамы, труба зовет!
И они скрылись за обитой зеленым дерматином дверью.
Ну что ж, кое-что мы уже узнали, — улыбнулась Елизавета
Платоновна. — Идем! Поглядим, что за мегера эта Лариса.
А может, она не мегера вовсе, а просто не дает ему денег на
выпивку, вот и все, — предположила Маня.
— Боже, откуда такое знание жизни! — засмеялась
Елизавета Платоновна.
Они решили дойти до места пешком. Магазинчик был маленьким,
торгующим газетами, журналами и дешевыми книжками в пестрых обложках. Народу
там оказалось немного, за кассой сидела женщина, ничем не напоминающая ту,
которую описал подвыпивший сосед. Лет шестидесяти, очень полная, с крашенными
хной волосами.
Это не Лариса, — прошептала Маня.
Вижу, — шепнула в ответ Елизавета Платоновна. И подошла
к кассе. — Извините, я тут осталась должна пятьдесят копеек, но другой
кассирше, она когда дежурит?
Лариска-то? Сегодня. Только к ней кто-то пришел, скоро
будет. А полтинник вы оставьте, я ей передам.
Ой, Марьяна Ивановна, — вмешался молоденький
охранник. — Вы ж ее знаете, она ж за полтинник невиноватому человеку
скандал устроить может. Пусть дама уж ей в руки отдаст, а то еще перепутает.
Дама, вы отсюда выйдете, и направо во дворе лавочка. Там она и сидит, вы уж ей
в руки лучше отдайте.
Спасибо, спасибо большое! — обрадовалась Елизавета
Платоновна. — А то я сегодня уезжаю, боюсь забыть.
Они вышли на улицу, свернули за угол и…
Стойте! — тихо воскликнула Маня и даже схватила
Елизавету Платоновну за рукав.
Что случилось?
Она… она сидит с той, которая не Керженцева…
Маня, сразу узнала женщину с фотографии, сделанной Гошкой в
самом начале расследования.
— Постойте тут, я сейчас…
Маня обежала двор так, чтобы подобраться поближе к лавочке.
И прислушалась. Но разговор двух женщин оказался совершенно неинтересным. Они
довольно увлеченно обсуждали недавний праздник — чей-то день рождения,
по-видимому. Потом лже-Ираида сказала:
Ладно, Ларка, поеду я, пожалуй, устала что-то.
Да и мне пора, работа как-никак…
Ничего, скоро заживем как люди!
Скорее бы!
Ну так первый взнос уже есть. Все, подружка, я поехала!
«Какое счастье, что мы на машине!» — подумала Маня и помчалась
назад, к Елизавете Платоновне, которая в некоторой растерянности озиралась по
сторонам, вероятно, потеряв ее из вида.
Скорее в машину, — бросила на бегу девочка.
Куда ты, Маша?
Елизавете Платоновне ничего не оставалось делать, кроме как
бежать вслед за Маней.
В чем дело? Что случилось? Куда мы едем? — забросала
она ее вопросами.
Вон за той машиной, Лариса теперь никуда не денется. Главное
— выследить эту…
Маня, ты что-то выяснила?
Кажется, да. Но одно ясно — мы на верном пути!
Глава IX. О пользе любовных признаний
Они уже минут двадцать стояли в пробке почти вплотную к
машине лже-Ираи-ды. И Маня подробно передала Елизавете Платоновне разговор двух
подруг.
— Да, действительно, это не может быть случайностью.
Все очень точно совпадает. Машенька, я вот только думаю…
Но в этот момент у кого-то из водителей не вы-
держали нервы, и он громко засигналил. Елизавета Платоновна
вздрогнула, и, как ни странно, пробка начала рассасываться. Еще минут через
десять у светофора Ираидина машина подала сигнал левого поворота, но, когда
преследовательницы пристроились к ней в хвост, она вдруг вывернулась из очереди
на поворот и погнала прямо, а Елизавета Платоновна не успела перестроиться, и в
мгновение ока Ираида скрылась из глаз.
Ох, черт! — простонала Елизавета Платоновна. —
Неужели она учуяла слежку? Или просто передумала? Надо же, как не везет!
Ничего страшного, теперь она от нас не уйдет, у нас все-таки
есть Лариса! Но на всякий случай мы сегодня к ней не поедем, а то мало ли…
Зачем ее раньше времени вспугивать.
Думаешь?
Да! И потом ей обязательно в магазине скажут, что ее
спрашивали. Может, и пьяненький тот скажет, что ее искали… Пусть понервничает,
но слегка.
Да нет, Манечка, пьяненький ее на дух не выносит, а в
магазине тоже могут забыть, ведь речь шла всего лишь о полтиннике. Но я с тобой
согласна, сегодня мы Ларису трогать не будем, я что-то устала, хотя сейчас еще
совсем не поздно, но…
— Знаете что, давайте поедем к нам! — предложила
Маня. — Я вас познакомлю с Гошкой и Лехой.
