Услыхав про процедуру, нотариус взглянул на Архипова
подозрительно – как будто тот внезапно пожелал занять его место.
– Давайте пройдем туда, – и он сделал приглашающий жест в
сторону еще каких-то дверей, – там нам будет удобнее. К сожалению, полчаса
назад открылось некое обстоятельство, о котором ранее я не был осведомлен, и
вот теперь…
Маша Тюрина вдруг крепко взяла Архипова за кисть. Рука была
холодной и жесткой, как будто натертой наждачной бумагой. Архипов с некоторым
изумлением посмотрел на свою кисть, которую она стискивала сильными ледяными
пальцами.
Что-то с ней и вправду не то.
– Пожалуйста, – прошептала она ему в ухо, – пожалуйста,
Владимир Петрович…
– Чего? – осведомился рядом ее брат. – Туда идти, что ли?
– Да-да, – подтвердил нотариус, – проходите. И вы, Мария
Викторовна.
За дверьми оказалась небольшая глухая комнатка с овальным
столом и навязчиво бордовым ковром. За столом сидели двое.
Железные пальцы впились в его запястье. Архипов подумал:
“Еще чуть-чуть, и она порвет мне сухожилия”.
– Присаживайтесь, пожалуйста. Эти господа представляют
интересы организации… – Леонид Иосифович на секунду запнулся, как будто
сверился с невидимыми записями, – организации “Путь к радости”. Они позвонили
мне вскоре после того, как мы побеседовали с вами, Владимир Петрович.
– Здрасти, – пробормотал Архипов, усаживаясь. Ее рука на
запястье нервировала его. Так нервировала, что ее хотелось стряхнуть. Он сделал
над собой усилие – и не стряхнул.
Маша оглянулась на брата. Тот рассматривал стены и книжные
шкафы с толстыми величественными переплетами.
– Добрый день, – вразнобой поздоровались господа.
Когда дверь открылась, они оживленно беседовали – голова к
голове, – а теперь сидели прямо, и вид у обоих был довольно кислый.
Что за “Путь к радости”? Нелепость какая-то! Вдвойне нелепым
казалось то, что “господа” были самыми что ни на есть обыкновенными – в
просторных по жаркому времени летних костюмах, с ручечками и папочками,
телефончиками и портфелями.
– Я хочу предупредить, – начал Леонид Иосифович, – что в
данный момент выполняю стандартную процедуру, – короткий взгляд на Архипова, –
и оглашаю волю Елизаветы Григорьевны Огус, которая привлекла меня в качестве
поверенного в делах.
Маша Тюрина тряслась, как будто ее внезапно прихватил
приступ тропической лихорадки. На господ из “Радости” она не смотрела. Даже не
взглянула ни разу.
“Так, – подумал Архипов, неожиданно сообразив. – Значит, не
“Звездные братья” и не “Белые сестры”. Толклись на площадке и пели заунывные
песни как раз эти, из “Радости”. Ну что ж. В некотором смысле ничуть не хуже.
Или не лучше. Посмотрим. Поиграем. Оценим. Рассудим. Сделаем выводы.
– Леонид Иосифович, – сказал он брюзгливо, – у нас с Марьей
Викторовной оч-чень мало времени…
– Да-да, – моментально принял подачу поверенный, – конечно.
Так вот. Эти господа представили сегодня завещание гражданки Огус, в
соответствии с которым все ее имущество отписано религиозной организации “Путь
к радости” и должно быть пущено на благотворительные цели.
Этого Архипов никак не ожидал. Она же никогда не была
ненормальной – Лизавета! Со странностями – да, но не психованной, не
фанатичкой, не дурой!
Господа в летних костюмах пристально, не отрываясь, смотрели
на Архипова, а он на них не смотрел, крутил в руках мобильный телефон, открывал
и закрывал крышку.
В таких делах он был большой специалист – кто кого
пересмотрит, кто кого переломит и сокрушит, переиграет “в молчанку” или
“гляделки”. Не зря и народные мудрости существовали, по одной на каждый случай
жизни!
Он сделал вид, что зевнул, не разжимая челюстей, и посмотрел
на Леонида Иосифовича.
– Дальше-то что? – спросил лениво. – Все?
– Как раз нет, – твердо ответил нотариус. – Завещание,
представленное господином Масловым из упомянутой организации, датировано
началом мая, точнее, третьим числом. У меня на руках более позднее завещание
гражданки Огус, и по закону о наследстве, – он подчеркнул голосом, что именно о
наследстве, а не о призыве на военную службу, – последнее считается
окончательным. Это завещание датировано двадцать восьмым мая, то есть,
составлено ровно неделю назад.
Господа из “Радости” переглянулись.
– Позвольте, – начал один из них, – нам ничего не известно о
втором завещании, и мы требуем…
Архипов открыл и закрыл крышку на телефоне. Крышка мягко
щелкнула.
– Если окончательным считается последнее завещание, –
проговорил он как бы себе под нос, – зачитайте нам его, и дело с концом! Какое
имеет значение, что там в предыдущих!
– Я просто должен поставить вас в известность, что сложилась
такая неожиданно неприятная ситуация, – любезно выговорил поверенный. –
Покойная не сообщила мне о другом завещании.
– Да бог с ним, с предыдущим, – пробормотал Архипов и
неожиданно прижал рукой дрожащую ладошку на своем запястье. – Давайте нам это,
и мы все поедем по делам.
Нотариус вздохнул:
– Завещание очень простое. Опуская все юридические
подробности…
– Да-да, – поддержал его Архипов, – подробности лучше
опустить.
– Тем не менее, – холодно продолжил нотариус, которому
надоели выступления клиента, – завещание составлено по всем правил и в полном
соответствии с нормами Гражданского кодекса Российской Федерации. Итак,
завещание гражданки Огус Елизаветы Григорьевны, тысяча девятьсот…
Продолжая читать, он переложил на столе какие-то бумаги.
Господа из “Радости” переглянулись. Архипов едва удержался,
чтобы не зевнуть. Макс Хрусталев потянул к себе высокий стакан.
Маша Тюрина замерла, как кролик, к которому приближался
удав.
– Я повторюсь, завещание очень простое. Квартира по адресу
Чистопрудный бульвар, дом пятнадцать, семь, основная часть наследства, вместе
со всей обстановкой, достается Архипову Владимиру Петровичу. Приемная дочь
покойной Тюрина Мария Викторовна получает три художественных полотна,
написанные мужем покойной Александром Васильевичем Огусом. Так сказать, на
память. Вот, собственно, и все завещание.
Тишина, последовавшая за этим поразительным сообщением, была
такой, что, когда Макс тихонько вернул на место стакан, который крутил в руках,
показалось, что на крыше загрохотало железо.
– Этого не может быть, – выговорил Архипов, – этого просто
не может быть!
– Хотите ознакомиться самостоятельно?
